Вырывать из челюстей львиных

Предлагаем вам беседу с Анатолием Рединым, пастором церкви в городе Рязань, сыном известного во второй половине прошлого века в евангельском братстве служителя Анатолия Сергеевича Редина.

– Родился мой отец 29 января 1931 года в семье христиан-баптистов. Его отец Сергей, как говорят знавшие его верующие, «был кротчайшим человеком, как Моисей». Эти качества отца унаследовал и Анатолий Сергеевич.

Его детство, юность и взрослая жизнь проходили в селе Канищево Рязанской области. Он был непоседливым ребёнком, часто убегал далеко от дома, чтобы насладиться деревенской жизнью. Летом – купался, рыбачил, собирал щавель и землянику, а зимой – катался на лыжах и санках.

Когда мальчик был ещё совсем маленьким, родители брали его с собой на собрания верующих, ставили на табурет, и он читал стихотворение «Я овечка у Христа».

Повзрослев, Анатолий ушёл в мир страстей и похотей. Среди односельчан он слыл душой компании, весельчаком, и ни одна пирушка не обходилась без его участия. Виртуозно владея гармошкой и балалайкой и имея красивый голос, он любил петь народные и разудалые песни.

Однажды поздней осенью, крепко подвыпив, Анатолий возвращался домой, шёл через поле. Сон сморил его посреди дороги. Проснулся он, дрожа всем телом от холода. Ночная прохлада отрезвила его. Над ним расстилалось ночное небо, усыпанное звёздами. Осознав, наконец, где он, Анатолий взмолился: «Господи, если Ты действительно есть, спаси меня! Погибаю! Я не хочу так больше жить!»

Вскоре после этого случая, проходя мимо дома, где в будние дни проходили молитвенные собрания (малая группа, говоря современным языком), он решил войти. Собравшиеся пели, молились и его приход будто не заметили. Забившись в уголок, Анатолий слушал.

Многое было ему непонятно. Но вот прозвучали слова проповедника о том, что Христос призывает к Себе всех обременённых и дарует спасение всем, кто обращается к Нему в покаянии. Внутри всё затрепетало: «Неужели настало моё время обратиться к Иисусу, чтобы Он дал мне покой?» Проповедник пригласил к молитве, все встали на колени. «Как быть? – думал отец. – Стоять неудобно, может, лучше уйти?» И вдруг, неожиданно для себя, он упал на колени, шепча: «Господи, прости! Господи, прости!» В душе шла борьба. Один голос побуждал молиться вслух, другой, смущая, нашёптывал: «Не позорься, вдруг тебя увидят в окно друзья, встань и уйди. Не молись!» Когда все помолились, пресвитер неожиданно предложил: «Анатолий, молись». К горлу подступил комок, а голос продолжал нашёптывать: «Подожди, не спеши, не молись сейчас. Ты же всё равно будешь грешить!» Но из глубины души вырвались и полились слова молитвы покаяния. Мать со слезами счастья на глазах обнимала сына, и вместе они поспешили домой, чтобы поскорее поделиться радостью с женой Анатолия.

Душа ликовала: вот сейчас он расскажет жене о том, что принял в своё сердце Иисуса, и они вместе будут радоваться и говорить об этом. Но дома его ждало разочарование.

Недовольная поздним возвращением мужа, она молча открыла дверь и ушла за перегородку. Ей было слышно, как молились муж и свекровь, и она поняла, что он обратился к Богу. Слёзы отчаяния душили её: она ведь была ревностной православной, а муж покаялся и стал баптистом. Да и терзала мысль, что он теперь принадлежит Богу, а не ей.

Анатолий стал посещать молитвенные собрания, и ему очень хотелось, чтобы супруга была рядом. И вот однажды, находясь на собрании, он услышал молитву покаяния и даже не сразу узнал голос своей жены. Вскоре они вместе приняли святое водное крещение. Гонения начались сразу же, причём от самых близких. Яростная православная тёща в наказание за переход в сектантство сразу отобрала всё приданое, а это не только обычные вещи, швейную машинку и прочее, но даже и овец, которых подарила на свадьбу.

