Тайна расизма

Федор Конторович

(Фрагмент из рукописи книги «Горькие воды»)

Со времени вавилонского смешения языков, то есть разделения на разноязычные народы, началось развитие самосознания каждого из этих народов с закреплением их культурных, религиозных и бытовых особенностей. История человечества, от начала впавшего в грех противостояния Творцу, есть непрерывная череда межрелигиозных и межнациональных войн. Библия (Ветхий Завет) раскрывает нам историографию Израиля как народа, созданного Богом для Себя, в его противостоянии окружающему огромному языческому миру. Нет нужды останавливаться на всех исторических войнах Израиля. Достаточно констатировать: верность и послушание Богу всегда даровали Израилю победу, а неверность и непослушание приводили к поражениям, пленению и рассеянию.

Осознание этого и сегодня открывает всему человечеству, всем народам и каждому человеку благо послушания Богу и Мессии Иешуа!

В. В. Зеньковский в своей работе «На темы историософии» писал: «Вся теория искупления, столь существенная для христианского истолкования внутреннего логоса истории, немыслима без идеи первого греха, а раскрытие этой идеи ведет к тому принципу, который был выдвинут уже апостолом Павлом, но до сих пор недостаточно богословски развит, – принципу единосущия человечества... Нам нужно отметить, что только она (эта доктрина. – Примеч. Ф. К.) делает понятным то положение, к которому смутно всегда стремилась историософия, – а именно, что субъектом истории являются не отдельные народы, а человечество в целом – как в его эмпирическом единстве, так и в сверхэмпирическом „единосущии“. В истории человечество выступает скорее как чисто внешняя „сумма“ отдельных народов, чем как единый субъект „всемирной“ истории... В свете этих построений указания апостола Павла о судьбе Израиля приобретают исключительную значительность для историософии: снимая „покрывало“ с тайны Израиля, они освещают тайну всей истории, ибо (по апостолу Павлу) еврейство и ныне через историю спасения мира связано с совершающимся в истории. Именно потому апостол Павел и предупреждает христиан не от Израиля, чтобы они не превозносились, „ибо если Бог не пощадил и природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя...“ (Рим. 11:21)».

По поводу взглядов В. В. Зеньковского на роль феномена единосущия человечества в рамках проблемы историософии могут быть высказаны различные мнения, но вряд ли христианин, возрожденный Господом через Мессию Иешуа, не примет сердцем своим предостережения, высказанные апостолом Павлом по поводу превозношения одного народа над другим.

Явление национализма в христианской среде как греховного состояния можно не заметить. Национализм, спрятанный в одежды «здравого» патриотизма, традиций древних религий, обычаев предков (порой сомнительных по своей первоприроде) и т. п., действительно, если и не столь трудно разглядеть, то достаточно опасно поставить в вину искренне уверовавшему человеку. И тем не менее проявление национального, не как исторической сущности, а как внеисторической (извечной) страсти превозношения над другим является грехом. И ярче всего эта греховная сущность открывается в идеологии и философии расизма – как крайнего проявления национализма.

В этом смысле, по мнению С. Н. Булгакова, «расизм есть антисемитизм, по крайней мере, в нравственном смысле является ему тождественным. Расизму свойственно вообще надмение и презрение по отношению ко всем негерманским нациям. Однако, именно антисемитский пафос есть тайна расизма, которая, может быть, вполне даже и не доходит до его состояния, но инстинктивно остается определяющей».

В этой оценке, данной С. Н. Булгаковым, православным богословом, священником и философом, чрезвычайно важным, на мой взгляд, является отмеченное им свойство бессознательного, инстинктивного принятия человеком идей расизма.

Подчинение инстинктам, страстям – яркое проявление человека плотского, душевного, не животворенного Духом Божьим. Это вовсе не свидетельствует об отсутствии у таковых ума, воли и силы духа. Но такой человек действует без света истинно-го, без Бога в сердце, без освящения Духом Святым сути человеческой. Пример тому – главный идеолог расизма времен нацизма в Германии А. Розенберг, заявивший о себе книгой «Миф ХХ века», вышедшей в 30-е годы в Германии почти миллионным тиражом. По оценке С. Н. Булгакова: «Розенберговский расизм есть философия истории, но прежде всего это есть религиозное мироощущение, которое должно быть понято в отношении к христианству... Розенберг относится с резкой критикой... к христианству. Прежде всего в связи со своим крайним антисемитизмом». (Там же. Стр. 353.)

Крайний антисемитизм и резкая критика христианства! Не парадокс ли это? Нет! Это полнота и завершенность проявления антихристова духа, существующего тихо и незаметно во всех конфессиях и деноминациях христианства. Это болезнь духа! Поэтому Розенберг, находясь в страсти антисемитизма, пошел по пути исправления христианства – искоренения Ветхого Завета и полного отделения от него Нового Завета, дабы разорвать сущное единство христианства с иудаизмом, оторвать Мессию Нового Завета от Бога единого и пророков Божьих, предрекавших Его явление Израилю и всему миру.

