Что делать с совестью?

Зарина Каирова

Не все люди, совершившие такое, могут публично говорить о содеянном. У нас в гостях необычный человек: в прошлом известный спортсмен, первый в Осетии мастер спорта международного класса по дзюдо, кандидат в олимпийскую сборную 1980 года Артур Гульчеев.

Артур, расскажите, пожалуйста, коротко о себе, о своем жизненном пути, о том, как Вы – человек, который подавал большие надежды в спорте и был гордостью Осетии, – стали вдруг человеком с пятью судимостями?

С Олимпиады все и началось. Буквально перед самым началом соревнований мне вырезали аппендицит, и я оказался за бортом олимпийской сборной. Это было для меня тяжелым ударом. Рухнуло все, к чему я так упорно стремился. Не попав на Олимпиаду, я в страшной депрессии вернулся из Москвы в родную Осетию.

Сразу нашлись «друзья», которые по достоинству оценили мои спортивные данные, предложив работу – возвращать долги. А так как не все должники с желанием расставались с нажитым, приходилось применять силу. Так в 1983 году я получил свой первый срок за жестокое избиение пяти человек. А дальше пошло по наклонной. В колонии, доказывая свою правоту, порезал семь человек. Понимал, что после выхода на свободу меня в покое не оставят. Так и вышло.

Уже через год получил свой второй срок за убийство. Теперь на мне было два трупа. В тот момент мне казалось, что выбора у меня не было: или я их, или они меня. Удивительно, но мне тогда дали всего 3 года по статье «Самооборона».

Освободился в 90-е, когда вовсю орудовали банды. В криминальных кругах я уже имел определенный авторитет, поэтому сразу стал активным участником одной бандитской группировки. Занимались тем, что убивали и грабили. Через некоторое время я впервые попробовал наркотик, и незаметно для себя стал наркоманом. Честно говоря, не хочется все это вспоминать.

В жизни бывают разные ситуации, которые подводят нас к сиюминутному выбору или спонтанному действию… Говоря о лишении человека жизни, можете ли Вы отнести свое преступление к такой жизненной ситуации?

Есть категория людей, которая неспособна убивать. Люди живут обычной жизнью, никому не мешают и желают, чтобы им тоже никто не мешал. Но случается, что и такие люди совершают преступление. Однако их поступки обычно случайны, иногда у них просто срабатывает инстинкт самозащиты. В этот момент происходит выброс адреналина, и человек не контролирует себя, свои действия. Под влиянием этого животного инстинкта самозащиты человек может совершить все, что угодно, даже убийство.

Но в моем случае было иначе. Я полностью планировал свои действия. И мне было все равно – убить одного или нескольких людей. Я был уже на это готов и настроен. Если человек внутренне согласился пойти на преступление, то рано или поздно он его совершит. Если ты сделал это один раз, то появляется уверенность в том, что сможешь сделать и в другой раз, когда тебе это понадобится. Я был уверен в себе настолько, что мог «напрячь» любого сделать то, что нужно мне. Дерзкий, молодой, сильный духом и физически. Самым главным для меня были деньги, машины, женщины, наркотики.

А совесть?.. Долго ли она мучила Вас после совершенного убийства?

Меня совесть не мучила. Я знал, что если ситуация выйдет из-под контроля, если со стороны противника будет одно неверное движение, я их убью. Так и произошло. Меня не волновало, что со мной будет дальше. Но я понимал, что когда-нибудь придет время – и мне надо будет за это отвечать. Ведь, когда ты остаешься с самим собой, внутренний голос не дает тебе спокойно жить. Хотя я был уже осужден мирским законом и отсиживал свой срок, время от времени приходили мысли о том, что помимо этого меня ждет еще и Божий суд.

Артур, как Вы считаете, какая категория людей может пойти на убийство?

Во-первых, это люди, которые психически больны, и неадекватны в своих действиях. Другие могут это совершить спонтанно, случайно – такие люди не готовы к убийству. Когда приходят в себя, они доходят до такого состояния, что готовы признаться во всем, чтобы их наказали. Но люди с таким характером, как у меня, идут на это хладнокровно, уверенно, зная, что делать и как, и при этом нет никаких угрызений совести.

Возвращаясь к Вашей истории, хочу спросить: о чем Вы думали первые пять минут после совершенного преступления?

Я думал о том, как «замести следы». Потом переодевался и спокойно, затерявшись в толпе, наблюдал за происходящим.

