Огонь на жертвеннике

Лидия Ивановна

Лидия Ивановна не спеша взобралась по ступенькам и, стряхнув снег с валенок, достала ключ от молитвенного дома. С трудом открыв замерзший замок, она зашла внутрь и положила авоську с дровами у печки-буржуйки. Затем достала из кармана спички, сложила остатки газет и картона в печку, а поверх несколько поленьев дров и зажгла. Дрова были сухими, и через несколько минут огонь уже напевал в печке.

Лидия Ивановна тем временем смела снег с крылечка, вытряхнула коврик в коридоре, после чего подложила еще несколько поленьев в печку и посмотрела на часы. Стрелки показывали 10.00. «Пора начинать», – уверенно произнесла она. И, подойдя к кафедре, склонила голову и кратко помолилась: «Господь, я благодарю Тебя за то, что Ты дал мне силы прийти сегодня в Твой дом. Благослови это служение и прими его как утреннюю жертву к престолу Твоей благодати. Благослови жителей села и сделай так, чтобы этот дом не был пустым. Благодарю Тебя за жертву голгофскую и за то, что я имею радость быть в числе Твоих детей, Господи. Аминь». После этого она открыла сборник, как обычно на псалме «Господь, пребудь Ты с нами», и запела бодрым и густым альтом.

Окончив петь, она достала из кармана очки, открыла Библию и, прочитав первые две главы Первого послания апостола Петра, склонилась для «общей» молитвы. Теперь она молилась не спеша, глубоко и слезно излагая Господу свои желания и нужды, не забывая благодарить Его почти за каждой фразой. Помолившись, Лидия Ивановна спела еще пару псалмов и после этого села на свое любимое место во втором ряду. Взглянув грустными глазами на пустые скамейки в хоре, она вдруг неожиданно для себя погрузилась в воспоминания.

Как быстро пролетело время. Кажется, еще вчера скамейки в зале и в хоре были заполнены, а за кафедрой стоял ее любимый пастор Павел. Проповеди его были простыми, но проникновенными до сердечных глубин. Его слушали с большим интересом даже те люди, которые считались самыми образованными в деревне. Именно с его рукоположением на собрание пришло несколько молодых семей, богослужения оживились, организовался небольшой хор. Супруга Павла начала заниматься с детьми в воскресной школе. Когда дети читали стихи, пели псалмы, Лидии Ивановне казалось, что она уже на Небесах в новом теле, а в служении участвуют ангелы. Неверующие люди все чаще стали приходить на собрание, некоторые из них каялись и принимали крещение. Церковь росла. На христианские праздники приходило столько народу, что люди стояли в проходах и Лидия Ивановна переживала о том, что скоро придется строить новый дом, чтобы вместить всех желающих.

Но этот период необычного расцвета церкви вдруг был омрачен одним обстоятельством, которое впоследствии стало роковым для церкви. Павел получил приглашение на постоянное место жительства от брата своей супруги Галины, который проживал в США. Сначала он не очень верил, что такое возможно. Его просто попросили заполнить анкеты и сказали, что сдадут на всякий случай, а там будет видно. Однако, когда через два года пришло приглашение на собеседование в посольство США, вся большая семья пастора была не на шутку встревожена. Сначала Павел отказывался идти на собеседование. Но родственники жены продолжали звонить и настаивать. Они говорили, что собеседование еще ничего не значит, ему могут и отказать. Надо довериться Богу и положиться на Его волю. Эти аргументы убедили Павла, и он поехал на собеседование в назначенный день вместе с женой и детьми. Решение миграционной службы было еще более неожиданным – семье Павла был предоставлен статус «беженцев» и разрешен въезд в США. Вернувшись домой, Павел снова начал отказываться от переезда.

«Какие же мы беженцы? – не уставал повторять он. – Кто нас гонит или притесняет за веру? К стыду нашему, мы беженцы, убегающие от служения». Но за дело снова взялись родственники жены. Они стращали Павла тем, что если он не поедет сейчас, то ему больше никогда не разрешат выезд. Они утверждали, что в США полно русскоговорящих общин и большая нужда в служителях. В конце концов решение было принято, и вся церковь была потрясена известием о том, что их любимый и дорогой пастор, в котором они души не чаяли и которому доверяли, как себе, теперь их покидает.

К сожалению, это было только начало. Старшая дочь Павла еще три года назад вышла замуж за сына дьякона. Уехав в США, они сразу же начали подавать документы и оставшимся на их родине родителям.

