Приключения карманной Библии

Сергей Гажула

Родился я в 1962 году в семье верующих. Обратился к Богу рано, в 15 лет, и через полгода решил заключить завет с Господом. Но моего горячего желания было недостаточно, чтобы стать членом церкви. Я прошел программу подготовки к крещению, но услышал от руководящих братьев, что мне слишком рано принимать крещение, так как я не достиг еще совершеннолетия. В советское время существовал закон о том, что до совершеннолетия я не то что членом церкви не имел права стать, но не имел права вообще таковую посещать.

Но, слава Богу, ревности и желания было хоть отбавляй, и мы с моим другом Рувимом Волошиным все-таки убедили братьев крестить нас. Братья предупредили, что покрестят, но в списки членов внесут только по исполнении 18 лет. Это нас особенно не волновало: мы были счастливы, что станем членами церкви. И оказались самыми первыми в истории церкви города Бельцы, кого крестили в 15 лет. Это произошло 3 сентября 1977 года. А уже на следующий день с нашими пресвитерами проводили «беседу» в кабинете уполномоченного по делам религии: как так случилось, что братья забыли наказ не крестить лиц младше 18 лет. Слава Богу, все обошлось, если не считать, что на братьев наложили штраф в виде взыскания.

Началась бурная и счастливая молодежная жизнь, которая не мешала мне окончить школу. Все свободное от учебы время я посвящал служению Богу. Частые поездки молодежи по деревням, селам, поселкам и городам Молдовы и Украины; спевки, служение в хоре, разборы Слова Божьего – все это дало хороший заряд и толчок к дальнейшему служению. Я стал проповедовать, и мне все больше и больше хотелось говорить людям о великой Божьей любви. Большую роль в моем становлении сыграл наш духовный наставник Павел Артемович Гуменюк. Благодаря его настойчивости, терпению и любви мы, молодые братья, еще совсем неопытные, приобретали опыт в труде проповеди, посещая многие церкви.

Для того чтобы проповедовать и активно участвовать в разборах Слова, нужно было иметь собственную Библию. Когда я сегодня смотрю на изобилие священных книг, вспоминаю то время, когда далеко не у всех дома была Библия, и если кто-то и имел ее, то одну на семью.  А уж собственной карманной Библией пользовались немногие.

Библии в то время печатались только за рубежом и тайными тропами доставлялись в СССР. У нас в семье была Библия, старая, потертая, с пожелтевшими страницами. Текст был напечатан на русском и немецком языках. Брать ее на разборы Слова и особенно в поездки было затруднительно. И я решил, что у меня обязательно должна быть новенькая карманная Библия. План разработал довольно смелый. Я знал, что Библиями, когда они появлялись, распоряжаются старшие братья. А поскольку самые старшие из них жили в Кишиневе (там же жил и старший пресвитер), то я решил напрямую обратиться к нему. Это было дерзким поступком, потому как старший пресвитер приезжал к нам в Бельцы всегда в сопровождении братьев. Кроме того, его постоянно окружали наши братья, куда уж мне, мальчишке 16-летнему.

И вот в один из его приездов я набрался смелости и, растолкав удивленных братьев, подошел и сказал: «Карл Станиславович, я хочу иметь свою Библию!»

Выпалил просьбу и с ужасом посмотрел на него, на наших братьев, у которых от моей наглости речь отнялась. Он был хорошим пресвитером, настоящим отцом, и поэтому по-отечески положил мне руку на плечо и спросил: «Ты очень хочешь иметь собственную Библию?» Я сказал: «Очень!» – «А зачем она тебе?» Я ответил: «Я хочу стать проповедником, и мне никак нельзя без собственной Библии». – «Ну, раз очень хочешь, то будешь иметь, – сказал он, – только чуточку позже». Я что-то пробормотал, вроде «спасибо», и удалился, понимая слово «чуточку позже» как вежливый отказ.

Других шансов получить заветную книгу у меня не было, в лучшем случае, нужно было долго ждать. И я немного приуныл, но Библия с русским и немецким текстами продолжала быть моим помощником. Однажды во время спевки меня вызывают и говорят, чтобы я зашел в кабинет к пресвитеру. Недоумевая, за какие такие проступки меня вызывают «на ковер», я дрожащей рукой постучал в дверь и вошел.

Петр Родионович, наш пресвитер, сидел за столом. Посмотрев на меня поверх очков, спросил: «Чем ты так понравился Карлу Станиславовичу?» Я сказал, что ничего не знаю. Он открыл верхний ящик стола и достал карманную Библию. У меня дух перехватило и мгновенно пересохли губы. Я стал плохо соображать, но где-то в глубине души появилась мысль: «Это она! Моя Библия!» Да это была она! «Возьми, – сказал Петр Родионович. – Карл Станиславович проездом был здесь, передал Библию и сказал, чтобы я передал ее тебе». Я был счастливее самого счастливого человека на свете и не верил ни своим ушам, ни своим глазам, а поверил только своим рукам, когда взял ее. «Большое спасибо», – это все, что мог выдавить из себя в тот момент, и выскочил из кабинета, потому что боялся, чтобы он не передумал.