До обращения к Господу у Анатолия было два сына, и больше детей не планировалось. Но приход родителей к живой вере изменил многое в их мировоззрении и понимании воли Божьей. Следующим родился я, а затем – ещё пять младших братьев и сестёр.

Отец проводил с нами много времени: беседовал на евангельские темы, отвечал на вопросы и радовался, что нас интересует духовная жизнь. Он был не только отцом, но и духовным наставником. Радовал сердце отца и наш домашний хор. Сам он играл на фисгармонии, а мы пели гимны.

Вскоре образовался и домашний струнный оркестр. Отец любил возиться с нами, придумывал разные игры, воспитывая нас в христианском духе. Когда у нас появился старенький мотоцикл, папа брал нас с собой по очереди в благовестнические поездки по области, чтобы мы участвовали с ним в служении. Уча заповедям Христовым нас и других, он сам был во всём примером. Отец никогда не оказывал давления, не принуждал нас следовать за Христом.

Все свои силы он отдавал церкви: посещал пожилых людей, помогал им. Свою семью он доверил Богу. Мама иногда сетовала, что и дома также много работы, но отец говорил ей: «Благодари Бога! У других всё намного хуже». Помню их разговор:

– Толя, останься сегодня дома – у нас крыша течёт.

– Шура, надо идти – души погибают, а крыша подождёт.

– Да, при жизни кое-что рассказывал. По своей натуре отец был очень сердобольный и доверчивый человек. Часто он приводил домой пьяниц, которых знал, или просто замерзающих бродяг с улицы. Бывало, увидит в электричке бродягу, спросит: «Куда едешь, друг?» И, узнав, что тому некуда податься, приводил к нам домой. Прежде чем свидетельствовать пропойцам о Боге, Анатолий Сергеевич помогал им привести себя в «божеский вид». Однажды он привёл в дом бродягу, который прикинулся глухонемым. Его помыли, привели в порядок. Мой брат Андрей уступил ему свою постель. Этот человек прожил в нашей семье около трёх месяцев. Все к нему относились, как к своему. Но однажды, идя с Анатолием Сергеевичем через овраг, «глухонемой» вдруг заговорил, выдав себя.

Господь побуждал и расположил Анатолия Сергеевича молиться над больными и одержимыми. В церкви опыт такой молитвы имел священнослужитель Голев Сергей Терентьевич, который провёл в тюрьмах за служение Господу в общей сложности 25 лет. Он был уже в преклонном возрасте и часто совершал это служение дома. Анатолий Сергеевич молился за больных вместе с ним. Слух о том, что в рязанской церкви совершается такое служение, стал быстро распространяться. Люди приезжали со всех концов Советского Союза.

Однажды в общину приехали братья из Украины с просьбой помолиться над больными. Нужно было поехать с ними, но Сергей Терентьевич, достигший глубокой старости, был прикован к постели и попросил моего отца и брата Соловова совершить это служение. Анатолий Сергеевич колебался, сомневался в себе, так как молился об этом только совместно с Голевым. Как же без него?! А братья торопили. Отец рассказывал, что неожиданно его взгляд остановился на стихе из Библии, написанном на небольшом плакате, висевшем в комнате: «Не бойся, ибо Я с тобой!» (Ис. 43:5). Эти слова ободрили его, и он дал согласие на поездку. Господь благословил братьев в этом служении и многим явил Свою славу.

Когда С. Т. Голев отошёл в вечность, то стало понятно, что дух этого служения остался на Анатолии Сергеевиче. Помня слова из Писания: «Много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5:16), он совершал молитвы с другими братьями. Особенной поддержкой для него был в этом Соловов Михаил Афанасьевич.

Служение молитвы за больных и одержимых было основано на исполнении Слова Божьего: «Болен ли кто из вас, пусть призовёт пресвитеров церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит больного, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак. 5:14–15).

