Победа над Голиафом

Наталья Бергер

Валера, сидя за столом, читал в Библии историю о Давиде и Голиафе. Вот это да! Юный пастушок одним камнем убил могучего богатыря. Мальчик – против горы железа и мышц. Понятно, он не смог бы этого сделать один, без Божьей помощи. Но ведь Давид не испугался...

– Папа, – сказал Валера вошедшему отцу, – наверное, Давид был особенным. Только ему Бог дал такую смелость.

Отец улыбнулся.

– Нет, правда, папа! Вот я хоть и верю в Иисуса, а всё равно боюсь Димку-Дубину из соседнего дома. Он всех колотит...

– За что же он бьёт всех?

– Не знаю. Злой он какой-то... С тех пор как мы сюда переехали (вот уже второй месяц), я только и слышу, как все мальчишки о нём говорят, что он очень сильный, кулаки у него огромные и бьёт он всех.

– Бьёт тех, кто его боится?

Валера вздохнул и опустил голову. Отец потрепал вихры сына и бросил взгляд на раскрытую Библию, на страницах которой рассказывалось о том, как Давид торжествовал победу и славил Господа.

– Знаешь, а я, пожалуй, могу объяснить тебе одну тайну. Мне кажется, когда ты читал эту историю, то представлял себя Давидом, а роль Голиафа в твоём воображении исполнил «народный артист и атлет» Димка Дубинин.

– А как ты догадался, папа?

– Очень просто. Особой мудрости в этом нет. Но только роли ты распределил неправильно. Голиаф – это не Дима, а твой собственный страх.

– Как это? – изумился Валера.

Папа прошёлся по комнате и сказал:

– Ну, смотри: вот изменится Димка, станет хорошим. А твой страх останется в тебе жить-поживать. Потом придёт другой, сильный и большой мальчик, например, Петька-Бульдозер, и ты его будешь так же бояться, как раньше боялся Димку-Дубину, то есть Диму. Понятно?

– Да, понял. Только... как Димка может измениться? Все говорят, что он неисправимый.

– А ты забыл, что Иисус может изменить любого человека? Расскажи Диме о Боге.

– Нет! – В глазах Валеры промелькнул страх. – Я рассказал мальчишкам – и они стали дразнить меня «монахом» и «попом». А Димке скажу – он меня поколотит.

Вместо ответа отец взял Библию, полистал немного и прочитал:

– «Господь – свет мой и спасение моё: кого мне бояться? Господь – крепость жизни моей: кого мне страшиться?» Этот мальчик очень нуждается в Божьей любви, он мало хорошего видел...

В этот момент со двора донеслись шум и крики. Валера и отец выглянули из окна. Посреди двора, опираясь на большую палку, стоял Димка, окружённый десятком воинственных мальчишек.

– В чём дело? – спросил отец Валеру.

– Понимаешь, ребятам надоело, что Димка такой задира, и они решили отлупить его всем двором. Я отказался, и теперь со мной никто не разговаривает. Ой, папа, смотри!

Димка, недобро усмехаясь, взял палку в руки и поднял её над головой:

– А ну, чижики, брысь отсюда!

«Чижиков» как ветром сдуло, и они, остановившись в отдалении, вяло переругивались с Димкой.

– Ну что, силой мериться хотите? – насмехался Димка. – Давайте уж по очереди. Кто первый?

Желающих не нашлось. Валера вдруг развернулся и побежал к выходу. Отец окликнул его:

– Куда ты, сынок?

Мальчик остановился и серьёзно сказал:

– Я хочу победить Голиафа!

И выбежал во двор. Чем ближе он подходил к Димке, тем медленнее шёл. Наконец Димка обратил внимание на худенького мальчишку, приближавшегося к нему. Что-то в нём насторожило Димку. И это что-то было непривычным и удивительным. Мальчик шёл к нему спокойно, а не дрожал от страха. Сдвинув брови, Димка спросил:

– Ты что, не боишься меня?

– Нет, – улыбнулся Валера.

– Ха, может быть, ты занимаешься каратэ и сразишься со мной?

– Я не хочу с тобой драться, – сказал Валера, – да и не умею.

– А может, ты не знаешь, кто я? Я достоин восхищения. Я – гроза города, самый сильный и храбрый! Все меня боятся, и мне нет равных!

– Я знаю, кто ты, Дима. Ты достоин сочувствия и жалости. Самый одинокий и несчастный мальчик нашего города. Все тебя боятся, и у тебя нет друзей. Когда-то тебе сделали очень больно, но вместо того чтобы найти близкого друга и открыться ему, ты стал всех отталкивать от себя, и тебе стало ещё хуже. Ведь тебе не доставляют радости твои «подвиги».

– Откуда ты всё это знаешь? Кто тебе рассказал? – злобно отреагировал Димка.

– Я могу сообщить тебе, как Его зовут, – сказал Валера.

– Кого?

– Того, Кто очень любит тебя.

Димкины кулаки сжались, глаза гневно сузились, и он крикнул:

– Враньё! Меня никто не любит. Все меня ненавидят. И мачеха, и соседи, и мальчишки! И мой отец ненавидел меня: всегда бил, когда был пьяный. А говорил, что любит меня. Потом взял да и умер и оставил меня одного. А за то, что ты врёшь, я тебя сейчас побью!

Однако он не мог сделать ни одного шага в сторону Валеры, который стоял спокойно и не боялся Димки, а смотрел на него как-то странно, не по-детски, по-доброму. У Димки сами собой разжались кулаки.

Валера сказал тихо и отчётливо:

– Иисус любит тебя, и я люблю тебя, а это уже двое...

Это было уже слишком для Димки. Лучше бы Валера обругал его или ударил. Что-то колючее и тёплое подкатило к горлу, в носу захлюпало, глазам стало горячо и мокро, и Димка, развернувшись, побежал прочь.

Валера нашёл его в пыльном дощатом сарае, где Димка обычно тренировался, колошматя ногами и руками боксёрскую грушу, подвешенную к потолку. Сейчас он сидел на ящике, тихий и какой-то очень уставший. Валера подошёл к Димке и, глядя ему прямо в глаза, сказал:

– Пойдём ко мне домой, я о многом хочу тебе рассказать.

Димка на минутку задумался, потом вздохнул, размазал кулаком слёзы по грязным щекам и протянул Валере руку.