Петля

Зоя Лукьянова

Мы продолжаем публикацию присланных на конкурс рассказов.

Предлагаем вашему вниманию рассказ Зои Лукьяновой «Петля», занявший второе место в конкурсе журнала «Вера и жизнь».

День начинался, как обычно, и не обещал никаких перемен. Тяжелое небо, казалось, навсегда поглотило солнце, нудно шелестел серый дождь, ветер упрямо обрывал последние листья с почти уже голых деревьев. Осень давно сменила золото своего убранства на убогую наготу деревьев, вязкую слякоть и бесчисленные лужи. Лена стояла у окна, и мысли ее были столь же унылы, как осенний пейзаж. До слуха доносились привычные звуки просыпающегося общежития: хлопающие двери, шарканье ног, ленивые утренние перебранки, льющаяся вода. Ни одного нового звука и ни одной радостной мысли.

«Ничего не меняется», – Лена отошла от окна и обвела тяжелым взглядом комнату. Нельзя сказать, что ее комната была худшей в общежитии, совсем нет. Во-первых, она была отдельная, Лена жила одна – так руководство комбината наградило ее за пять лет примерной работы, во-вторых, год назад комнату немного обновили, покрасили пол и наклеили новые обои. Когда Лена только перешла из своей старой, перегруженной и людьми, и вещами комнаты в новую, то ей показалось, что судьба наконец-то повернулась к ней лицом.

Уже шестой год пошел, как она уехала от мамы в город из своей родной, потихоньку вымирающей и окончательно спившейся деревни. Сначала думала куда-нибудь поступить, а потом прочла объявление о наборе работниц на комбинат и, прельстившись обещанным жильем и возможностью сразу зарабатывать, пришла в отдел кадров и через два часа вселилась в общежитие. Поначалу новая жизнь радовала и манила: новая обстановка, новые знакомства, большой и шумный город. Собственные деньги в кармане добавляли особую прелесть. Первый год прошел, как в тумане. Лена не замечала ничего, кроме дискотек, дешевых баров, ночных гуляний и постоянно менявшихся ухажеров. Съездить домой за целый год она так и не собралась, да и зачем? Там ее ждет разваливающийся дом, вечно усталая и нервная мать, беспросветная работа по хозяйству и старший брат со своей безумной страстью к водке. Лена ждала своего счастья здесь, в городе. Какое оно, это счастье? Сначала оно заключалось в деньгах, которых постоянно не хватало, потом в подругах, еще позже стали приходить навязчивые мечты о прекрасном принце обязательно с отдельной жилплощадью, городской пропиской и машиной. Разговоры с подругами только подогревали желание иметь деньги и все остальные прелести в комплекте с принцем и машиной.

Время проходило, ничего не менялось, и девушка начала чувствовать внутри пугающую пустоту. Как будто из ниоткуда наваливалась на нее какая-то смертельная тоска и безнадежность. Лена смотрела на окружавших ее людей и видела свою странную изолированность: ее никто не понимал. Много раз она пыталась рассказать подругам о бессмысленности такого существования, задать мучившие ее бесконечные вопросы, пыталась выведать у них какую-то тайну жизни, которая не давала им отчаиваться. В том, что такая тайна существует, девушка не сомневалась, иначе и быть не может, просто об этом не говорят в пустых разговорах за бутылкой или под дикий грохот дискотеки. Но и тихими вечерами в разговорах с глазу на глаз эта тайна не выходила на свет и не давала успокоения душе. В ответ на свои вопросы о смысле и цели жизни Лена получала недоуменные взгляды и примерно одинаковые ответы:

– Ты что, Ленка, одурела совсем в своем отдельном жилье? То-то тебя уже и не видно нигде, чушь всякую в голову понабрала и сидишь одна. Лучше думай, как денег побольше заработать и из этого крысятника побыстрее выбраться – вот тебе и цель. А если будешь дурь всякую в голову брать, то и подохнешь в этой общаге.

Да, общежитие – не лучшее место для жизни, но и те девчонки, что сумели перебраться в городские квартиры, не производили впечатления спокойных и нашедших свое место под солнцем. Сколько раз Лена встречала их на работе то зареванных, а то и в синяках. Разводы и аборты были нормой для этих «счастливиц». Некоторые из них потом снова возвращались в общагу, и трудно было найти кого-то злее и циничнее этих бывших жен. Так разве к этому надо стремиться? Может, у городских жителей все по-другому, и только лимитчики прозябают в такой ограниченности и пустоте? Девушка прислушивалась к разговорам в транспорте, потихоньку расспрашивала о жизни сотрудниц, которые от рождения имели то, к чему так стремились провинциалы, – городскую прописку и отдельную жилплощадь. Но и здесь было то же самое – деньги, семейные неурядицы, ссоры, разводы, обман.