С большим умилением и вдохновением отец рассказывал о своих поездках в Прибалтику, где познакомился с Иоганном Альбертовичем Бухольцем. Этот брат был опытным служителем и имел силу во имя Христа изгонять бесов. У него был дар исцеления. Много людей приезжали к нему в Елгаву, и он по Слову Божьему совершал помазание елеем (маслом), возлагал на больных руки, и они исцелялись. В общении с ним отец получал сильное ободрение и поддержку в этом служении.

– Этот дар проявлялся в заботливом и сочувственном отношении к болящим, страждущим душам. Отец не мог как-то беспечно и безразлично относиться особенно к тем, которые к нему обращались за какой-либо житейской помощью или за советом. К нему часто приезжали люди издалека, ища исцеления и освобождения. Он никогда не закрывал своё сердце и никогда даже мысли не допускал отказать людям, отфутболить или отослать их. Его дар проявлялся в этом сочувственном отношении. Он мог до момента исцеления и освобождения конкретной души быть несколько суток в посте и усиленной молитве. Анатолий Сергеевич сострадал людям. «Господь послал меня вырывать овечек из львиных челюстей» – это было его любимое выражение.

Он очень трепетно относился к этому служению, не считал себя выдающимся или каким-то особенным. Просто весь успех и благословения в этом служении отец отдавал Господу и делал всё во славу Его. И слух пошёл по всему Советскому Союзу. Люди стали приезжать из многих мест, из отдалённых уголков страны: страждущие, болеющие, которые, может быть, отчаялись и разочаровались в медицине или которым местные служители старались помочь, но не могли. Люди приезжали очень часто, особенно в 70-е годы. И я не помню, чтобы наш дом хотя бы день пустовал и был без гостей. Верующие тоже участвовали, забирая гостей к себе на ночлег, но людей прибавлялось с каждым днём всё больше и больше. И тогда братья из духовного центра, понимая ситуацию и не желая превратить наш дом в лазарет, разослали сообщение о том, чтобы служители поместных церквей, во-первых, остановили поток страждущих в Рязань и, во-вторых, пригласили персонально отца и Михаила Афанасьевича посещать церкви Советского Союза. Не знаю, был ли график, но какое-то время или даже несколько лет мы отца не видели или видели очень редко. Братья разъезжали по городам и весям всей страны, посещая церкви и проводя служение исцеления, побуждали пастырей, пресвитеров поместных церквей к такому служению и сами принимали непосредственное участие в молитвах за болящих, одержимых и бесноватых.

– Конечно, я и другие члены нашей семьи бывали свидетелями исцелений и освобождений. А как же иначе? В одной комнате кто-то учит урок или обедает, а в соседней – отец ведёт молитвенно-исповедальный приём. А когда наступал кульминационный момент – молитва с возложением рук, отец часто открывал дверь и приглашал желающих поучаствовать. Это производило на меня глубокое впечатление. Я видел, что Господь могущественно действует через моего отца, обычного человека, и испытывал особый трепет пред Господом. Этот опыт также повлиял на мою дальнейшую жизнь, на мою судьбу и духовное становление. Случаев было много: физические исцеления, духовные освобождения. Мы к этому привыкли и, может быть, даже стали относиться к этому как к чему-то обыденному.

Особенно интересно и трогательно самому быть свидетелем и иногда даже участником процесса освобождения бесноватых. Однажды в наш дом приехала женщина. Мы звали её тётя Нюша. Это была очень добрая женщина из глубинки нашей Рязанской области. Днём она была добродушна, улыбалась, общалась, помогала даже чем-то нашей матушке по дому, но к вечеру становилась печальной, угрюмой, мрачной, а уже с наступлением тёмного времени суток она сидела в задумчивости, и голос её менялся. Обычная женщина вдруг начинала говорить мужским низким голосом. Это производило удручающее впечатление, остановилось просто жутко всё это видеть и слышать. Но мы понимали, что это злой дух, бес, который в ней кричал, ругал её. Например, я слышал, как он к ней обращался как бы снисходительно: «Нюшка, Нюшка, зачем ты сюда пришла? Плохо здесь нам будет, бить меня здесь будут. Нюшка, Нюшка, уходи отсюда, уходи из этого дома». На протяжении нескольких дней отец и другие служители поместной церкви совершали особое молитвенное предстояние за эту душу. Однажды, когда отец беседовал с ней, бес начал кричать: «Вот ещё один идёт! Вот ещё один идёт!» И через пять минут смотрим – в наш дом заходит дьякон церкви. Проницательность, однако! Злой дух не терпел Божьего присутствия и особенно неистовствовал, когда наша семья молилась.

