Детские глаза

Елена Микула

Когда жители дома номер восемь узнали, что в освободившуюся четырёхкомнатную квартиру въезжают новые жильцы, они забеспокоились. Нина Петровна, бессменная паспортистка ЖЭКа, сообщила, что семья Коротковых многодетная, детей пятеро, от двух до двенадцати лет. Бабушки, обитательницы скамейки возле парадного, забили тревогу, так как решили, что это семья алкоголиков. Но когда Ольга Фёдоровна из пятнадцатой квартиры предположила, что это штунды (так в Украине называли евангельских христиан и баптистов) или какие-то другие сектанты, все приуныли. После длительного молчания решили, что уж лучше были бы алкоголики.

В субботу, когда новые жильцы въезжали, бабушки с утра были на посту. Места на скамейке хватило не всем, так что пришлось добавить две табуретки.

С первого взгляда стало понятно, что Коротковы не алкоголики. Все дети были

чистенькие, аккуратно одеты и ухожены. Родители молодые. Маме, худенькой, невысокой женщине, – лет тридцать пять. Глава семьи постарше – лет под сорок. Новые жильцы вежливо поздоровались с командой старожилов и взялись помогать грузчикам разгружать машину с мебелью и вещами. Действовали дружно. Дети старались изо всех сил, отец подсказывал, что кому нести. Никто ни на кого не кричал.

– Точно, штунды, – заключила Нина Петровна.

После того как все вещи были занесены в квартиру, Ольга Фёдоровна поинтересовалась у грузчиков, как с ними расплатились новые соседи. Узнав, что им даже не предложили выпить, она вынесла окончательный вердикт:

– Сектанты.

Как только новые жильцы устроились, они попытались пригласить к себе на чай соседей по дому. Но все, как один, были заняты важными делами. Надя и Павел Коротковы заметили, что соседи их сторонятся. Мало того, даже дети во дворе не хотели водиться с их девочками. Мамы строго следили за этим, и бабушки на скамейке тоже не теряли бдительность.

Надя и Павел вместе со старшими дочерьми молились о том, чтобы отношения с соседями наладились, но ничего не получалось. Особенно активной в своих молитвах была девятилетняя Люба. Дело в том, что на одной с ними лестничной площадке жили её ровесницы – близняшки Тома и Вика Сидоренко. Видно было, что и она их заинтересовала. Но, вероятно, на общение с семьёй Коротковых был наложен запрет, поэтому близняшки на контакт не шли.

В семье Сидоренко, кроме близняшек, была собака – такса по кличке Гастон. Для Гастона не существовало никаких запретов. Он любил весь мир. Он не делил людей на сектантов, алкоголиков, милиционеров и прочих. Он обожал всех. Когда он впервые столкнулся с Павлом Коротковым, то чуть не умер от радости. А маленьких Коротковых Гастон при встрече облизывал с ног до головы и норовил проникнуть в их квартиру, стоило только приоткрыть дверь.

Глава семьи Сидоренко, Алексей, с этим боролся. Гастону купили новый поводок, но пёс так неистово рвался в квартиру новых соседей, что все боялись, как бы он не удавился. Поэтому поводок надевали не всегда, чему Гастон был несказанно рад.

Время шло. Люба продолжала молиться о том, чтобы Бог помог подружиться ей с Томой и Викой. Дети иногда ухитрялись немного поговорить и поиграть вместе на детской площадке. Однажды Любе даже удалось показать девочкам свою Детскую Библию и немножечко рассказать об Иисусе, о том, что Он помогает в беде, стоит Его об этом попросить. Но дальше дело не шло. Мама близняшек не разрешала девочкам ходить в гости к Любе, хотя та их усердно приглашала.

В то воскресное утро Коротковы, как обычно, собирались в церковь. Вдруг в дверь позвонили. На пороге стояли Тома и Вика и в один голос, перебивая друг друга и обливаясь слезами, сообщили, что Гастон попал под машину:

– Папа отпустил его с поводка… – всхлипывая, говорила Тома.

– А он побежал за угол… – продолжала Вика.

– Машина ехала на большой скорости… – рыдала Тома.

