Сара

Барух Подольский

Старые москвичи, быть может, помнят: в конце сороковых – начале пятидесятых годов перед самым входом в Новодевичий монастырь стояло несколько бараков, окруженных забором. Мало кто обращал внимание на эти хилые строения, в которых жили цыгане. Лишь в одной или двух малюсеньких квартирках ютились нецыганские семьи, одна из которых была семья моих родственников: тети Ели и дяди Миши Супановых. Тетя Еля была двоюродной сестрой моего отца, и мы там нередко бывали.

Жили там цыгане, как в таборе: жгли костры, пели песни, плясали, вся жизнь их проходила под открытым небом, а легкий дощатый забор отделял их таборную жизнь от бурлящей городской улицы. Слышал я, что все цыганские семьи там были потомками одной пары. Старого цыгана уже не было в живых, а старуху в ярких цыганских юбках мне доводилось видеть пару раз.

Однажды мой отец повез туда родственника, приехавшего с Украины на несколько дней в Москву. Вот что рассказал мне отец в тот вечер:

– Входим мы через калитку, а перед нами идет старая цыганка, очень полная, в цветастых одеждах. Гость заметил мне по-еврейски: «Ну и толстая же эта цыганка!» И вдруг она оборачивается и говорит на чистом идиш: «Постыдитесь, молодой человек!» Мы прямо со стыда чуть не сгорели. Но откуда у старой цыганки такой идиш? Спросили у Ели с Мишей, и те сказали, что она еврейка, вышедшая замуж за цыгана.

В середине пятидесятых, в связи со строительством стадиона в Лужниках, дорога к которому проходила совсем рядом, бараки были снесены и все их жители получили квартиры в Юго-Западном районе.

Прошло лет десять. Как-то купил я в книжном магазине сборник рассказов неизвестного мне прежде автора Александра Германо. Книга заинтересовала меня своей тематикой: цыгане, табор. Из предисловия я узнал, что Германо был создателем цыганской письменности в России.

В конце двадцатых годов советская власть занялась вплотную созданием письменности для малых народов. Десятки языков впервые получили письмо: чукчи и ненцы, эвенки и саами. Решено было создать письмо и для цыган, и за это дело взялся Александр Герман, сын чеха и цыганки, владевший цыганским языком, как родным. К тому же он был образованным человеком, опубликовавшим к тому времени несколько рассказов на русском. Герман (изменивший свою фамилию на цыганский лад: Германо) не только приспособил русское письмо для нужд цыганского языка, но и стал писать на нем рассказы. Однако как сделать, чтобы рассказы эти дошли до цыган? Большинство из них тогда не знали грамоты и кочевали по всей территории страны. Германо нашел выход: он отправился кочевать с табором, а вечерами у костра читал вслух свои рассказы. Как-то раз он оторвался от книги: устал, нужно отдохнуть немного. И тут услышал: «Да ты отдыхай, Сара пока почитает за тебя». Удивился писатель: ни один мужчина в таборе не знал грамоты, откуда взялась грамотная женщина? Молодая женщина взяла из его рук книгу и стала читать. Читала она хорошо, только ударения в словах ставила не всегда правильно, как будто цыганский язык не был для нее родным. Еще больше удивился Германо, и тогда цыгане рассказали ему, что Сара – еврейка; вся семья ее погибла от рук погромщиков в гражданскую войну, а она была в тот день в другом местечке и так спаслась. Цыганский табор подобрал ее, и стала Сара жить, как настоящая цыганка. Спустя пару лет вышла замуж за цыгана, ставшего «баро» (вожаком табора), и родила ему целую кучу детишек. В конце тридцатых, замечает автор, вся семья осела в Москве.

Скорее всего старая «цыганка» из цыганского поселка возле Новодевичьего и была той Сарой.