Он угнетающе действовал на членов семьи, добиваясь, чтобы кто-нибудь возроптал, и тогда служение не имело бы успеха. Но отец в смирении наставлял семью: «Полагать себя за других – высшее служение. Не бойтесь и молитесь». И вот наступил кульминационный момент, которому предшествовали трёхдневный пост и молитва. Когда собрались служители, чтобы совершить основную, заключительную, молитву и произвести освобождение, отец громким повелительным голосом задал вопрос этой тёте Нюше, а точнее бесу, который был в ней: «Как ты мог войти в эту душу? Она – дитя Божие. Косяки её сердца помазаны кровью Иисуса Христа». И, представьте себе, низким мужским басом из её утробы отвечал бес, повторяя: «Когда сердце было пусто, когда сердце было пусто…» И, слава Богу, повергнув её, бес вышел, услышав авторитетное повеление, чтобы именем Иисуса Христа он оставил эту женщину и не прикасался к ней отныне и вовек. После этого служения исцеления тётя Нюша не захотела уезжать домой, то ли боялась растерять С семьёй за несколько дней до ареста тот дар свободы, который она получила, то ли просто желала остаться в таком духовном общении, подкреплении и назидании. Она ещё долгое время жила с нами и помогала нам. Было удивительно видеть эту разницу между тем, какой она была и какой стала после освобождения от того духа, который её угнетал.

Это только один пример, а таких случаев было много. Мне особенно дорого по прошествии многих лет встречать получивших исцеление или освобождение людей. А бывает это довольно часто.

– Да, много сопротивления приходилось отцу преодолевать, ломать устоявшиеся понятия и формы. Но Слово Божье говорит: «Где Дух Господен, там свобода». Поэтому отец в свободе Господней совершал то, что Бог положил ему на сердце. И здесь, в вопросе молитвы за больных, он поступал буквально по Писанию: «Болен ли кто из вас, пусть призовёт пресвитеров церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит больного…» Он совершал это так, как было сказано в Слове Божьем.

Даже если кто-то не соглашался с его опытом, формой служения, с его пониманием вопроса молитвы об исцелении, изгнании бесов, то, как говорится, факты – упрямая вещь. И многие, видя эти благословенные факты, или замолкали в своём противлении, или просто смирялись и соглашались. Когда отец стал ездить по поручению духовного центра по городам Советского Союза, то к нему обязательно приставляли кого-то из служителей – то ли для контроля, то ли для помощи. И, слава Богу, обо всех отец отзывался очень тепло, радовался, что были братья, которые сначала относились настороженно к нему, а затем становились настоящими друзьями и сотрудниками в этом служении.

Особенно тепло и проникновенно он рассказывал и делился о том периоде, когда вместе с ним служил Николай Петрович Храпов. Они и раньше друг друга знали – земляки, много общего. Николай Петрович был родом из Коломенской церкви (это 100 километров от Рязани). В Рязани знали отца и мать Николая Петровича. Когда Господь и братья послали их, это партнёрство было особенным благословением. По словам отца, Николай Петрович удивлялся многим вещам, которые случались в их служении. Он как-то сказал отцу: «Не перестаю удивляться милостям Божьим, благословениям, Его видению. Мы такие разные, брат Анатолий (он был намного старше отца). Господь дал мне много даров, но вот те дары, которые есть у меня, не даны тебе, а те, которыми тебя наделил Господь, не даны мне. И когда мы объединяемся и вместе служим Господу, то видим великие Божьи чудеса».