– Гастона отвезли в ветеринарную клинику, и он может умереть! – и обе девочки заплакали сильнее, и Люба присоединилась к ним.

– А чем я могу помочь? – спросил Павел.

– Не могли бы вы попросить Иисуса, чтобы Гастон не умер? – сквозь слёзы произнесла Тома.

Павел оглянулся на жену, державшую на руках Антошку.

– Заходите, девочки, – предложила та, и близняшки нерешительно вошли.

Усадив детей за стол, Надя сказала:

– Успокойтесь, не плачьте. Я сейчас принесу вам чего-нибудь попить, а потом мы помолимся. Паша, помоги мне.

Выйдя на кухню, Павел и Надя посмотрели друг на друга.

– Что делать? – спросил Павел.

– Надо молиться, – ответила жена. – Это понятно, но мы же понимаем, что собака может умереть. Бог не всегда сохраняет жизнь людям, не то что псам.

– Да, но попробуй объясни это девочкам.

Они принесли детям сок и печенье, и Павел попробовал объяснить:

– Наш Бог очень добрый, Он любит людей, любит животных, потому что Он сотворил их.

– И Гастона любит? – спросила Вика.

– Тогда Он точно поможет ему выжить! – улыбнулась сквозь слёзы Тома и взяла стакан с соком.

– Но у Бога есть Свои планы, – продолжал Павел.

– Я понимаю, у всех есть планы, – вмешалась Вика, – мы вот тоже планируем в мае поехать на дачу. Надеюсь, Гастон к тому времени поправится. Да, дядя Павел?

На Павла смотрели две пары огромных детских глаз, в которых светилась такая надежда, что он ничего не мог ответить, кроме как:

– Да, девочки, Гастон выживет, и вы обязательно поедете на дачу.

После этого вся семья и их маленькие гостьи склонились в молитве. Проводив близняшек домой, Коротковы отправились в церковь. Во время собрания Павел горячо молился:

– Господи, прости меня, что я обращаюсь к Тебе с такой просьбой. В мире так много страданий, болеют и умирают люди. А я хочу просить Тебя о том, чтобы Ты сохранил жизнь псу. Но для меня сейчас это очень важно, потому что Твоя милость может стать свидетельством для этих девочек и их родителей. Они надеются на Тебя, и я умоляю: соверши это чудо ради имени Твоего.

Придя домой, Павел и Надя ещё несколько раз обращались к Господу. Люба и её сёстры тоже молились. Вечером пришли Тома и Вика и сообщили, что Гастона оставили на ночь в клинике.

– Но ведь мы молились, значит, всё будет хорошо. Да, дядя Павел? – и опять две пары серых глаз с надеждой посмотрели на него.

Ночью Павел разговаривал с Богом. Он говорил о своих опасениях, каялся в том, что у него недостаточно веры и умолял Бога спасти жизнь Гастону. В эту ночь Павел понял, что очень часто, произнося в конце молитвы слова «да будет воля Твоя», он лукавил, потому что только теоретически верил во всемогущество, милость и любовь Божью. Но в том, что Бог может ради него, по его молитве и любви к нему совершить чудо, – Павел сомневался. Он всегда считал свои просьбы мелкими и неважными и думал, что Бог считает так же. Но сейчас ему нужно было чудо. И пусть это выглядит нелепо и не очень духовно, и пусть речь идёт о маленькой собачонке, жизнь которой не имеет никакого отношения к великим делам Царства Божия, для Павла это было очень важно. Он много читал о силе молитвы, но не знал, в чём эта сила.

Закончив молиться, Павел поднял к небу глаза и спросил:

– Ты ведь сделаешь это, Господи, да?

На Бога смотрели глаза, в которых были детская надежда и доверие.

На следующий день Гастона привезли домой. Уже через неделю он прорвался в квартиру Коротковых. Задние ноги были в гипсе, и пёс волочил их за собой. Любе пришлось наклониться, чтобы Гастон её облизал и получил максимальное удовольствие от встречи. Алексей, теребя в руках поводок, терпеливо ждал, когда закончится обмен любезностями.

– Заходите к нам вечером с женой и девочками на чай, – предложила Надя, – мы сегодня пироги с маком печём.

– Зайдём обязательно, – ответил сосед.