С этого момента Библия была постоянно со мной: в школе, дома, на спевке, во время посещений. Я не расставался с ней. Я читал, читал и читал и остановился только тогда, когда понял, что прочитал ее от корки до корки седьмой раз.

А когда меня призвали на службу в армию, мне пришлось расстаться с ней. Служа в полку гражданской обороны Тбилисского гарнизона  (город Тбилиси, в/ч 86627),  я не скрывал свою веру, и поэтому с первых же дней все знали, что я – баптист, но для многих это слово было непонятно. Командир полка на общем построении приказал мне выйти и стать перед строем, затем подошел и сказал: «Первый раз в жизни вижу живого баптиста. Ты, правда, настоящий баптист?» – «Да!» – сказал я. «Дай, я тебя потрогаю», – сказал он и, взяв меня за руку выше локтя, что есть силы ущипнул. У меня на глазах выступили слезы.

Злой он был, поэтому Господь отправил его служить куда-то на Север, а на его место поставил другого, который все два года моей службы был для меня как родной отец. И моя вера в Бога его совсем не смущала. Первые месяцы я метался из-за отсутствия любимой книги, мне было очень тяжело. За это время я стал ответственным в нашей части за все электро- и радиооборудование, за все, что издавало звук или давало изображение. Все это было в моем ведении. Я вставал раньше всех и бежал в свой радиоузел, включал радиовещание. На весь полк неслось: «Доброе утро, товарищи! Московское время шесть часов!»

Так продолжалось полгода. Я не жаловался на службу, но, не выдержав без Библии, попросил маму, чтобы она прислала мне ее в посылке. Мама, предчувствуя беду, не соглашалась. Она писала, что если обнаружат, то заберут, и у меня будут неприятности. Но я пообещал, что буду надежно ее хранить, никто ее не увидит.

Вскрыв заветную посылку, я увидел свою драгоценность. Как я был рад, что Библия, моя неизменная спутница, снова со мною! У меня было много свободного времени во время трансляций радиопередач. По утрам и вечерам я сидел в радиоузле, закрыв двери изнутри, и читал. По правде сказать, я не боялся за сохранность Библии, так как нашел весьма оригинальное место для ее хранения. На столе радиоузла стоял большой военный всеволновой радиоприемник. Никто не догадывался, что в часы отдыха, ранним утром и поздно ночью, из него доносились не только голоса дикторов «Маяка» и других советских радиостанций, но и голоса знаменитых проповедников: Ярла Николаевича Пейсти, Ивана Михайловича Сергея, Виктора Гамма, Билли Грэма, Алексея Леоновича, Якова Шаленко. Это я, сидя в тишине, слушал радиопередачи высочайшего качества, без помех, на зависть многим братьям, которые пытались услышать то же сквозь визги и свисты глушилок. Мощный военный радиоприемник работал на славу.

Так вот, о нем, о радиоприемнике, сыгравшем коварную роль в судьбе моей Библии. Он был устроен так, что работал от внешнего и от внутреннего источников питания. От сети на 220 вольт и от аккумулятора, находившегося внутри самого радиоприемника в отдельном отсеке, как батарейки в любой другой звуковоспроизводящей аппаратуре. Этот отсек почему-то был пуст. Аккумулятора там не было. Кто и когда оттуда его вынул, я не знаю, но место для хранения Библии было самое подходящее. «Никому и в голову не придет, – подумал я, – искать что-то в аккумуляторном отсеке радиоприемника». Завернув Библию в целлофановый пакет, я прятал ее именно там.

Так продолжалось еще примерно полгода. Незадолго до основных событий у нас поменялось начальство политотдела, и новым командиром стал полковник Зотов Вячеслав Алексеевич. Яростный атеист и коммунист. Узнав, что я баптист, он начал свое коварное дело, утверждая, что из армии я уйду в лучшем случае комсомольцем. «Я из тебя сделаю человека», – говорил он.

И вот однажды произошло то, чего я никак не мог ожидать. Наш полк выехал по тревоге в район учений. Я как ответственный за политотдел развернул в поле палатку с политагитацией, завел бензоэлектрогенератор, подал электричество, включил радио и стою, жду, когда придет проверка. А вот и она. Все офицеры во главе с командиром полка обходят службы и смотрят, кто как поставил свою аппаратуру, палатку, ну и все, чтобы враг не увидел… Заходят в палатку, имитирующую клуб. Все на месте: плакаты, портреты членов политбюро, радиоприемник, – по месту дислокации несется приятная музыка. Вдруг полковник Зотов подходит к радиоприемнику отодвигает его и отворачивает барашки, винты, крепящие крышку аккумуляторного отсека. Я увидел это и чуть в обморок не упал.