И… ниточка потянулась. Через несколько лет в церкви осталось всего три члена и двое детей. Кто-то эмигрировал, кто-то разочаровался и вернулся в мир, некоторые уехали в город. Неверующие перестали посещать собрание, не было хорошей духовной пищи. Сердце Лидии Ивановны разрывалось, когда она смотрела на опустевшие скамейки. Такое она видела только на кукурузном поле, когда над ним пролетал смерч и сломанные стебельки падали на землю и засыхали. Еще оставалась надежда на семью Валерия и Ани, которые посещали собрание вместе с двумя детьми. Но, к сожалению, никто из посторонних людей на собрание не приходил уже более года. Это обстоятельство заставило Валерия принять неожиданное решение – ходить на собрание в соседнее село. Он заявил, что в этом селе уже никто не интересуется верой, а он хочет проповедовать, и потому они стали ходить на собрание в соседнюю Антоновку: «Там община около 50 человек – и слушатели есть, и детям интересно». Валерий уговаривал и Лидию Ивановну идти вместе с ними, но та отказалась. «Во-первых, я уже не в силах ходить так далеко, – ответила она, – а во-вторых, кто же откроет дом молитвы, если кто-то придет на собрание? Бог же предупреждал Моисея: „Огонь на жертвеннике пусть не угасает!”» – «Да бросьте вы руководствоваться Ветхим Заветом, – возражал ей Валерий. – Кому нужна эта опустевшая церковь?»

Однако Лидия Ивановна была себе верна. Каждый четверг вечером и каждое воскресенье утром она приходила в Божий дом и служила Господу как могла.

Неожиданный гость

Воспоминания Лидии Ивановны были внезапно прерваны громким стуком в дверь. От неожиданности она разволновалась так, что ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. «Может, это сон?» – мелькнула мысль. В эти двери уже около двух лет никто не стучал и не пробовал войти, кроме нее самой. Однако повторный стук заставил ее сорваться с места и побежать к выходу. На пороге, к ее величайшему изумлению, стоял не кто иной, как Владислав Петрович, ныне пенсионер, который проработал секретарем парторганизации колхоза многие годы. Последний раз Лидия Ивановна видела этого человека на пороге молитвенного дома лет пятнадцать назад, когда он вместе с другими представителями советских государственных органов приходил проверять верующих. Сердце Лидии Ивановны учащенно забилось: «Неужели возвращаются старые времена?» Но Владислав Петрович не был похож на проверяющего. Он выглядел очень болезненно, в глазах его видны были следы печали и даже отчаяния. «Могу я войти? – начал он неуверенным тоном. – Я так волновался. Мне сказали, что здесь уже давно никого нет. Но сегодня, идя по дороге, я заметил дым над крышей и понял, что здесь все-таки кто-то зажигает огонь». Оправившись от волнения, Лидия Ивановна поприветствовала гостя и вежливо пригласила войти. Она сразу начала извиняться:

– Понимаете, Валерий и Аня пошли в Антоновку, и сейчас у нас пока некому проповедовать…

– Не нужно мне пока проповеди, – прервал ее бывший парторг. – Я пришел по жизненно важному для меня вопросу: нужно помолиться за меня. Вы уж извините меня за прошлое, понимаете, такое время было. Я получал указания из райкома и вынужден был приходить к вам с проверками. Знаете, я был атеистом по работе своей, но в сердце я всегда чувствовал, что есть какая-то высшая сила. Да и бабушка моя была баптистка. Тогда я скрывал это, иначе мог слететь с работы.

– Ничего страшного, – успокоила его Лидия Ивановна. – Разве это по-Божьему – вспоминать старое? Я рада вас видеть здесь. Но вы не волнуйтесь и расскажите о вашей нужде. Это небольшая проблема – помолиться. Вот проповедовать я бы не смогла, с трудом читаю и не успею прочитать, тут же забываю. А вот молитва – это по мне.

– Тетя Лида, – тревожно произнес Владислав Петрович, – неделю назад у меня обнаружили злокачественную опухоль. Я трижды проходил обследование. Знакомый мне врач сказал, что шансов у меня почти нет. Слишком поздно обнаружили. Я эту неделю почти не спал. Я знаю, что у меня шансов мало. Однако я очень хорошо помню, как в детстве мой отец заболел и был при смерти. Но бабушка лечила его молитвами, и он выжил. Помолитесь за меня, пожалуйста. Знаете, я думаю, даже если и умереть придется, то тем более как-то надо с Богом сблизиться. А то, знаете, мне как-то очень страшно, я уже никак к этому не готов сейчас.

Выслушав гостя, Лидия Ивановна спросила:

– Вас не затруднит стать на колени?

– Конечно, нет! – воскликнул Владислав Петрович.

