Из поэтических тетрадей

ХЛЕБ

В хрустальную вазу на полке
Не ставлю фиалок и роз я,
Ни ландышей с запахом тонким,
Но ржи золотые колосья.

Пучок колосящихся злаков
Мне роз и жасмина дороже –
Он служит таинственным знаком
Заботы и щедрости Божьей.

Нам дорог был хлеб в голодовку,
Его мы ценить научились.
Колосьев созревших головки
Во сне нам тогда только снились.

Христос, милосердный Сын Божий,
Небесным назвал Себя хлебом –
Нет пищи полезней, дороже
Для духа и тела под небом.


Александр Сибилев

лагодарю, Господь,
За то, что стал мне Другом,
Облекся дивно в плоть, 
Хоть был извечно Духом.

Оставив Свой венец
И светлые палаты,
Ты обнищал вконец,
Хоть вечно был богатым.

Доступный и земной –
Не гордый, не надменный, –
Ты стал для всех слугой,
Хоть был Царем Вселенной.

Ты путь нам указал
К потерянной Отчизне,
Нередко голодал,
Хотя был хлебом жизни.

Ты помогал в беде,
Ты жертвовал Собою
И жаждал на кресте,
Хоть был водой живою.

Ты взял на плечи грех
Всей поднебесной тверди
И принял смерть за всех,
Хоть в сущности бессмертен.


ОТЧЕ НАШ
Евгений Санин

Молился я рассеянно, скучая,
Пока не осенило наконец,
Что Бог, людей молитве научая,
Сам разрешил Нам звать Его: «Отец».

Его – пред Кем Трепещут херувимы,
Всего, что только где-то есть, Творца!..
Его, пути Чьи неисповедимы,
Могу считать я, грешный, за Отца?!

О, эта незаслуженная милость!
Что, человече, ты взамен ей дашь?
И сердце сразу к Богу устремилось,
Едва сказал я тихо: «Отче наш!..»


ХЛЕБ ИСТИНЫ

Этот день...
Он совсем не похож на вчерашний.
После всенощно грубое сердце мое
Показалось мне Богом возделанной пашней,
На которой всю ночь колосилось жнивье!

Эта ночь... Суть таинственных Божьих глаголов
Вдруг дошла до глубин моего бытия.
И к утру самых лучших и чистых помолов –
Хлеб духовный впервые попробовал я!

Эта жизнь... (Все, чем раньше я жил) стала зряшней.
И теперь я хочу, чтобы сердце мое
До конца оставалось бы дивною пашней,
На которой всю жизнь колосится жнивье!