Непостижимый Бог

Эйден Уильям Тозер

Господи, в каком сложном положении мы оказываемся! В Твоём присутствии нам больше приличествует молчание, но любовь воспламеняет наши сердца и заставляет говорить. Даже если бы мы молчали, вместо нас стали бы кричать камни; и всё-таки если мы заговорим, то что должны сказать?

Научи нас, как узнать то, чего мы не можем знать, ибо Божье неведомо человеку, а ведомо только Духу Твоему.

Пусть вера поддержит нас там, где не может поддержать разум, и мы будем думать, потому что мы верим, а не для того, чтобы верить.

Во имя Иисуса.

Аминь.

У ребёнка, философа и религиозного деятеля – один и тот же вопрос: «Каков Бог?» Мои беседы – попытка дать ответ на него.

Но с самого начала я должен признать, что нет подобных Богу. Другого ответа быть не может. Это значит, что Бог не похож ни на что и ни на кого.

Мы учимся, используя свои знания в качестве моста, по кото рому переходим к неизвестному. Человеческий ум не может сделать резкого перехода от хорошо знакомого к совершенно незнакомому. Даже самый сильный и смелый ум не способен создавать лишь спонтанным действием воображения. Те странные существа, которые населяют мир мифологии и суеверий, – это не просто объекты фантазии. Этих существ создало воображение, взяв за основу обычных обитателей земли, воздуха и моря, увеличив или уменьшив привычный облик этих существ до неестественных размеров или же соединив вместе облик двух и более существ и создав в результате что-то новое. Какими бы прекрасными или нелепыми эти существа ни были, всегда можно найти их прототипы – первообразы, которые нам известны.

В Священном Писании ощущается огромное напряжение как в мыслях пишущ его, так и в слове. Это происходит в попытке вдохновлённых людей выразить неописуемое словами. Поскольку откровения были зачастую сверхъестественными явлениями, а люди, для которых эти откровения писались, были частью естественного мира, авторам часто приходилось использовать слово «похож», а всё для того, чтобы сделать Священное Писание доступным для понимания.

Когда Дух открывает нам что-то важное, находящееся вне сферы наших знаний, Он говорит нам, что это похоже на нечто нам уже известное. Он очень осторожно описывает какое-то явление, чтобы не вызвать в нас рабского литерализма. Например, когда пророк Иезекииль увидел отверзшиеся небеса и узрел в своём видении Бога, он понял, что смотрит на то, что не подлежит словесному описанию.

Увиденное полностью отличалось от всего, что он знал ранее, поэтому ему пришлось говорить языком сравнений: «И вид этих живых существ был как вид горящих углей» (Иез. 1:13). И чем ближе он подходит к пылающему престолу, тем меньше уверенности звучит в его словах: «А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а н ад подобием престола было как бы подобие человека вверху на нём. И видел я к ак бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг... Такое было видение подобия славы Господней» (Иез. 1:26–27; 2:1).

Каким бы странным ни был этот язык, в н ём всё же нет ничего необычного. Всё выглядит даже очень реалистично, но абсолютно чуждо всему, что известно человеку на земле.

Поэтому для описания увиденного пророку необходимо использовать такие слова, как «подобие», «как-бы» и «как-бы подобие». Даже престол становится «подобием престола», а Тот, Кто восседает на нём, хотя и похож на человека, но в то же время настолько на человека не похож, что Его можно описать только «как-бы подобие человека».

Когда мы читаем в Писании, что человек был создан по образу и подобию Божьему, нам даже в голову не приходит мысль, что имеется в виду точное подобие человека с Богом. В противном случае получится, что человек – копия Бога, а это приводит к утрате уникальности Бога и, в конечном счёте, к бессмысленности существования Бога. Это всё равно что пробить бесконечно высокую стену, которая отделяет то, что является Богом, от того, что Богом не является. Представить себе творение подобным Творцу по сути означает лишить Бога большинства Его качеств и низвести Его до положения творения. Например, лишить Его присущей Ему безграничности. И во Вселенной не может быть двух безграничных субстанций! Это значит лишить Бога суверенитета. Но во Вселенной не может быть двух абсолютно свободных существ!