Они стали оба на колени, и Лидия Ивановна сердечно помолилась о нужде гостя. После того как они встали с колен, она взяла с кафедры Библию, открыла и прочитала бросившиеся ей в глаза слова: «Все возможно верующему» (Мк. 9:23).

– А можно эту книгу почитать дома, а то я спать не могу? – попросил Владислав Петрович.

– Конечно, – согласилась Лидия Ивановна. – Возьмите, пожалуйста, только с возвратом, а то вдруг какой-нибудь проповедник появится в церкви, а читать не с чего! – строго напутствовала она гостя.

После ухода неожиданного посетителя Лидия Ивановна выбрала из остывшей уже печки золу, подмела вокруг и собралась домой. Уже на пороге, закрывая молитвенный дом, она вдруг подумала, что ничего и не произошло. «Наверное, это уже старость или просто сон», – мелькнула мысль. Однако спустившись осторожно с крыльца, она отчетливо увидела на снегу, кроме следов, оставленных ее валенками, еще одни, которые явно принадлежали мужчине. «Значит, не сон», – заключила она и отправилась домой.

Парторг

Владислав Петрович быстро шел по заснеженной дороге, крепко прижимая к себе Библию, которую он спрятал под курткой. Он явно чувствовал, что после молитвы Лидии Ивановны с ним что-то произошло. Он не мог сказать, что это за перемены, но он их чувствовал. Когда он шел в молитвенный дом, ему казалось, что он самый несчастный человек на земле. Он чувствовал себя одиноким и отверженным. Ему казалось, что он просто летел в какую-то неизвестность, наполненную ужасом и мраком, а его попытки ухватиться за что-нибудь надежное были тщетными. Теперь же он возвращался домой, крепко прижимая к себе Библию, а в сердце вдруг появилось ощущение света и тепла. Даже супруга, встретившая его у порога, заметила в его глазах какие-то перемены.

– После прогулки ты выглядишь значительно лучше, – сказала она. – Тебе надо больше находиться на улице»

Не ответив ей ни слова, Владислав Петрович вошел в свою комнату, открыл Библию и принялся читать. Вечером он поделился с женой своими впечатлениями от посещения молитвенного дома и предложил вместе почитать Библию. Опечаленная Валентина, не смея возразить мужу, ответила:

– О если бы это помогло в твоей болезни, я бы первая пошла в баптисты!

– Знаешь, Валя, – напутствовал ее Владислав Петрович, – если Бог действительно есть и Библия – Его Слово, то нам надо верить в Него не для того, чтобы что-то получить от Него, а потому, что после смерти придется перед Ним предстать и дать отчет за свою жизнь.

– Ой, я согласна вместе читать, только не говори о смерти, мне очень страшно! – ответила жена.

Спустя некоторое время при чтении Слова Божьего к ним в комнату начала заходить старшая дочь Марина с детьми. А по воскресеньям приходили сын с семьей, жившие на другом краю села. Зять даже начал подшучивать:

– Ты опять, отец, партийные собрания организовываешь, только уже вместо партийного устава Библию читаешь!

Но это никак не смущало Владислава Петровича. Каждый вечер с женой и два-три раза в неделю со всей семьей они собирались и читали Библию. Зная, что начинать чтение нужно с молитвы, Владислав Петрович выучил «Отче наш» и обязательно произносил эту молитву перед чтением. Спустя три недели Владислав Петрович почувствовал себя лучше, у него появился аппетит, он стал активней. Супруга даже испугалась таких внезапных перемен. Она знала о том, что перед смертью люди чувствуют себя на какое-то время лучше, и в страхе уже начала планировать поездку в город, чтобы закупить все необходимое на всякий случай. «Только как бы вырваться, чтобы муж не догадался», – переживала она.

Однако муж вскоре сам отправился в город пройти очередное обследование. Когда он зашел в кабинет к знакомому доктору, тот начал его успокаивать.

– Знаешь, Владислав, все не так уж и безнадежно. Сейчас появился у нас хороший препарат для химиотерапии, можно попробовать побороться. Правда, стоимость европейская, но жизнь все равно дороже, – резюмировал он.

– Михаил Яковлевич, – ответил больной, – а я чувствую себя сейчас лучше.

– Да, я заметил, – согласился доктор. – Вид у тебя сегодня не совсем безнадежный. Пройди еще раз обследование.

Спустя два часа, когда Владислав Петрович положил врачу на стол бумаги, тот, внимательно ознакомившись, оторопел от удивления:

– Владислав, ты извини, ну прямо мистика какая-то, опухоль почти исчезла. А ну-ка, пройди еще рентген, может, аппарат УЗИ барахлит.

Но результаты рентгена подтвердили – опухоль исчезла!

