Нарвская девочка Берта

Галина Везикова

Кухня располагалась на втором этаже нарвского молитвенного дома. Здесь готовились обеды в дни церковных торжеств, свадеб, молодежных общений, и тогда не всякий мог ступить в это небольшое помещение с дровяной плитой, столом и несколькими стульями. Тетя Оля, тетя Дуся, тетя Лиза и несколько других, не менее важных особ царили в кухне во время праздников. За украшение как приготовленных блюд, так и покрытых белыми скатертями длинных столов, отвечала Ильда Токман. Были у Ильды Оскаровны и другие обязанности: к ней невозможно было подступиться, когда она сосредоточенно размешивала салат в больших эмалированных тазах или снимала пробу с морса, налитого в зеленые баки, несколько ведер вместимостью.

А в обычные воскресенья кухня жила своей особой жизнью: из года в год в ней проходили детские собрания. В то время, как в зале молитвенного дома пел хор, проповедовали по очереди три-четыре проповедника, в кухне, как воробьи на ветках, располагались на скамейках и стульях 20–30 детей. Они слушали библейские истории, отвечали на вопросы, с широко распахнутыми глазами внимали рассказам о героях веры, молились и пели. Оскар Александрович Токман близко к сердцу принимал детские служения. Он дежурил у дверей в коридоре, чтобы никто из посторонних не помешал детям, потому что был случай, когда директор ближайшей школы вместе с группой учителей пытались проникнуть на детское собрание. И в 70-е годы прошлого столетия организованно обучать детей Слову Божьему запрещалось – за это могли посадить.

Когда в церковь приезжали известные проповедники, Токман осторожно приводил их на кухню. Я помню изумленное выражение на лице Ивана Адамовича Тоги и его восклицание: «Вот так кухня!». С широкой улыбкой входил уже не первый раз посещавший нарвскую кухню Арпад Александрович Ардер. Он готовился к этим визитам, и я помню несколько историй, рассказанных им детям.

Сегодня я расскажу вам об одной девочке, которая вместе со своей мамой жила в Нарве сто лет назад. Жили они в районе Кренгольма, в каменном бараке для рабочих текстильных фабрик. Я ничего не знаю об отце Берты (так звали девочку), а мама учила дочку всему, что знала сама. Она даже рассказывала Берте, как на прядильной фабрике из хлопковой ваты изготавливают нитки, а в другом здании (из темно-красного кирпича) на больших станках ткут из них ткани. А потом мама заболела, и девочка часто просыпалась по ночам от ее кашля. Маму забрали в госпиталь, и больше она не вернулась в их с Бертой комнату.

Мама умерла, и несколько дальних родственников и знакомых пришли к Берте. Они оглядели комнату, и одна мамина подруга сказала: «Пожалуй, я возьму стол». «А я – кровать», – подхватила родственница в черном чепце с бантиками. Они забрали все вещи, и только Берта никому не была нужна, никто не хотел взять ее. «Да, а что же мы будем делать с девочкой?», – спросила вторая мамина подруга. «С девочкой? А пусть она по очереди живет в каждой семье», – предложила дальняя родственница. «Вот с вас и начнем», – с облегчением вздохнула подруга.

И все изменилось в жизни Берты. Каждый месяц она переходила в другую семью.

«Ты еще здесь?» – слышала она в конце месяца. «Ты уже опять пришла?» – встречали ее в другом доме. Скоро она обошла все дома своих родных и знакомых. Кто-то вспомнил, что в Петербурге живут еще более дальние родственники, и Берту отвезли в Санкт-Петербург. Город был большой и красивый, но среди множества домов, высоких и не слишком, не было ни одного, где бы девочку с нетерпением ждали и горячо любили. Точно так же, как в Нарве, Берта переходила из семьи в семью, и ее встречали и провожали одинаково: «Ты уже пришла?» или «Ты еще не ушла?»

Берта старалась помогать в каждом доме чем могла. Справившись с немногими обязанностями, она отпрашивалась пойти погулять, особенно, когда было тепло и не шел дождь. И ей часто разрешали. И брела от дома к дому всеми забытая девочка в большом занятом городе. В сумерках в окнах зажигались керосиновые лампы, люди жили своей жизнью: смеялись, плакали, ссорились и мирились. Никому не было дела до Берты.

