Мартин Лютер: увидеть Рим и воскреснуть

Надежда Орлова

Мир всегда был пугающе непредсказуем и жесток: в грозных явлениях природы, гневе власть имущих, бессилии перед болезнями, неотвратимости старости и смерти. Куда податься бедному человеку, да к тому же ещё и грешнику? Ведь после всех земных страданий ему предстояло встретиться с грозным Судьёй, о Котором даже подумать страшно. Уж кому-кому, а юноше по имени Мартин из небольшого немецкого городка Айслебен все эти напасти были знакомы не понаслышке.

Сын бывшего крестьянина и рудокопа, сумевшего стать зажиточным горожанином, зна л, сколько пота и слёз пролили его родители, чтобы войти в круг «уважаемых людей». Знал, как беззащитен перед господами незнатный человек и бесправен перед церковным и светским судом.

Известны были Мартину и болезни, и эпидемии: с раннего возраста страдал он от болей в желудке, а когда ему было 22 года, то два его младших брата умерли от чумы.

Однако хотя все эти переживания радости не добавляли, всякий истинный христианин зна л, что земные страдания временны, а вот загробные – вечны! А уж о преступлении и наказании Мартин знал многое – не зря же получил юридическое образование в Эрфуртском университете. Воистину многие знания умножают печаль!

Изучая католическое толкование Священного Писания, юноша с ужасом осознавал, что прощения у Бога не получить: никогда его добрые дела не покроют множества грехов, которые волей или неволей он совершил. И если где-то в глубине сердца ещё теплилась надежда на милосердие Творца, то ослепляющая молния и грозный раскат грома убили и её. «Наверное, так чувствова л себя Савл из Тарса по дороге в Дамаск», – успел подумать Мартин, прежде чем упасть на холодную, мокрую землю, почти теряя сознание. Сплошной стеной лил дождь, молнии полыхали по всему небосводу, а громче грома сту чало только собственное сердце. Верно, гнев Божий уже начал изливаться на несчастного грешника!

И подобно тому, как с дамасской дороги вместо Савла встал Павел, с эрфуртского тракта вместо студента поднялся монах. Отныне вся его жизнь должна быть посвящена бегству от грядущего Божьего суда. И Мартин «побежал»... Он бежал от греха и наказания день и ночь, не давая отдыха ветхой плоти, что упорно тащила его в ад своими похотями. Он не спал и не ел, молился и постился, изводил своего духовного наставника многочасовыми исповедями и бесконечными вопросами. Истощением, бдением и суровым истязанием тела он окончательно подорвал своё здоровье. Но кому нужно здоровое тело, если дух болен страшным страхом, кошмарным кошмаром? «Я был свят – я не убивал никого, кроме самого себя», – так он позднее писал о своей жизни в монастыре.

Слабый свет забрезжил, когда в 1508 году Мартин отправился преподавать в Виттенбергский университет. Здесь он познакомился с трудами Блаженного Августина, которые дали ему много новой пищи для размышлений. К тому же менее закрытая, чем в монастыре, университетская среда, дискуссии с другими преподавателями и студентами в некоторой степени сняли с души тяжкие оковы обречённости. И у ж совершенно точно подтолкнула его на пересмотр католического учения, которому все свои 28 лет он был беззаветно предан, поездка в Рим.

Никто лучше, чем Джованни Боккаччо (писатель, живший за сто с лишним лет до Мартина), не опишет того неизгладимого впечатления, которое производила жизнь католического к лира. Вот вольный пересказ одной из его новелл.

* * *

Верующий католик убеждал своего соседа еврея принять христианство. Всё было бесполезно. Но однажды еврей сказал, что по делам поедет в Рим, а заодно посмотрит, как живёт высшее духовенство. Уехал. А христианин схватился за голову: он был наслышан о беспутстве и греховной жизни прелатов и самого папы. «Теперь уж точно не станет христианином», – в отчаянии решил он. Спустя некоторое время возвращается сосед еврей и просит крестить его.

– Как так?! – восклицает проповедник. – Что заставило тебя принять христианство?

– Посмотрел я, как живут ваши святые отцы, и понял: если их жизнь не отвращает огромного количества людей от веры, значит, она действительно истинная.

* * *

По всей видимости, нечто подобное испытал и Мартин. Разочарование в католическом Риме привело его к постепенному исцелению от страха перед неотвратимым наказанием. Конечно, не сразу пришли революционные идеи, сложились знаменитые тезисы, но маленькие ростки иного взгляда на спасение и получение жизни вечной, что зародились в Виттенберге, дали буйные всходы под благодатным солнцем Италии.

В тишине своего кабинета, без грома и молний, почувствовал Мартин веяние Духа Святого: он понял, как Бог может быть милосердным, оставаясь праведным и нетерпящим греха. «Я всей душой жаждал понять Послание Павла к римлянам, и ничто не стояло на пути понимания, кроме одного выражения: „Правда Божия“, потому что я понимал его в том смысле, что это – праведность и справедливость, которые присущи Богу и исходя из которых Он наказывает неправедных и несправедливых. Моя ситуация была такова, что я, хотя и был безупречным монахом, стоял перед Богом как грешник с нечистой совестью, и у меня не было никакой уверенности, что мои заслуги смягчат Его гнев. Поэтому я не любил справедливого и разгневанного Бога, а ненавидел Его и роптал против Него.

Но я всё же тянулся к этому Посланию дорогого для меня Павла и жаждал знать, что он имел в виду. Я размышлял день и ночь, пока не увидел связь между праведностью Бож ьей и выск а зыванием „праведный верой жив будет“. Тогда я наконец понял, что праведность, или правда Божья, – это праведность, исходя из которой через благодать и чистую милость Бог оправдывает нас по вере. Тогда я ощутил себя заново родившимся, и так, словно через открытые двери я вошёл прямо в рай» (Из книги Р. Бейнтона «На том стою»). А потом на весь мир прогремел звук небольшого молоточка, которым Мартин Лютер прибил к церковным дверям листок со знаменитыми «95 тезисами». Затем было противостояние со всем Римом во главе с самим папой – главой всех стран Запада. И «Протест» немецких князей, и многочисленные церковные диспуты, и победное шествие Реформации по странам и континентам. А всё началось с того, что скромный монах увидел через мишуру церковных обрядов и ужас религиозных законов милость Божью. И познал её.