Служитель

В воскресенье, как обычно, Лидия Ивановна открыла молитвенный дом, протопила печку и ждала до десяти часов, чтобы начать собрание. В это время благоговейная тишина была нарушена детским шумом и топотом ног на пороге Божьего дома. Выглянув в окно, Лидия Ивановна оторопела – на крыльце стоял Владислав Петрович с женой. Чуть поодаль отряхивали снег сын Владислава с женой, дочь, а еще дальше играли в снегу его четверо внуков.

– Можно к вам? – крикнул с порога Владислав Петрович. – У вас же сегодня служение?

Лидия Ивановна, открыв двери, поприветствовала гостей и с волнением начала извиняться:

– Ой, вы уж извините нас. Как я рада, что вы пришли! Заходите. Знаете, у нас тут туго с проповедниками, я даже не знаю, как мы будем проводить служение, я ведь ничего уже не могу, какой с меня толк.

– Ничего страшного, – радостно ответил Владислав Петрович. – Читать Библию я могу и сам, а псалом спеть вы нам поможете. Я хочу что-нибудь спеть для Господа, Он так милостив ко мне!

Через несколько минут из молитвенного дома уже доносилось еще не совсем уверенное пение псалма «О, я грешник бедный…» Узнав добрые новости от Владислава Петровича, Лидия Ивановна от души поблагодарила Господа за ответ на молитву и после нескольких песен и прочтения трех глав из Евангелия они закончили служение и отправились домой. Лидия Ивановна на перекрестке повернула в ту сторону, где жили Валерий и Аня. С трудом преодолев подъем, она оказалась во дворе их дома. Аня первая увидела сестру и, радостно поприветствовав, пригласила ее зайти в дом. Прямо с порога, переводя дух, Лидия Ивановна обратилась к Валерию:

– Брат дорогой, если бы ты знал, как ты нужен сейчас для служения…

– О, нет, – перебил ее Валерий, – вы опять за старое. Я же вам ясно сказал: пустым скамейкам я проповедовать не буду. Вы, сестра Лида, имеете ревность, но не по рассуждению, а Слово Божье между тем учит нас, чтобы мы принесли себя в жертву для разумного служения. А я, между прочим, подготовил серию проповедей о последнем времени для Антоновки, и Аня в хоре поет. Мы там пользу приносим, а что здесь? В этом селе уже никто не ищет Бога. Просто тратить время и дрова для топки – это же бессмыслица!

– Да выслушай ты сестру хоть из уважения, – попросила Валерия жена. – Так же нехорошо, она же в возрасте.

– Понимаешь брат, – продолжила Лидия Ивановна, – скамейки-то как раз не пустые уже. Сегодня пятеро взрослых пришли и четверо детишек. Наш бывший парторг Владислав обратился. А что я могу? Я же старуха! Проповедовать некому, псалом выучить некому, с детишками урок провести тоже некому. Я ведь важного служения не могу выполнить. Разве что открыть дом молитвы, протопить, подмести и, в крайнем случае, помолиться. А люди в четверг обещали снова прийти, и я так волнуюсь. Ты уж прости меня, старую, и не обижайся, приходи, пожалуйста, и хоть что-то прочитай. Ты ведь такой грамотный и одаренный Господом!

Услышав такие новости, Валерий, казалось, потерял дар речи и стоял как вкопанный. Аня вдруг заплакала, орошая свои щеки обильными слезами:

– Валерий, меня уже давно мучит совесть из-за того, что мы оставили свое собрание и пошли искать лучшее. Я хочу возвратиться. Лидия Ивановна, простите нас, пожалуйста! Господи, прости нас! – всхлипывала она.

– Да что вы, дети мои дорогие, это вы меня простите за надоедливость. Я просто переживаю, как бы огонь на жертвеннике не у…

Не дождавшись конца этой фразы, Валерий вдруг упал на колени и начал молиться. «Господи, прости и меня за мое тщеславие и неразумие. Прости за неверность и непостоянство. Дай мне, Господи, силы и мудрости не искать лучшего служения, а быть верным в том малом, которое Ты вверил мне», – произносил он дрожащим от волнения голосом.

После него еще молились и Аня, и Лидия Ивановна, и даже четырехлетняя Наташка, испугавшись такой непонятной для нее тревоги папы и мамы, начала молиться «Отче наш…».

Встав с колен, Валерий боязливо взглянул в глаза Лидии Ивановны, ожидая увидеть в них упрек и осуждение. Но мокрые от слез глаза благочестивой старушки светились только любовью, миром и какой-то необыкновенной, неземной радостью, как будто бы она была уже на Небесах, у престола Самого Господа!