Однажды летним вечером она возвращалась в семью, в которой тогда жила, и вдруг увидела, что зеленая дверь в доме из красного кирпича на другой стороне улицы открыта и оттуда доносится музыка. Берта перебежала дорогу, подошла к распахнутой двери и осторожно заглянула внутрь. В большой комнате рядами были установлены скамейки, на них сидели люди. Сбоку, за фисгармонией, сидела женщина в длинной серой юбке и блузке с оборками. Она нажимала на клавиши и извлекала из фисгармонии незнакомую красивую мелодию. Слова песни, которую пели люди, поразили Берту еще больше. «О, приди! О, приди!» – звали они. Берта не могла двинуться с места. Никогда, никогда в жизни она не слышала ничего подобного! Так давно никто не звал и не ждал ее. Девочка с опаской сделала несколько шагов и села на ближайшее свободное место.

Фисгармония со всхлипом вздохнула последний раз, и музыка закончилась. К высокому столику в проходе между скамейками вышел мужчина. Он приветливо улыбнулся и начал говорить. Берта ждала, не начнут ли опять петь: «О, приди!», но потом невольно прислушалась к тому, что говорил человек за высоким столиком. Он говорил про Иисуса Христа, Которого Бог послал на землю спасти людей. Берта и раньше уже слышала о Нем. Но, оказывается, у Христа не было Своего дома на земле, и Он с учениками ходил по разным городам и селениям. Он делал людям много добра, и все-таки иногда жители городов просто выгоняли Его. Как это было понятно и знакомо Берте! А потом Христа убили, но Он воскрес на третий день и теперь живет со Своим Отцом на небе и зовет туда всех, и ее, Берту, тоже. А здесь, на земле, Он обещает помогать всем, кто полюбит Его и станет Ему служить. «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас», – закончил проповедник. Берта решительно встала и направилась к столику. «Я пришла!» – сказала она.

Так Берта нашла Иисуса Христа. У нее появилось много друзей. В конце XIX века в Петербурге существовало несколько евангельских собраний, где вместе собирались на служение люди разных классов и сословий. Друзья из церкви окружили девочку заботой и вниманием. Когда она выросла, ее отправили учиться в Швецию. После учебы Берта вернулась в Санкт-Петербург и организовала воскресные школы. Теперь у Берты, директора воскресных школ Петербурга, был свой уютный дом, о котором знали многие люди. Часто детей посылали к ней: «Иди к тете Берте, она всех принимает». Однажды к ней постучался светлоголовый финский мальчик, и Берта отвела его на занятия в дом княгини Ливен. Класс для мальчиков располагался прямо на широкой светлой лестнице дворца княгини, и Коля прекрасно чувствовал себя в компании таких же, как он, детей и много узнал о Христе Иисусе. Он вырос и стал проповедником Евангелия.

А сейчас, дети, я открою вам один секрет: вы все знаете сына этого мальчика Коли, которому Берта помогла познакомиться со Христом. Это Ярл Николаевич Пейсти, голос которого вы каждый день слышите по Трансмировому радио. Вот какая хорошая девочка жила сто лет назад в Нарве и Санкт-Петербурге. И если вы полюбите Иисуса Христа и будете служить Ему всю жизнь, то вы сможете рассказать о Нем многим людям. И кто знает, как прославится имя Божье через вас и через тех, кто от вас услышал о Христе.

Арпад Александрович окончил свой рассказ. Дети сидели притихшие.

«Я люблю слушать Пейсти по радио», – сказала Таня. «Только часто глушители мешают», – отозвался Виталик. «Мой дедушка ночью передачи ловит, тогда лучше слышно», – авторитетно заявил Павлик.

Мы помолились, и детское собрание закончилось. В большом зале, как всегда, в конце собрания пели общим пением, и дети побежали к своим родителям.

Эту историю, рассказанную Арпадом Александровичем, я вспомнила, услышав 8 марта 2010 года о смерти благословенного евангельского проповедника Ярла Николаевича Пейсти. Такой эта история сохранилась в моей памяти, за точность ее я не могу ручаться. Помнить о ней еще могут дети, присутствовавшие на том детском собрании. Все они давно выросли, у многих есть дети и даже внуки.

Брат Ардер и брат Токман – давно с Господом в вечности, куда ушел недавно Божий служитель Ярл Николаевич Пейсти.