– Отец пять лет провёл в тюрьмах и лагерях. Обвинения были стандартные: статья 190’ УК РСФСР: «Изготовление и распространение клеветнических измышлений, порочащих общественный и государственный строй», а также статья 227: «Посягательство на права и свободы граждан под видом исполнения религиозных обрядов». И, по-моему, была ещё одна статья. Она «клеилась» ему как к тунеядцу. И это к человеку, который на момент суда и следствия имел около 40 лет трудового стажа. Клевета заключалась в том, что он находился в гонимом братстве и открыто говорил, что в нашей стране есть гонения на верующих в Бога. А статья 227 применялась в том случае, если пресвитер крестил несовершеннолетних. Такие факты были, и за это его тоже привлекали к ответственности. По трём статьям его приговорили к пяти годам лишения свободы. Находился он далеко от дома, в городе Сусуман Магаданской области. Для того чтобы посетить его, нужно было добираться самолётом до Магадана, потом местным авиарейсом до Сусумана, а это ещё 600 километров. Понятно, что это было и трудно, и очень дорого. Слава Богу за поместную церковь, за братьев и сестёр других церквей, которые помогали нашей маме. Как правило, она брала кого-то из детей посещать отца в среднем два раза в год.

Были случаи, когда, уже прилетев на свидание, мама на месте узнавала, что свидания её муж под каким-то надуманным предлогом лишён. И это, конечно, были сильные поводы для уныния, но Господь не оставлял. Везде, где бы ни находился отец: пересыльная тюрьма, колония, – везде Господь был с ним. Люди, которых настраивали органы, чтобы они его прессовали, унижали, притесняли, через короткое время становились ему друзьями. Он рассказывал, что и администрация к нему везде относилась по-доброму. Например, узнав о даре исцеления, который имел отец, даже начальник колонии в Сусумане обратился к нему с просьбой совершить молитву за его дочь. И даже приводил её с собой на службу, то есть в лагерь. Слушал наставления отца, его призыв к покаянию. Отец даже для таких людей совершал молитву с возложением рук и елеепомазанием.

Помню такой случай. Мы с мамой приехали на свидание к отцу. Отец пришёл, и, конечно, радости не было предела. Матушка хлопотала, чтобы накормить, но он остановил её и сказал: «Сначала мы поклонимся Господу, сначала мы совершим хлебопреломление». А для того чтобы совершить вечерю, матушке пришлось в каком-то пузырьке под видом лекарства провозить немного вина. Хлеб там был. Сначала совершилась вечеря Господня, а затем последовала благодарственная молитва. Мы с отцом встали на колени, а поднялись спустя час или полтора, потому что это была особенная молитва, молитва из глубины, благодарственная молитва. Он перечислил всех, кого знал: служителей, пастырей, дьяконов поместной рязанской церкви и других церквей, родных, дальних и ближних, молился об их нуждах. Потом перечислил всех, с кем он бывал на этапах в пересыльных тюрьмах, перечислил начальство, заключённых, кого лично знал.

Таким было начало нашего свидания. А потом в личной беседе и общении он многим делился, многое рассказывал. Мы, в свою очередь, делились жизнью церкви, жизнью братства. О чём-то нельзя было говорить вслух, потому что такие комнаты были напичканы подслушивающими устройствами. Но из этого затруднительного положения мы выходили следующим образом. Загодя, до поездки на свидание, я разбирал простые карандаши, вытаскивал стержни, ломал их на кусочки и просто разбрасывал по нашим сумкам. Мы проносили стержни под видом мелкого мусора. Когда отцу нужно было сообщить что-то важное и нужное, но так, чтобы недруги церкви об этом не услышали, нам приходилось брать фарфоровую тарелку, которая там была, и писать на ней грифелем, тут же стирать написанное и снова писать. Таким образом отец мог узнавать кое-что из жизни церкви и братства.

