Раздумья

Евгения Вавринюк-Солдатова

Я ехала в поезде дальнего следования. За окном проплывали заснеженные поля и покрытые инеем деревья. Мороз усиливался, делая совершенно неподвижными и прямыми как свечи столбики дыма над деревенскими избами, заставлял редких прохожих прятать носы в воротники пальто и закрывать лица рукавичками. А в вагоне было уютно и тепло.

Приветливые проводницы разносили постельное белье, предлагали чай и кофе. Можно было неограниченно и бесплатно пользоваться кипятком для заварки собственного чая. Туалет поражал опрятностью и чистотой.

В купе тоже был порядок. В попутчиках у меня ехал тихий, уравновешенный интеллигентный молодой человек с приятными манерами. Через несколько часов он должен был сделать пересадку на поезд в Ригу, а пока мирно посапывал на верхней полке.

Но вот наш состав остановился на какой-то крупной станции, и, вежливо постучавшись, в купе вошел новый попутчик. Пожилой человек с седыми усами, приветливо поздоровавшись, расстегнул дубленку, снял меховую шапку, промокнул носовым платком сверкающую лысину и стал устраиваться, рассовывая по свободным местам многочисленные сумки и кошелки.

- К дочке на Север еду. Вот везу мяса да сальца. Вчера с соседом поросеночка зарезали ради такого случая, - говорил мне доверительно мужчина и при этом так широко и сердечно улыбался, что я окончательно утвердилась в мысли, что с попутчиками мне действительно повезло.

Потом Николай Иванович, так звали моего нового попутчика, попросил разрешения подкрепиться, и я придвинулась поближе к выходу, освобождая ему место за столом. На стол посыпались кульки и кулечки с разнообразной едой, кусок сала, яйца, немного колбасы.

- Присаживайтесь! - гостеприимно пригласил он меня, - поснидаем вместе.

«Надо же! - подумала я, - в наше-то трудное время и эдакая широта души». Не устояв перед ароматами пищи, я было подвинулась к столу, но тут Николай Иванович вытащил двухлитровую бутылку «пепсиколы» и, доверчиво подмигнув мне, объяснил:

- У меня пепсикола особенная, собственного приготовления, градусов шестьдесят. Согреемся!

Открыв бутылку, плеснул жидкости в стаканы из-под чая.

Я отпрянула в сторону, внутренне содрогнувшись от запаха сивухи, расползавшегося по купе.

- Благодарю вас, мне не хочется, - и я непроизвольно поднесла к носу платок, оберегая себя от этого запаха, а сосед, не замечая моей нетерпимости, подробно излагал мне рецепт этого зелья и аппетитно вдыхал запах, поднося стакан к носу.

- Какой аромат! - попытался он поднести стакан и к моему носу, но я ринулась вон из купе.

Когда некоторое время спустя я вернулась в купе, мой попутчик, опорожнив оба стакана, уже смачно закусывал, аппетитно и шумно обсасывая крылышко курочки, хрустя маринованными огурчиками, луковицей и засовывая в рот яйцо.

Я смотрела на него и думала, что вот сейчас слегка опьяневший и хорошо поевший человек ляжет отдыхать, но не тут-то было. Он завел со мною бесконечную беседу о политике и о тяготах жизни. А сам все время с нетерпением поглядывал на верхнюю полку, очевидно, ожидая, когда же проснется попутчик. Заметив, что от громкого говора тот наконец проснулся и повернулся на другой бок, Николай Иванович тут же принялся тормошить его, предлагая и ему закусить и выпить.

И напрасно я думала, что молодой человек с хорошими манерами откажется от выпивки. Наскоро умывшись и присев к столу, он уже протягивал старику свой порожний стакан. А тот снова торопливо и радостно разливал свое зелье.

Пошептавшись с проводницей, я перешла в соседнее - незанятое купе, а из-за перегородки уже неслась громкая речь, отборнейшая брань и раскатистый, какой-то булькающий смех довольного собой деда.

Потом молодой человек, еле забравшись на верхнюю полку, прямо в ботинках повалился на постель, а его неунывающий и непьянеющий сосед, подремав минут двадцать, отправился по вагону в поисках нового собутыльника. Казалось, он был совершенно трезв. Только неестественно поблескивали глаза, да наливались румянцем щечки-яблочки.

Не прошло и пяти минут, как я снова услышала журчащий мужской диалог и звон стаканов за перегородкой. Ему-таки удалось затащить в купе молодого мужчину, ехавшего в нашем вагоне с женой и детьми.

Николай Иванович посидел и с проводницами в служебном купе, откуда он уже довольно шаткой походкой и с совершенно пустой бутылкой притащился к себе в купе.

И началось в вагоне несусветное.

Подвыпивший молодой человек чуть не проспал свою остановку: нетрезвые проводницы забыли разбудить его. Собирали мы его наскоро всем вагоном, он вывалился на перрон почти на ходу, вещи ему сбрасывали из тамбура вагона прямо в снег. А он в полной прострации не понимал, кто он, что он и куда ему дальше ехать.

Через два купе от нас уже слышались громовые раскаты надвигающейся семейной ссоры - женский голос негодовал, дети испуганно кричали и плакали, мужской голос грозил и захлебывался грубой бранью. Мужчина, которого напоил Николай Иванович, был невменяем.

В вагоне вдруг стало удушающе жарко, в воздухе запахло чем-то паленым, и вагон погрузился в темноту, а нетвердо стоящая на ногах проводница переругивалась с вызванным нами бригадиром поезда, стараясь свалить вину за сгоревшую проводку на неопытного электрика. Вторая ползала по купе в поисках папки с билетами пассажиров.