Что же это происходит? Неужели я одна вижу эту пустоту и бессмысленность? Что мне делать со всем этим? Лена сама не заметила, как упала в бездну равнодушия и темноты. Как будто какая-то неведомая сила зла стала руководить ее жизнью, даже солнце реже заглядывало в окно ее комнаты. Вот и сегодняшнее утро не принесло перемен и радости – серое небо, дождь и прежняя давящая тоска. Впрочем, была какая-то новая мысль, но Лене все не удавалось ее ухватить. Эта мысль, как хитрый зверек, ускользала от нее, как только она немножко приближалась к ней. Лена теперь стала молчаливой и больше слушала, что происходит вокруг. Значит, эту тревожащую мысль она услышала от кого-то вчера. Вчера был день зарплаты, и женщины, получившие деньги, вернулись в цех злыми и раздраженными.

– Опять наврали, что прибавят за переработку, – возмущенно говорила одна другой. – Разве ж это деньги? С такой зарплатой домой придешь и можешь вешаться, больше делать нечего. Я сыну обещала ботинки зимние, дочке – на курсы английского языка, да и за телефон платить надо – уже третий месяц не платим. Ну и что я делать должна?

Вот она, эта мысль! От неожиданности Лена даже присела на край кровати. Вот что она вчера услышала и что подсознательно тревожило ее и ночью, и утром. Найден выход и ответ на все вопросы! Что же она сама до этого не додумалась? «Я повешусь, и все кончится».

Девушка подошла к зеркалу и, глядя на свое отражение, вслух повторила:

– Да. Я покончу с собой, и все кончится.

Эти страшные слова, произнесенные вслух, как лезвие, прорезали утреннюю тишину комнаты и напугали ее. Она никогда не думала о смерти и не сталкивалась с ней близко, и вот теперь эта грозная гостья как будто вошла и встала за спиной. Лена отскочила от зеркала, замотала головой и закрыла лицо руками. Страшно, страшно! Но уже через мгновение новая сила зла, как мощный поток, подхватила ее, заставила распрямить плечи, поднять голову: «Я не буду бояться, это не страшно, это единственный выход из этой мерзости, в которой все живут. Чем жить, как червь, думая только о желудке, я поступлю, как сильный человек. Они не могут ничего изменить и живут, как свиньи, а я не могу так и не хочу».

Выход найден! В странном и незнакомом ей до этого состоянии девушка вышла из комнаты и пошла на работу. День прошел, как во сне, – новая мысль полностью поглотила ее. Лена не слышала, как к ней обращались сотрудники, не отвечала на вопросы, чуть не пропустила перерыв на обед.

– Да что сегодня с тобой, как чумная ходишь? – спросила ее по дороге в столовую одна из женщин.

Мысль о скорой смерти так волновала Лену, что молчать она уже не могла. Тем более женщина, задавшая вопрос, всегда относилась к ней доброжелательно, вот и не удержала Лена свою тайну:

– Я не могу найти смысла в жизни, а без смысла как жить? Наверное, сделаю с собой что-нибудь и перестану мучиться.

– Ты что, Ленка, рехнулась совсем? Ты хоть думай, что языком своим болтаешь. Это все книжки с ума тебя сводят. Или, может, баптисты эти проклятые тебя подучили? Они уже с месяц по общежитию шныряют, брошюрки раздают, улыбаются всем, рай обещают тем, кто за ними пойдет. Так что ты от них подальше держись, а то и в самом деле до смерти дойдешь.

Лена пыталась разубедить свою собеседницу, но та уже воодушевилась своей идеей, и к вечеру многие обсуждали действия баптистов, уговаривая Лену не связываться с ними. «Какая дикость, – думала она, – им нет дела до моего состояния, зато как все заинтересовались этими неизвестными баптистами».