Открыв крышку и увидев, что там что-то совсем не похожее на аккумулятор, он достает это и раскрывает. В руках он держал мою Библию! Наступила мертвая тишина. Все уставились на Библию. «Это ваше?» – сверкая глазами, спросил он меня. «Так точно!» – ответил я. «После учений – ко мне в кабинет!» – резко выкрикнул он, и все вышли.

Я был настолько подавлен, несчастен и разбит, что не знал, что мне делать и как быть дальше. Но Господь утешил меня, и я стал ждать встречи с суровым противником. Библию я больше так и не увидел, и боль утраты долгие годы беспокоила меня.

Но до конца службы мне приходилось часто и подолгу, а иногда ночи напролет отстаивать свою веру и свидетельствовать о Христе. Полковник Зотов, отобравший у меня Библию, очень внимательно и скрупулезно ее читал и выискивал любые факты, которые можно было бы трактовать как противоречия. Жестокость или насилие, все, что непонятно просто неверующему человеку, мне приходилось терпеливо ему объяснять. Так было каждый раз, когда он заступал в наряд дежурным по полку. Вячеслав Алексеевич вечером вызывал меня, открывал Библию и начинал: «Вот смотри, здесь написано… Но с точки зрения морали или здравого смысла не должно было так быть. Или Бог несправедлив, или Он не прав». И так далее, и тому подобное. Шло глубокое изучение Библии на основе противоречий и непонимания. Вернее сказать, на основе выискивания противоречий и непонятных мест и фактов.

И вот моя служба подошла к концу. Подписывая обходной лист, Вячеслав Алексеевич вдруг обнял меня, как сына, и заплакал. Я был смущен, я ничего не понимал: полковник, начальник политотдела, коммунист, атеист... и вдруг эти слезы на глазах и слова: «Сережа, на кого ты оставляешь дядю Славу?» Я пробормотал что-то типа: «На Господа!» – и на следующий день уехал.

Вернулся домой и снова погрузился в увлекательную, интересную и плодотворную жизнь молодежи и труд на ниве Божьей. Шли годы, я женился, переехал жить в Россию, но время от времени вспоминал о моей Библии, о Вячеславе Алексеевиче, о его непонятных словах при прощании и о слезах на глазах – и мое сердце сжималось: «Как там она? Где? Какова ее судьба? Какова судьба человека, взявшего ее у меня?»

Прошло 30 лет, но мысль найти  драгоценную Книгу не покидала меня, и я начал активные поиски. Через Интернет нашел многих своих сослуживцев, офицеров, со многими общался по телефону и у всех спрашивал, не знают ли они, жив ли наш бывший замполит полковник Зотов? Но никто о нем ничего не знал.

Но вот однажды я увидел на своей страничке в социальной сети «Одноклассники» коротенькое письмо от полковника Зотова Вячеслава Алексеевича. Он сообщил о том, что случайно увидел мое имя в списке друзей у кого-то из офицеров-однополчан и тут же решил со мной связаться. Спрашивал, как я живу, как здоровье, и предлагал мне свою дружбу в «Одноклассниках». Радости моей не было предела! Я сразу же написал ответ, в котором попросил Вячеслава Алексеевича дать свой телефон, чтобы поговорить, услышать его голос.

В следующем сообщении был номер телефона, который я с трепетом набрал и после короткого ожидания (спустя 30 лет!) снова услышал то, к чему совершенно не был готов: «Братик, родной, Сереженька, приветствую тебя любовью Господа нашего Иисуса Христа! Как я благодарен тебе и Господу за то, что 30 лет назад повстречался с тобой! За то, что взял в руки ту Святую Книгу, которая была, я знаю, очень дорога тебе. Сереженька, десять лет после того, как ты демобилизовался, она не давала мне покоя, и наконец я уверовал и принял Господа Иисуса Христа как личного Спасителя. И моя жена, и моя дочь, вся моя семья получили спасение благодаря твоей Библии, которую когда-то я отобрал у тебя! Уже долгие годы я не выпускаю ее из рук. Она всегда и везде со мной, во всех поездках, на всех богослужениях. Мне часто приходилось проповедовать и свидетельствовать перед множеством людей, держа твою Библию в руках. Я рассказывал о том, как однажды закоренелый атеист и коммунист, военнослужащий в звании полковника встретил в армии солдата, ничем не примечательного, простого, но у него была Библия, он был христианином. И как отобрал эту Книгу, случайно наткнувшись на нее в аккумуляторном отсеке радиоприемника...»

Слезы текли по моим щекам. Я плакал от счастья, что Господь таким чудесным, дивным путем привел к Себе человека и поставил его на истинный путь.

С того времени мы часто общаемся, и однажды Вячеслав Алексеевич сказал, что хочет вернуть мне Библию, ведь это было бы справедливо. Я не возражал.

И вот у меня в руках посылка, а в ней моя Библия, которую я не видел 30 лет и которая прошла такой долгий и интересный путь.

Да благословит Бог всех нас! Ему слава за все!