И вдруг я невольно подумала о том, сколько же несчастья и неразберихи принес в вагон этот приветливый, хлебосольный и вроде бы неплохой человек.

И еще я подумала, что только в сказках да на картинках изображают врага душ человеческих этаким смешным, с хвостом, копытами да рогами.

Берегитесь, люди! Он во все века был страшным. Он ходит по земле, как рыкающий лев, пытаясь погубить нас, отнимая у человека самое прекрасное - жизнь во имя Бога на земле и вечность с Ним на небе. Только внешность у него бывает различной.

Обернувшись девицей-красавицей, он в один миг может развалить жизнь супругов, прикинувшись смазливым юнцом - в мгновение ока сломать жизнь не в меру доверчивой девушке или, постучавшись в вашу жизнь милейшим Николаем Ивановичем, приучит вас к вину и сделает запойным пьяницей.

Он сядет к вам за стол добрым, все понимающим другом и сердечно предложит:

- Выпей глоточек, уколись разок, обмани и предай хоть однажды. Укради и убей, если это тебе выгодно. Такова жизнь. Побеждают сильные и богатые.

Дорогая душа! Жизнь быстротечна. А впереди встреча с Богом, где предстоит дать отчет за все свои нехорошие дела на земле. Неужели не страшно? Вооружись Словом Божьим, прегради путь дьяволу к своей душе сердечной молитвой, и увидишь - Бог поможет распознать врага и за блеском респектабельности, и за сердечностью улыбки, и за маской доброты.

У врага душ человеческих разнообразная тактика подхода к каждой душе. У него тысяча лиц и тысяча голосов.

Подчас он вводит в заблуждение и верующих. Только не пободрствуй, и он тут как тут! Однажды я услышала диалог своих двух сестер по вере.

- Ну как, твой сынок еще не пришел к Богу?

- Да нет, куда ему, - отвечала вторая, - рано еще ему об этом думать. Пусть хоть немного исправится, бросит пить и курить, а потом пусть приходит.

- Да никогда он сам не исправится! Не сможет он без Бога бросить грех, не перестанет пить и курить! - вступила я в их диалог, - не здоровые приходят к врачу, а больные!

- Нет, сестра, ты ошибаешься. У человека должна быть собственная воля. Он должен сам перестать грешить, протрезветь, захотеть изменить свою жизнь. А потом уже идти к Богу, - ответила первая.

И напрасно я пыталась доказать, что воля и желание совсем не одно и то же понятие, что можно всю жизнь желать бросить пить и не иметь воли на то, чтобы стать трезвенником.

Снова слышу я сладкий елей слов этого великого знатока человеческих душ. «Не торопись, - говорил он и мне когда-то. - Сначала брось пить и курить, очистись, перестань грешить, а тогда уже иди к Богу». Если бы я тогда послушала сатану, я бы так и не пришла к Богу. На борьбу с собой ушли бы еще десятилетия. И опять вспомнила десятки знакомых женщин и мужчин, на протяжении всей своей жизни лечившихся от алкоголя и снова и снова повторявших своим родственникам и знакомым слова: «Захочу и брошу, все будет в порядке». Но проходили годы. Виски покрывала седина. Одни опускались на самое дно, другие вообще уходили из жизни, сраженные ножом собутыльника или сгорев от алкоголя, но заветное желание бросить пить так ни у кого и не осуществилось, несмотря на то, что они прилагали титанические усилия к тому, чтобы бросить пить. Вшивали ампулы и кодировались, поглощали тонны антабуса и шли к колдунам и экстрасенсам. Я видела молодую женщину, которую врачи пытались вырвать из лап смерти. Ее умирающий мозг не помнил, не горевал о детях, которых она оставляла на произвол судьбы. Проваливаясь в небытие, она протягивала тонкие, исхудавшие руки, а ее почерневшие губы, обращаясь к врачу, шептали только одно:

- Глоточек, один глоточек водки.

Я и сама была на этой грани. Я и сама на первое молитвенное собрание пришла с бутылкой водки и пачкой сигарет.

Я пришла к моему Господу жалкой и безнадежно больной, слабой и безвольной, и Он исцелил меня и произвел в моей жизни революцию.

И только благодаря вере в Иисуса Христа, я вышла из плена и обрела новую жизнь.

Поэтому мне так страшно, поэтому я бросаюсь в бой с именем Господа, когда вижу, как дьявол осаждает душу человека, поливая ее сладким елеем любви и участия, опутывает ее ложью и обрекает на гибель в вечности и на позор в этой жизни.

В конце дня потный, пьяненький, но довольный собой Николай Иванович заглянул и ко мне в купе.

- А вы все пишете, - сказал он, пытаясь заглянуть в мой блокнот. - Интересно, про что и про кого?

Я не очень люблю беседовать о Боге с пьяными людьми. Может, водка иногда и плачет в ком-нибудь из них, но чаще беседа обращается в спор, в глумление над Словом Божьим. Поэтому я просто зачитала ему свои записи. Он не сразу понял, о чем речь, а когда понял, захлебнулся возмущением:

- Выдумщица, штундистка! - кричал он мне, - да я же от чистого сердца, от широты души.

А потом, вдруг как бы начисто отключившись и забыв обо всем, он тяжело поднялся и пошел в свое купе спать.

Утром поезд доставил меня к месту назначения. Из соседнего купе раздавался мощный храп. Жаль, что я не успела поговорить с ним на трезвую голову. Вспомнит ли он о моих словах и извлечет ли из них урок для себя?

А может, снова и снова будет ловить простодушных людей в силки своего черного и опасного гостеприимства и от широты души умножать проблемы тех, кто повстречается на его пути, так и не догадываясь о том, кому он служит и кто его господин.