На ветке

Пауль Уайт

Уже целый час смотрит Мгого в окно аптеки. Дауди улыбается, продолжая приготовлять порошок от головной боли. Теперь, наверное, уже скоро Мгого поделится с ним тем, что его привело к аптеке. Наконец Мгого говорит: „Но как?" Дауди поднимает голову: „Что ты хочешь спросить?" Лицо Мгого становится мрачным: „Как мне освободиться от греха?" Дауди наклеивает этикетку на только что наполненную бутылочку, а потом начинает листать старую зачитанную книгу: „Здесь написано: покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши". У Мгого округляются глаза. „Эти слова выше моего понимания", - отвечает он несколько беспомощно. Дауди отвлекают другие дела. „Подожди до вечера, - пытается он утешить Мгого, - тогда мы сможем опять посидеть вместе".

После захода солнца все рассаживаются полукругом у костра. Только Дауди сидит на стуле, принесённом Мгого, и начинает свой рассказ.

У обезьяны Ниани был великолепный нож - мачете, - который он назвал панга. Панао был его особой гордостью. Ниани ловко затачивал его на плоском камне, который лежал под деревом, растущим у высоких гранитных скал. Панга был таким острым, что Ниани мог сбривать волосы на своём хвосте.

Ниани, самая старая обезьяна родства, постоянно предупреждал маленьких обезьянок: „Не трогайте пангу! Если я увижу, что кто-то из вас проведёт лапами по лезвию, то ему не сдобровать".

Маленький Табу слушал эти предостережения со смешанным чувством. Он действительно был ещё слишком мал и глуп. Он болтал, чесался, вертелся... Затем он демонстративно прыгнул на одну из самых высоких веток дерева: больно ему нужен этот панга!

Однажды утром заседал совет обезьяньего рода. Ниани и старейшины семейства сидели за каменными глыбами в тени дерева и вели оживлённый разговор.

Табу сидел один на ветке большого семейного дерева. Он то поглядывал украдкой на пангу, то отводил от него взгляд. Его сердце сильно билось. Посмотрев в очередной раз на нож, он увидел, как блеснуло его лезвие. Оно было крепким и гладким, а ручка ножа была отполирована до блеска.

Глазки Табу сверкнули, и он ловко спрыгнул на землю.

Табу осторожно коснулся лапкой панги. И правда, рукоятка была такой же гладкой, как ему показалось сверху. Он нежно обхватил её хвостиком, и вдруг как будто ток прошёл по его телу. Его хвост напрягся, и... нож сам собой оказался в его объятьях.

Крепко сжав рукоятку ножа, Табу прыгнул на дерево. Тихо сидя там, он разглядывал сверкающее лезвие. На его мордочке появилась улыбка. Теперь и он мог сбривать волосы на своём хвосте.

Он чуть было не выронил, когда неожиданно увидел перед собой жирафа Твигу. С изысканной вежливостью Табу поздоровался с ним. И с гордостью, на какую только способна была маленькая обезьянка, Табу сказал: „Твига, этим ножом я могу отрубить эту ветку".

Он поплевал на лапы.

И зажал покрепче нож. Хвостом он обвил ветку, на которой сидел. Затем начал рубить её с такой силой, что щепки полетели в разные стороны.

Жираф быстро отпрянул назад, моргая своими добрыми глазами: „Будь осторожен, малыш! Ты сидишь не на той стороне ветки. Сядь лучше спиной к стволу".

Но Табу был слишком занят, чтобы прислушаться к его словам. Он снова поплевал на лапы и с ещё большим рвением принялся рубить ветку.

Щепки летели во все стороны. Голос Твиги прозвучал настойчивей. Медленно, но чётко он сказал: „Сядь по-другому, спиной к стволу - будет надёжнее, а так, как ты сейчас сидишь..."

Со сверкающими глазами Табу ударил ещё раз.

Большая щепка прожужжала мимо уха Твиги.

Но Табу торжествующе улыбался. „Таким ножом..." - только успел он сказать.

Сильный треск ветки неожиданно прервал его работу.

От страха Табу выронил пангу и, дрожа, попятился по ветке.

„Эй! - крикнул Твигo, и его длинный чёрный язык защёлкал от волнения. - Не пяться, Табу! Тебе надо идти в другую сторону, к основанию ветки!"

Но Табу только дрожал и отступал всё дальше, в то время как ветка продолжала трещать. Твига подошёл ближе, продолжая уговаривать его: „Табу, будь благоразумен, вернись! Ты находишься на почти срубленной ветке, случится беда!"

Ветка опять затрещала, а Табу продолжал пятиться к концу ветки. „Одумайся, прыгай на безопасную сторону! - закричал Твига. - Это последняя возможность!"

Но Табу, охваченный страхом, продолжал отступать на самый конец ветки. Ветка ещё больше наклонилась.

„Быстрее! - закричал Твига опять. - Беги быстрее на безопасную сторону!"

В этот момент ветка со страшным треском отломилась. Табу от страха не мог разжать лапы, чтобы прыгнуть на другую ветку.

Вместе с отрубленной веткой он полетел вверх тормашками и ударился о большой камень.

Тихо лежал он рядом с пангой и на земле. Твига печально смотрел но Табу. „Сколько раз говорил я ему, чтобы он бежал в другую сторону!" - сказал жираф...

Слушатели у костра задумались над судьбой маленькой обезьянки. Дауди вынимает из сумки лист бумаги, сворачивает его в трубку и, поднеся к огню, зажигает фонарь. „Вы тоже, - говорит он, показывая на своих слушателей. - вы тоже не на той стороне. В Библии говорится, что вам надо переменить мысли - перейти на другую сторону и покаяться, чтобы получить прощение грехов". Затем Дауди встаёт и идёт к больнице.

Когда Мгого понял смысл рассказанного, он сказал себе: „Я тоже ещё иду в ложном направлении".

Перевела с немецкого Элизабет Брандт