Ворон Коракс и его друг Фипи

Вернер Лутц

(Продолжение. Начало в № 3-5/02)

Вечерние сумерки сгустились, и взошла луна. Её серебристо-белый свет отражался в тысячах блестящих иголок большой Ели. Вид был прекрасный. Но стало холодать. Ворон Коракс не мог полностью укрыть обезьянку Фипи крылом, поэтому она начала мёрзнуть.

Ворон чувствовал, как дрожит малышка Как ни старайся распушить перья, тёплого меха из них не получится. Вдруг под ними треснула ветка. Ворон с опаской посмотрел вниз. Неужели это куница Мартес? Нет, это была лишь мама белка с Круглой Липы, растившая в своём дупле троих бельчат. Белка взобралась вверх до ветки, где сидел ворон. Совершенно спокойно она села на ветку перед большим вороном и сказала:

«Я весь день наблюдала за вами. Так дальше не пойдёт. Вам нужно найти корм, а малышке нужно дупло! Принеси малышку ко мне. Если мы чуть чуть потеснимся, то хватит места и ей». «Но что скажет твой муж?» — спросил ворон. «Ах, муж! Он где-то по лесу носится. Весна ведь. Он не помогает мне растить малышей. Это бездельник!»

«Однако, — продолжал ворон, — почему ты хочешь вызвать к себе вражду всего леса»

Белка посмотрела на обезьянку. «Но ведь это детёныш!» —ответила она.

Коракс дал обезьянке знак крылом. Он с облегчением наблюдал, как хорошо Фипи умеет лазать по деревьям, с какой лёгкостью она перебралась с Большой Ели на Круглую Липу. Коракс тоже полетел туда. Он расположился в ветвях Круглой Липы над дуплом белки и стал сторожить. По чавканью беличьей семьи он мог определить, когда там ели. Мама белка заботилась о еде.

Старый ворон подумал о своей спутнице, как она сражалась с орлом.

«В сердцах матерей больше силы, чем в мускулах всех отцов, вместе взятых», — подумал он. Нелегко было Кораксу сидеть на Круглой Липе. Во-первых, это сильно задевало его гордость. Вороны, особенно если они происходили из благородного рода, ночуют только на самых высоких елях, или соснах, или пихтах. Оттуда они могут обозревать весь лес и воздушное пространство и в любой момент взмыть в свободном полёте или для боя. Но как ему здесь сражаться? Сидя на ветке, как глухарь? На этой раскидистой, огромной, как церковь, липе, состоящей из необозримого количества сучьев и веток, ворон чувствовал себя неуверенно. И что самое ужасное: у Круглой Липы были большие, сердцеобразные листья, через которые ворон не мог видеть, летит ли к нему ястреб или собирается напасть стая ворон.

Больше всего ему хотелось улететь отсюда на верхушку Большой Ели. Но он сказал Фипи, что он её друг. Что сказано, то сказано. Нельзя просто улететь, как будто ты ничего не говорил.

Он пробовал годиться на разные ветки, но нигде не было лучше. Нигде ему не удавалось охватить взглядом всю Круглую Липу, которая цвела и убаюкивающе пахла весной и миром. Хорошо, что ворон не поддался чарующему запаху Круглой Липы. Между ветвями бесшумно парил филин. Коракс испугался, когда внезапно увидел перед собой на ветке старейшину сов. Ворон не любил сов. Они умели неслышно летать между ветвями деревьев и видеть ночью. Они нападали в темноте на спящих птиц и обворовывали их гнёзда.

«Добрый вечер, - насмешливо сказал могущественный филин, свысока посмотрев на ворона.

- С каких это пор старый ворон ночует на цветущей Круглой Липе?»

«Это тебя не касается», - прокаркал Коракс.

«Ты стережёшь беличий домик, в котором ты спрятал человеческого детёныша, - сказал филин. - Я это знаю. Весь лес знает это».

«Зачем ты прилетел сюда? - спросил ворон. - Признайся, ты хочешь съесть бедного зверька».

«Естественно, - ответил филин. - Ты хочешь мне помешать?»

«Да, - отрезал Коракс. - Если ты хоть пальцем тронешь малышку, я убью тебя!»

Филин смерил старого ворона своими пылающими глазами. Затем он расправил крылья и удивительно искусно улетел через густые ветви дерева.

Затем пришла куница Мартес - сильная, ловкая хищница. Она полезла вверх по стволу дерева. В открытом бою Коракс не смог бы победить её. Мартес нужно было застичь врасплох. К счастью, перья ворона были чёрными как ночь. Коракс спрятался за толстым суком. Когда Мартес подползла к беличьему дуплу, чтобы засунуть туда свою лапу, несущую смерть, ворон ударил её своим мощным клювом.

Удар был таким сильным, что куница, громко вскрикнув,с шумом покатилась вниз по стволу. Только очутившись уже на земле, она осторожно посмотрела вверх: кто же это так больно ударил её?

Но ворон спрятался. Если имеешь дело с таким сильным врагом, нужно быть осторожным. Бедный Коракс не спал всю ночь. Все мелкие хищники лета позарились на маленькую обезьянку.

Прилетали лесной сыч и сова; и даже ласке, живущей у озера, захотелось прославиться тем, что она съела человекообразного детёныша.

Ворон понял, что он не может оставить Фипи у белки. Он должен и дальше сам нести за неё ответственность. У белки было доброе сердце. Но доброе сердце - ещё не все. Нужно иметь и силу для битвы, размышлял он. Коракс обрадовался, когда первый дрозд веселой трелью возвестил новый день. Но едва рассвело, как в Круглую Липу залетел крапивник - самая маленькая птичка в лесу. Крапивник сел прямо перед клювом большого ворона, смущённо тряся коротким, вздёрнутым хвостиком.

«Царь послал меня к тебе, - пропищал малыш. Его голос звучал так, будто он очень сожалел о том, что должен был сейчас сказать. - Сегодня вечером, когда сядет солнце, все звери должны собраться под дубом Суда. Царь хочет принять решение, что делать с человекообразным детёнышем. Ты, ворон, должен привести малыша с собой».

- «Скажи царю, что я буду. Я исполню его приказ».

Это был очень напряжённый день для старого ворона на Круглой Липе. Фипи резвилась с бельчонком Пушком в ветвях дерева, так что Коракс был в постоянном страхе, как бы малышка не упала и не поранилась. Певчие птицы, сидевшие на яйцах на ветках Круглой Липы, пели наперебой. А самым ужасным было постоянное «гyру-гypy» горлиц, сидящих вверху в своём гнезде. Как при таких условиях подготовить хорошую защитительную речь?

А он должен был сказать хорошую речь, если хотел убедить царя, что Фипи не представляет для леса никакой опасности. Кроме того, ворон был очень голоден. Он уже три дня ничего не ел, и в животе у него жутко урчало.

(Продолжение следует)

---

Библия говорит:

«Иной сыплет щедро, и ему ещё прибавляется; а другой сверх меры бережлив, и однако же беднеет. благотворительная душа будет насыщена, и кто напоит других, тот и сам напоен будет» (Притч. 11:24,25).

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут... блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими» (Мф. 5:7, 9).