Ведь рано или поздно две абсолютно свободные воли должны столкнуться друг с другом. Эти качества, не говоря уже о других, подразумевают только одну личность, которой они могут быть присущи.

Когда мы пытаемся представить себе Бога, то вынуждены использовать в качестве исходного материала для работы нашего ума то, что Богом не является. Следовательно, каким бы мы ни представляли себе Бога, наше представление о Нём не будет соответствовать действительности, так как мы основываем наши представления на Его творении, а Его творение Богом не является.

Если мы будем упорно стараться представлять себе Его, то в конце концов получим идола, сделанного не нашими руками, но нашими мыслями, а идол, созданный умом человека, столь же оскорбителен для Бога, как и идол, созданный руками человека.

«Разум знает, что Ты неведом ему, – сказал Николай Кузанский, – потому что разум знает, что познать Тебя невозможно, если только непознаваемое не станет известным, а невидимое не станет видимым, а недостижимое – достигнутым».

«Если кто-нибудь выдвинет какое-нибудь понятие с целью постичь Тебя, – утверждает Николай Кузанский, – то я буду знать, что это понятие не имеет к Тебе никакого отношения, ибо конец всякого понятия – стена Рая... Кроме того, если кто-нибудь попытается понять Тебя, попробует найти способы, посредством которых можно было бы Тебя совершенно постичь, мне будет ясно, что этот человек ещё далёк от Тебя... поскольку Ты – Абсолют, возвышающийся над всеми понятиями, которые человек может сформулировать».

Нам свойственно тут же начинать низводить Бога до таких понятий, которыми легко оперировать. Мы хотим, чтобы Он был там, где Им всегда можно было бы воспользоваться, или чтобы, по крайней мере, всегда можно было бы знать Его местонахождение, когда Он нам понадобится. Мы хотим иметь такого Бога, Которым мы могли бы в какой-то степени управлять. Нам необходимо чувство безопасности, появляющееся в результате наших знаний о Боге, а наши представления о Нём складываются из всех картин на религиозные сюжеты, которые мы видели, из образов самых лучших людей, которых мы когда-либо знали или слышали, из самых возвышенных мыслей, которые когда-либо у нас были. Если всё это кажется странным современному человеку, то это только потому, что в течение половины столетия мы воспринимали Бога как нечто само собой разумеющееся. Слава Божья не открылась этому поколению людей. Бог современного христианства лишь ненамного лучше богов Древней Греции и Древнего Рима, а, может быть, даже и хуже их, потому что Он выглядит слабее и беспомощнее, в то время как они, по крайней мере, обладали силой.

Если мы представляем Бога тем, Кем Он не является, то как же нам тогда думать о Нём? Если Он действительно непостижим, как о Нём говорится в Символе веры, и недоступен, как о Нём пишет апостол Павел, то как нам, христианам, удовлетворить своё стремление к Нему? Обнадёживающие слова: «Сблизься же с Ним – и будешь спокоен» (Иов, 22:21) – продолжают звучать по прошествии столетий. Но как мы можем приблизиться к Тому, Кто ускользает от нас, несмотря на все cтарания нашего у ма и сердца?

И как можно требовать от нас знать что-то, что знать в принципе не можем? «Можешь ли ты исследованием найти Бога? – спрашивает Софар наамитянин. – Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес – что можешь сделать? Глубже преисподней – что можешь узнать?» (Иов, 11:7–8). «Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть», – сказал Господь (Мф. 11:27). В Евангелии от Иоанна раскрывается беспомощность человеческого разума перед великой тайной, которой является послании к коринфянам учит нас, что Бога можно познавать только по мере того, как Святой Дух открывает Свою сущность ищущему сердцу.