Несколько слов о том, как жила семья во время отсутствия отца. До тюрьмы он несколько лет был на нелегальном положении, дома практически появляться не мог. Мы встречались на конспиративных квартирах в Москве, реже – в Рязани. Кстати, возможность встречаться с отцом нам предоставляли в своих домах братья и сёстры из регистрированных церквей. В то время особенно чувствовалось братство во Христе. Очень много помогали нам друзья из Украины, Молдавии и Белоруссии. Я помню, бывали такие случаи, когда друзья на легковой машине, например из Молдавии, приезжали с прицепом и привозили сотни банок с маринованными овощами, фруктами, вареньем для нашей большой семьи. Это было просто чудо, реальность того, что мы дети одного Отца, истинное братство.

«Страдает ли один член, страдает с ним всё тело». Слава Господу за всех, кто поддерживал узников во Христе в то время, в том числе и нашего отца, и всю семью! Спасибо вам, дорогие братья и сёстры!

– В 2018 году исполняется 30 лет, как Господь забрал отца в Свои небесные обители. Это была, по нашим земным меркам, трагедия. Это была автокатастрофа, в результате которой водитель, слава Богу, выжил, но для отца момент аварии стал последним. В тот год, 1988-й, отмечалось 1000-летие крещения Руси. У отца было особенно много посещений, встреч и приглашений. Он очень радовался возможности встречаться с Ярлом Николаевичем Пейсти, с другими братьями, которым власти открыли дверь для посещения Советского Союза. Особенно радостным моментом для него было участие со многими служителями в юбилейном крещении на Днепре. Осенью того же года он посещал церкви в Молдавии, и как раз там Господь призвал его в Свои обители. Для него это был особый, благословенный год, и я помню день нашего расставания. Мы, уже взрослые сыновья, чем-то занимались по хозяйству. После молитвы, когда он со своим потёртым портфелем спешил на поезд, чтобы отправиться в Москву, а оттуда в Молдавию, кто-то из нас пожелал ему: «С Богом!», кто-то сказал: «До свидания!» Я помню свои слова: «Папа, пока! Встретимся». Но кто же мог знать, что через несколько дней мы увидим его тело в морге Тираспольской больницы?! Я благодарен Господу за всех друзей в Молдавии, в Тирасполе, которые в те дни были с нами и помогали мне с моим младшим братом перевозить тело в Рязань, всячески поддерживая нас. Да воздаст им Господь! Прошли годы, но их добрые дела свежи в памяти и сейчас.

К смерти он относился просто, по-христиански. Ещё в молодом возрасте после покаяния (он пришёл к Господу в 28 лет) на него было совершено несколько покушений. Его старые «друзья», да и враги церкви несколько раз пытались его убить. Несколько раз он смотрел смерти в глаза, но всегда оставался спокоен. И даже в тюрьме были случаи, когда он понимал, что едва уже не отходит к Господу. Например, он рассказывал, что однажды его ударило электрическим током, и он падал, понимая, что это – конец. Пока падал, молился, веря на встречу с Господом в следующий миг. А в следующее мгновение, во время падения, выдернул из розетки кабель, оголённый конец которого судорожно сжимал в руке. Он всегда знал, что имеет место у Господа. Он знал и твёрдо верил, что он – Божие дитя, Его слуга, и всегда утешал других, особенно тех, кто был на пороге перехода в вечные обители.

– Нас восемь братьев и сестёр. Все со Христом, знают Его, любят, служат Ему каждый тем даром, который имеет. А младший наш брат Александр уже с Господом. И хотя он пришёл в этот мир последним, Господь благоволил забрать его к Себе первым. Сейчас все мои братья и сёстры в возрасте, воспитывают детей, внуков.

Слава Господу за то, что добрый пример отца оставил сильный след в сердце, помог в познании Господа, в служении Ему всей нашей семье.