Согласно взглядам Розенберга, Ветхий Завет «должен быть отменен... как религиозная книга», после чего завершится и исчезнет как «неудавшаяся попытка последнего полутора тысячелетия сделать нас евреями». Неудивительно, что для Розенберга и сам апостол Павел является всего-навсего «фальсификатором» Евангелия. На этой «догме» Розенберг расширяет фронт воздействия своей философии, утверждая, что «наши павловские церкви по существу не христианские, но порождения иудейско-сирийских стремлений апостолов». (Там же. Стр. 353.)

Вот еще несколько выдержек, приводимых С. Н. Булгаковым из книги А. Розенберга «Миф ХХ века»: «Не жертвенный агнец иудейских пророчеств, не Распятый есть теперь действительный идеал, который светит нам из Евангелия. А если он не может светить, то и Евангелия умерли»; «Идеал любви к ближнему должен быть безусловно подчинен идее национальной чести»; «Никакое даяние немецкой церкви не может быть одобрено, если оно в первой линии не ведет к обеспечению народности». (Там же. Стр. 354.)

Розенберг спокойно отрекается от Христа, неудобного для его личной мистики. А если Евангелие начинает мешать утверждению в умах его мифа о возвышении одного народа над другим (в данном случае немецкого, хотя, в принципе, это может быть любой народ), то он готов отказаться и от Евангелия спасения с его приоритетом любви к Богу и ближнему.

Когда на первом месте любой идеологии, в том числе и в ее религиозных формах, выдвигаются понятия национальной чести, национальной идеи, народности, можно быть уверенным: человек как личность окажется на самом заднем плане. Нечему поэтому удивляться и сути исправленной Розенбергом философии истории, в которой сделана реальная попытка освобождения христианства от исповедания смирения и любви к слабому: «Идея чести – национальной – является для нас началом и концом всего нашего мышления и действия. Она не терпит наряду с собой, – утверждает Розенберг, – равноценного центра какого бы то ни было рода». Это и понятно, ибо в изложении Розенберга и христианская любовь принимает лишь форму любви к чести. «Мы должны сознательно поставить идею любви ниже идеи чести, подчинив ее идее чести как любовь к чести», – утверждает автор. Мало того, именно такую форму любви приписывает он и Христу. Правда, в этом случае возникают некоторые сложности с восприятием Христа, распятого на кресте. Сложность устраняется просто. Крест распятия заменяется свастикой. После этого можно приступить к внушению народным массам идеи, что «те, которые его созерцают, думают о народной чести, о жизненном пространстве, о национальной свободе и социальной справедливости и жизнеобновляющем плодородии».

Читая эти слова, у меня возникло ощущение чего-то до боли знакомого. Конечно же: «Мы наш, мы новый мир построим!» Без Бога! «Религия – опиум для народа! Свобода! Равенство! Братство!» И при этом по шкале национальных притяжений – крайняя от националистической точки Розенберга точка «интернациональности». Не поэтому ли Г. П. Федотов² в работе «Новое на старую тему (к современной постановке еврейского вопроса)» заметил, что «фашизм (как и коммунизм, который является его разновидностью) есть ложный ответ на подлинный вопрос, поставленный историей». А подлинный вопрос, по мнению Г. П. Федотова, заключается в осмыслении новой ситуации в древней «еврейско-христианской тяжбе». «Когда-то евреи распяли еврея Иисуса, – пишет Г. П. Федотов. – Ныне Иисус возвращается Своему народу под улюлюкание и крики язычников: „Распни Его, Он жид!“ Но как не поражаться апориям³, которые на всех путях встречает национальное движение еврейства?! Точно кто-то незримый гонит Израиля, загоняет его в безвыходные тупики, не дает опомниться от боли и ран. Кто Он, этот неутомимый охотник? Не тот же ли Бог Израиля, ревнивый и любящий, гоняющийся по пустыне за своей возлюбленной, навеки обрученной с ним кольцом Завета?» (Там же. Стр. 458.)

Задумаемся: только ли кольцом? Нет! Кольцом и кровью завета, Нового Завета! Без крови Нового Завета мы не осознаем до конца антихристов дух антисемитизма как формы проявления расизма. Правомочность такого заключения возможно и необходимо для рассматривания этих явлений именно в религиозном аспекте, как самом продуктивном. Антисемитизм позволяет глубже заглянуть в антихристианскую сущность расизма, фашизма и прочих «измов».

Примечания

1. Зеньковский Василий Васильевич (1881 – 1962) – философ, религиозный мыслитель, православный священник.

2. Федотов Георгий Петрович (1866–1951) – историк, публицист, богослов. Ссылка: «Тайна Израиля». София. С-Петербург. 1993, стр. 448.

3. Апория [гр. aporia] – логическое затруднение, непреодолимое противоречие при разрешении проблемы (прим. ред.)

Человек должен видеть перед собою Бога и думать о Нем решительно всегда и везде, даже в те часы, когда он занимается куплей-продажей. Вы, может быть, скажете, что это очень трудно. Но почему же вам нетрудно в синагоге, в час молитвы, думать о купле-продаже и даже в своем вображении видеть перед собою всякого рода товары и коммерческие выгоды?

Рабби Нахман из Коссова