Сама того не сознавая, Лена пыталась найти сочувствие и понимание хоть в ком-нибудь. Известие о людях, которые ходят по общежитию и беседуют с любым, желающим слушать о душе и рае, заинтересовало девушку: «Почему ко мне никто не заходил?» Возвращаясь домой, она остановилась поговорить с вахтером тетей Аней, которая по долгу службы и по большому личному интересу всегда знала все новости в общежитии. Она смогла немного удовлетворить интерес Лены:

– Да-да, ходят к нам молодые ребята с девчатами, уже месяца полтора ходят. Я сначала недовольна была, что их к нам пустили, а потом так они мне понравились, что теперь жду, когда придут и поговорят со мной. Необычные они какие-то: веселые, дружные, воспитанные. Смотреть на них приятно. Не знаю, почему к тебе не заходили, они во все комнаты стучались, приглашали в актовый зал на разбор Библии. Наши-то не все захотели прийти, но некоторые пошли. Ты бы тоже сходила к ним, детонька, а то все хмурая ходишь, на людей смотреть не хочешь, молчишь.

«Что я могу Вам сказать, тетя Аня? – думала Лена, свернувшись калачиком на кровати и вспоминая слова вахтерши. – Что у меня больше нет сил жить в этой пустоте, что я не могу найти ничего, ради чего стоит жить, что у меня в шкафу лежит веревка и что в комнате со мной живет смерть? Вы же испугаетесь и отвернетесь от меня. Я искала того, с кем могла бы поговорить, но вокруг меня пусто и холодно. Даже эти молодые верующие обошли мою дверь стороной. Обо мне позаботится смерть».

Мысли о смерти, одиночестве и безысходности сковывали теперь не только душу ее, но и тело. Молодая девушка, Лене было 24 года, стала быстро уставать, искать темноты и тишины. Громкие звуки и яркий свет действовали на нее, словно удар током. После работы она приходила в свою комнату и часами лежала на кровати в одной позе, глядя в стенку. Лена как будто ждала сигнала. Каждый раз, заглядывая в шкаф, она видела на полке веревку и мысленно просила ее подождать. Жизнь еще прорывалась в ней и требовала выхода, но Лена чувствовала, как петля затягивается и затягивается вокруг нее, оставляя все меньше места для возможности что-то изменить. Смерть всегда была рядом, отсчитывая последние часы жизни, и Лена ждала…

Все случилось в обычный для той осени дождливый и скучный день. Ничего особенного не произошло, но, возвращаясь с работы, девушка поняла, что сегодня уже пора. Как это случилось, она не поняла, но кто-то властно направлял ее мысли. Сила, которая управляла теперь ее жизнью, дала о себе знать этим неизбежным толчком к развязке. Это была страшная борьба. Лена как будто просила милости у кого-то и всегда получала отказ. Раньше ей казалось, что умереть не страшно и что это достойный выход из такой жизни, что она обретет покой и накажет всех, кто так равнодушно прошел мимо ее жизни, но в этот день... Перед ней вставали какие-то неясные образы детства, забытая мечта увидеть море, мамино лицо, которое уже почти стерлось из памяти, скамейка возле дома, котенок с перебитой лапкой, которого она приручила перед самым отъездом в город... Вчера еще она не могла бы и вспомнить обо всем этом, а сейчас эти живые картинки жизни дрожали в ней, как натянутые струны, и отвергали смерть. «Я не хочу умирать, я боюсь смерти, пожалуйста, не надо убивать меня, я боюсь. Ведь все еще может измениться, зачем умирать?» Лена не знала, к кому она обращается, но кто-то был с ней в комнате, заставляя ее умирать. Этот кто-то стоял на пороге комнаты и не выпускал ее, этот кто-то сторожил тишину, сквозь которую никто не слышал ее отчаяния. Этот кто-то преодолевал ее отчаянное сопротивление и безжалостно рвал дрожащие струнки в ее сердце. Когда последняя такая струнка оборвалась, веревка уже была закреплена на потолке и петля обвивала покорную шею. Остался только шаг, один шаг, и победа будет одержана. Жертва будет принесена, и кто-то невидимый выйдет победителем из этой борьбы...