Желание познать непознаваемое, постигнуть непостижимое, прикоснуться к не доступному и попробовать его вызвано тем, что образ Бога заложен в самой природе человека. То, что сокрыто в глубине души, зовёт нас в глубину, хотя душа наша запятнана и замкнута на земле из-за великой катастрофы, которую богословы называют «грехопадением». Душа знает свою природу и стремится вернуться к Источнику. Но как ей достичь цели? Ответ Библии прост: «Через Иисуса Христа, нашего Господа».

Во Христе и через Христа Бог полностью открывает Себя, хотя Он являет Себя не разуму, но вере и любви. Вера – это орган знания, а любовь – орган опыта. Бог пришёл к н ам во плоти. Искупив грехи, Он примирил нас с Собой. Верой и любовью мы входим к Нему и постигаем Его.

«Поистине, Бог – это бесконечное величие, – говорит Ричард Ролл, восторженно воспевавший Христа, – большее величие, чем мы можем представить... Тем, кто сотворён, этого знать не дано. Мы никогда не сможем понять Его таким, какой Он есть. Но здесь и сейчас, когда наше сердце воспылает желанием быть с Богом, его может озарить неземной свет, и, вдохновившись дарами Святого Духа и наполнившись ими, сердце переживает небесную радость.

Оно переступает пределы всего видимого и поднимается к блаженству вечной жизни... В этом – истинно совершенная любовь: когда все помыслы разума, все тайны, скрытые в сердце, поднимаются вверх, к Божьей любви». То, что Бога можно познать душой, через личный чувственный опыт, полностью отстраняясь от любопытного взора разума, является парадоксом, который лучше всего описать так: «Тьма для интеллекта. Но солнечный свет для сердца» (Фредерик У. Фэйбер).

Автор маленькой, но знаменитой книжки «Облако незнания» развивает эту мысль на протяжении всей книги. Он говорит, что, приближаясь к Богу, ищущий Его узнаёт, что Божественное скрыто во тьме, за облаком незнания, однако не стоит разочаровываться, но, отбросив всё второстепенное, нужно продолжать устремляться к Богу. Это облако находится между ищущим Бога и Самим Богом, чтобы мы никогда ясно не видели Бога путём понимания и не ощущали Его с помощью наших чувств. Но вера, по милости Божьей, может пробиться через это облако в присутствие Божье, если ищущий поверит в Его Слово и проявит настойчивость.

Тому же учил и испанский святой Мигель де Молинос. В своём «Духовном путеводителе» он говорит, что Бог возьмёт душу за руку и поведёт по пути чистой веры, «…заставив разум оставить позади все рассуждения и мудрствования, Он поведёт её вперёд... Таким образом, с помощью простого и таинственного знания веры душа стремится на крыльях любви только к своему Жениху».

За это и подобного рода учения инквизиция объявила де Молиноса еретиком и приговорила к пожизненному заключению. Он умер в тюрьме, но истина, которой он учил, никогда не умрёт. Говоря о христианской душе, Мигель де Молинос пишет: «Позвольте ей считать, что весь мир и все самые изощрённые рассуждения самых мудрых умов не посмеют ей ничего сказать и что доброта и красота её Возлюбленного бесконечно превосходят все знания людей. Пусть она поймёт, что все творения Божьи слишком грубы, чтобы дать ей истинное знание о Боге и привести её к этому знанию... Ей следует идти вперёд с любовью, оставив понимание позади. Пусть она любит Бог а таким, к акой Он есть в Себе, а не таким, каким рисует Его её воображение».

Каков всё-таки Бог? Если, задавая этот вопрос, мы имеем в виду: «Что представляет Собой Бог?», то на этот вопрос ответа не существует. Если же мы имеем в виду: «Что Бог открывает о Самом Себе, доступное пониманию благоговейного ума?», то я д умаю, что на этот вопрос можно дать полный и исчерпывающий ответ. В то время как имя Бога скрывается за завесой тайны, а сущность Его непостижима человеческому разуму, Он, удостоив нас Своей любви, через откровение приоткрыл нам то, что является истинными сведениями о Нём. Мы называем это – Его «атрибутами».

Из книги «Величие Бога», перевод с английского, издательство «Мирт»