– В 1990 году я был рукоположен на пасторское служение в поместной церкви ЕХБ «Благодать». Община наша начала своё служение в 1986 году. И нужно сказать, что Господь через многие обстоятельства провёл, показал Своё могущество и совершил много чудес. Когда мы ещё не имели своего здания и собирались по домам и квартирам, Господь проговорил к нашему небольшому христианскому коллективу, чтобы мы максимально участвовали в благовестии нашего города. После того как в 2000 году Господь позволил нам войти в построенное нами новое здание церкви, наш старый Дом молитвы был переоборудован под христианское общежитие для выпускников детских домов. По вероисповеданию наша община баптистская, а организационно мы входим в Союз церквей евангельских христиан, где начальствующим епископом является А. Т. Семченко.

– Служение исцеления у нас не происходит в той форме, как практиковал его отец. И такого движения у нас нет. Но молитвы за больных, исцеление одержимых и изгнание нечистых духов практикуются. В этом я лично принимаю участие, так как понимаю и принимаю авторитет Писания, которое говорит: «Болен ли кто из вас, пусть призовёт пресвитеров церкви». Каждому служителю нужно понимать, что это угодно Господу. Нельзя замыкаться, уклоняться, но нужно всегда откликаться на просьбы болящих, страждущих, нуждающихся и совершать это служение по Писанию, как этого ждёт от нас Господь. Но каждый служитель, дерзающий совершать это служение, должен быть в должном состоянии духа (Ин. 14:30; Деян. 19:14). Каждый пресвитер должен и обязан, как говорил мой отец, «вырывать овечек Христовых из челюстей львиных».

– Главное то, что он очень любил Господа. Больше всего на свете. Он служил Ему самозабвенно. Служил любым даром, который был у него: добродетелью, словом, проповедью, советом, пением (его рабочий диапазон был в 3 октавы) и особенно тем даром, о котором мы сегодня вспоминаем. Я благодарен Господу за то, что он оставил очень добрый и благословенный след в моей жизни и в судьбах тысяч людей.

– Конечно, я хочу пожелать благословений. Пожелание оставаться верными христианскому печатному изданию. В наше время, когда интернет заполонил всё и компьютер не даёт нам продыху, продолжайте читать печатное Слово Божие и оставаться верными журналу «Вера и жизнь», который многие десятилетия несёт благословения, назидание, утешение и укрепляет нашу веру. И ещё у меня есть пожелание и просьба ко всем читателям, к тем людям, которые однажды пересеклись с моим отцом, который в их жизни оставил добрый след. Я надеюсь, что много ещё есть живых свидетелей и многие, по милости Божией, здравствуют и ныне. Братья и сёстры, если вам нетрудно, пришлите, пожалуйста, ваши воспоминания о служителе, пастыре, пресвитере, добром христианине Анатолии Сергеевиче Редине. Если у вас есть фотографии с ним или видеоматериалы, особенно ваши свидетельства об исцелении, о том, как Господь через его неравнодушное отношение был участником в вашей судьбе – в исцелении, в освобождении, вы можете прислать это по адресу: gbcryazan@gmai– .com

И, если Бог позволит, мы всё это объединим, систематизируем и сделаем эти свидетельства доступными для каждого, чтобы имя Божье прославилось. Слово Божье говорит: «Помните наставников ваших, которые проповедовали вам Слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7). Если вы желаете узнать более подробно о жизни и служении Анатолия Сергеевича Редина, вы можете зайти на наш сайт http://b– agodat-rzn.ru Пусть всё это послужит Божьей славе, нашему назиданию и укреплению нашей веры. И ещё, внимание! Наша рязанская церковь остается всё такой же гостеприимной.

Милости просим! Добро пожаловать к нам! Ночлегом обеспечим. Сердечно благодарю за возможность рассказать об отце и его Господе и желаю благословений всем, читающим эти строки!

Спасибо за рассказ, Анатолий Анатольевич. Благословений вам и сердечный привет церкви!

Вопросы задавал Вальдемар Цорн

Вера и Жизнь 2, 2018 г.

Вырывать из челюстей львиных