Лена не сразу поняла, что мешает ей. Что-то происходило вокруг нее и мешало ей уйти. Звук! Какой-то звук прорывался в ее сознание. Да это же кто-то стучит в дверь! Когда-то, лежа на кровати, она днями ждала этого стука, но его не было, и вот сейчас кто-то стучит, но он мешает, он не вовремя. Сначала Лена пыталась не замечать этот навязчивый звук, но он мешал, он не давал возможности уйти. Как во сне, девушка сняла с шеи петлю, спустилась со стула, повернула ключ в замке и чуть-чуть приоткрыла дверь. На пороге стояла незнакомая девушка, которая сразу же начала извиняться:

– Вы извините, я, наверное, поздно пришла, разбудила Вас, но мне Анна Николаевна, вахтерша, сказала, что Вы спрашивали о наших занятиях по разбору Библии, и я вот решила пригласить Вас завтра к шести часам…

Каким образом открылась дверь, ни одна из них объяснить не смогла бы, но случилось так, что дверь вдруг распахнулась, открывая перед незваной гостьей картину, страшнее которой она не видела. На фоне окна ярко, как нарисованная чьей-то зловещей рукой, тихонько покачивалась петля, а внизу, едва различимый в темноте, стоял стул. Девушка качнулась, как от сильного толчка, и, еще не вполне осознавая ужас положения, заговорила быстрым, срывающимся голосом:

– Господи, что же это? Что же Вы делаете, зачем, что случилось? Пожалуйста, не надо, не делайте этого! Пожалуйста!

Затуманенный мозг Лены не сразу воспринял случившееся. Она не понимала, что говорила девушка, не поняла, как открылась дверь, и, только увидев в глазах непрошеной посетительницы испуг и боль, медленно стала осознавать происходящее. Лена повернула голову и посмотрела туда, куда был устремлен странный взгляд гостьи. Только картина, увиденная хозяйкой комнаты, отличалась от того, что видела испуганная девушка за дверью. То же окно, тот же стул и та же петля, но только в ней Лена увидела свое, сведенное смертной судорогой тело. Она уже была мертва, петля затянулась на ее шее и завершила свою работу! Лена отшатнулась к стене, схватилась руками за горло, словно пытаясь освободить его от удавки, и, сползая на пол, задохнулась в страшном, забирающем воздух рыдании…

За окном опять начинался день. Слякотная осень плавно переходила в такую же слякотную зиму. Небо было низким, серым и неуютным. Лена стояла у окна. Этой ночью она не спала. Нет, не она не спала, а они не спали. Света пережила эту ночь вместе с Леной. Сейчас она уснула, утомленная пережитым, и ее тихое дыхание было единственным звуком, нарушавшим хрупкую тишину наступавшего дня.

«Как удивительно, что ее зовут Света! Ведь она, как луч солнца, проникла в мою жизнь. Даже имя говорит о конце темноты». Глядя в окно на серость и нищету осеннего пейзажа, Лена видела все цвета мира, собравшиеся перед ее окном, чтобы отметить ее спасение. Как произошло это спасение, она и рассказать бы подробно не смогла, но она узнала главное, без чего не могла жить и что так старательно скрывалось от нее неведомой злой силой. Одинокая неудачница из заброшенной деревни оказалась нужной и важной для Бога!

Именно ради спасения ее несчастной жизни Он прислал в этот вечер в общежитие маленькую, хрупкую девушку, которая собиралась посвятить свой свободный вечер лабораторной работе по химии, а вместо этого, следуя настойчивому требованию сердца, пришла в общежитие. Света не понимала, зачем она тащится через город в такой поздний час, идет туда, где делать ей совершенно нечего: разбор только завтра. Но сердце просто кричало, чтобы она шла. На вахте Анна Николаевна рассказала ей о Лене и посоветовала зайти, но завтра: Лена уже наверняка спать легла. Света на минуту заглянула к знакомой девушке на пятом этаже и, возвращаясь обратно, против воли постучала к Лене. На стук никто не отвечал, и она уже собралась уходить, решив в следующий раз не слушать свое странное сердце, как дверь приоткрылась и выглянула девушка.

То, что произошло дальше, объяснило странный порыв ее сердца. Где было найти слова, чтобы успокоить захлебывающегося в истерическом рыдании человека, над которым покачивалась петля? Света с первого мгновения, сама испуганная и растерянная, стала молиться: «Господи, помоги мне! Дай мне слова, укрепи меня, спаси нас обеих, Господи!» И Бог действительно не замедлил. Какой невероятной казалась возможность достучаться до этой отчаявшейся, бившейся в истерике девушки, но Господь оказался сильнее смерти и истерик. Сначала с трудом, а потом все легче и проще Света смогла рассказать этой полумертвой девушке о Боге, Который любит ее, об Иисусе Христе, приходившем на землю, чтобы спасти именно ее, Лену, о Его стремлении уберечь ее от смерти, ради чего Он вселил непонятное беспокойство в сердце Светы. И забота Анны Николаевны, заменившей сегодня заболевшую напарницу, о Лене, и настойчивость Светы при стуке в дверь, обычно ей не свойственная, – были доказательствами удивительной Божьей любви.