Как Вы спали в ночь после убийства?

Может, кому-то покажется странным, но я спал обычно. Тихо и спокойно. Только через 20 лет я стал видеть во сне кошмары – глаза своих жертв. Я просыпался оттого, что меня кто-то душит, преследует. Моя совесть пробуждалась изнутри, все это всегда происходит по Божьему повелению. Бог дает каждому шанс и каждому свое время. У меня на это ушло 20 лет.

Сейчас Вы глубоко верующий человек, несете служение в колониях Северной Осетии. А когда Вы впервые почувствовали нужду в Боге? Как Вы пришли к Нему?

Все чаще и чаще меня мучили страшные сны: кладбища, похороны убитых мною людей, родственники, которые звали меня к себе. Это не давало мне покоя. Я сидел в тюрьме уже пятый раз. Во время одной из тюремных пересылок мне отбили обе почки, они стали отказывать. Меня перевозили в Московскую область буквально в полусогнутом состоянии. Ночью мне приснился сон, в котором два моих приятеля, умерших, звали меня к себе, и я пошел за ними. Проснувшись, я понял, что скоро умру. Меня закрыли в «Красном лагере», где с таким здоровьем, как у меня, просто не выживают. Там я вспомнил, что мама подарила мне Библию. Я судорожно стал вчитываться в нее. Думал, что если буду читать Слово Божье, то не умру. Практически ничего не понимал, но читал, читал и читал. И я выжил. Вот тогда во мне и произошли большие духовные изменения. Я понял, что есть какая-то сила, которая дарует жизнь и спасение.

Как только я вышел из той бандитской среды, я увидел, что есть люди, которые по-настоящему любят, могут любить даже такого, как я. Начал смотреть на мир другими глазами. Бог начал работать со мной.

Моя мама ходила в церковь. Я тоже стал с ней посещать богослужения. Старался ходить каждое воскресенье. Как-то к нам на служение пришел Петр Луничкин, говорил проповедь, а в конце сделал призыв. Честно говоря, в тот день я каяться не собирался. Но когда, призывая к покаянию, Петр сказал: «Неужели в этом зале нет ни одного смелого, который хочет покаяться перед Богом?», – у меня словно все перевернулось. Как это, нет смелых? Я смелый. Помню, как я пошел вперед с заднего ряда. Встал на колени и, когда стал молиться, вдруг ощутил себя мелким, грязным и ничтожным человечком, стоящим перед Божьим величием. Это просто невозможно передать словами. Я просто стоял на коленях и просил у Бога прощения. В тот день я впервые почувствовал себя свободным человеком, словно с меня сняли какой-то груз проклятия. Впервые за долгие годы я ощутил настоящую радость.

В 2002 году я принял крещение. С того времени стараюсь жить с Богом и для Бога, свидетельствовать таким же заблудшим людям, каким был прежде я.

Артур, не могу не задать вопрос, связанный с совестью. Вы говорите о новой жизни, о Божьем прощении. А как быть с совестью? Сложно жить с осуждением в сердце?

Конечно, сложно. Особенно, когда осознаешь, что лишил кого-то шанса встретиться с живым Богом. И начинаешь сожалеть о том, что совершал такие страшные грехи, как убийство.

Иногда у меня возникает желание поехать к родственникам моих «жертв», признаться им во всем и сказать: «Делайте со мной, что хотите». Мне кажется, что мне стало бы легче. Ведь те, кого я убил, были чьими-то сыновьями, братьями, мужьями, отцами...

Я встречала немало людей, которые считают, что таким людям, как Вы, не может быть прощения. На чем покоится Ваша уверенность, что Бог Вас простил?

Бог не просто так пришел на землю в образе Иисуса Христа. Он видел, в каком греховном состоянии находится человек. В Слове Божьем Он обо всем этом подробно и доступно нам говорит. Читая Евангелие, я понял, что надо с верой обратиться к Иисусу Христу и покаяться в своих грехах. Я сделал это искренне, и моя жизнь полностью изменилась. Я благодарю Бога за то, что Он любит меня, грешного и грязного. Он дал мне спасение и новую жизнь, Он дал мне служение: вместе с братьями из Северо-Осетинской миссии я могу посещать тюрьмы и колонии, свидетельствовать тем, с кем вместе совершал преступления. Когда вижу, как Бог во мне и через меня производит Свою работу, говорю: «Спасибо Тебе, Господи!»