Лена, никогда прежде не думавшая о Боге, сначала просто ухватилась за живое существо, как за якорь, но потом стала слушать эти странные слова о любви и заботе Бога, об Иисусе Христе и Его страшной смерти за все грехи, совершенные в мире, о Его воскресении – и непонятная теплота стала наполнять ее несчастное сердце. Кто-то любит ее, жалкую неудачницу, Кто-то не хотел ее смерти и прислал сюда эту хрупкую девушку, которая сидит вместе с ней на полу, плачет с ней, гладит ее руки и говорит о таких удивительных вещах. Этот Кто-то знает ответы на все ее вопросы, а самое главное – любит ее! Слова Светы, сначала непонятные, стали самыми важными словами для Лены и вливались в нее, как живительный ручей. Эти слова проникали во все темные закоулки сознания, давали свет, покой и жизнь. Лена просто физически ощущала эту новую жизнь в своем теле. Она чувствовала, как легко стало ее рукам и ногам, которые так быстро уставали прежде, как хочется ей плакать и смеяться, как хочется обнять весь мир за окном! Когда Света предложила помолиться, Лена только спросила: «Как мне называть Его?» Небесный Отец! Отец! Неужели Отец? Да, только Отец мог так позаботиться о Своей дочери, только отцовское сердце не спало в эту страшную ночь, только руки Отца могли снять петлю! «Отец, прости, что я не знала Тебя. Прими меня в Твою семью, я не хочу больше жить без Тебя. Спасибо, что Ты любишь меня, ведь меня никто еще не любил…»

Слушая этот разговор дочери с Отцом, Света не могла удержаться от рыдания, но оно было радостным. «Леночка, я знаю, что ангелы в небе радуются о любом покаявшемся человеке, но сейчас они плачут от радости и обнимают друг друга». И, подражая ангелам, девушки кинулись друг другу в объятия, и слезы их смешались с радостным смехом новой жизни. До самого рассвета эти прежде чужие люди, не разъединяя рук, сидели рядышком и тихо говорили о чуде, происшедшем с ними. Сколько всего надо было спросить, сколько рассказать, но сильное потрясение начало сказываться, и Лена просто насильно уложила Свету спать. Только прежде они вдвоем сняли страшный символ смерти с потолка и выбросили его в окно.

А сейчас Лена стояла у окна и видела перед собой всю красоту мира, которую в эту ночь подарил ей всемогущий Отец. Кто-то злой и беспощадный стремился отнять у нее то немногое, что было дорого ей вместе с самой жизнью, а сейчас у нее есть все, что так тщетно искала, и еще многое, о чем она может только догадываться. За одну ночь она получила жизнь, будущее, к ней вернулись все образы, которые с такой болью меркли в ней всего несколько часов назад. Лена улыбалась сквозь непрекращающиеся слезы, вспомнив о маме, о старом домике, о бедном котенке с перебитой лапкой: «Мамочка, прости, что я совсем забыла о тебе. Я завтра же поеду домой и расскажу тебе, милая, обо всем, что со мной случилось».

Начинался новый день со своими заботами и трудностями. «Пусть будет нелегко и не все у меня будет получаться, но я уже не испугаюсь, ведь я никогда не останусь одна!»

Зоя Лукьянова

Зоя Лукьянова родилась в 1973 году в Сухуми. Ее семья была под пристальным вниманием властей, которые неоднократно заводили уголовные дела на мать и отца девушки из-за их христианской деятельности. Отец еще при Сталине отсидел в лагерях ГУЛага 19 лет.

Вся семья Зои – христиане, все несут какое-либо служение, имеют благословение в семьях и знают, что все это только любовь и милость Божия.

Зоя обратилась к Господу в 20 лет. Сотрудничала с белорусским журналом «Источник жизни», с Трансмировым радио, участвовала в издании газеты в христианском колледже. Вышла замуж за Сергея, миссионера. Вскоре молодая семья уехала в маленький городок Жодино в Беларуси для труда по организации новой церкви.