Особенный

Генри Фишбайн

Я помню себя с трех лет. Мне не трудно было это установить. Мои родители переселились в отдельную кооперативную квартиру, когда мне было три года.

Уже тогда я без родительского надзора играл с новыми друзьями во дворе и обретал первый жизненный опыт.

В нашем новом девятиэтажном доме поселилось множество молодых семей с детьми, которые учились в одной школе. Многие из них стали моими одноклассниками до самого окончания десятилетки.

Родители вспоминали, что за мной необязательно было смотреть, так как даже через закрытые окна доносился мой звонкий голосок. Наверное, именно он обратил на себя внимание старших ребят, которым тогда было не более восьми лет.

Как сейчас помню этот первый и очень странный вопрос, обращенный ко мне: «Ты кто по нации?»

Я впервые слышал слово «нация» и не мог ответить на этот провокационный вопрос. Но мои «взрослые» собеседники наверняка знали ответ на него.

– Пойди спроси у мамы, – посоветовали они, что я незамедлительно и сделал.

Моя мама, никогда не скрывавшая своей национальности, спокойно и с гордостью сообщила мне, что мы евреи.

Когда я выбежал во двор и торжественно поведал о своем происхождении ожидавшим меня «приятелям», меня постигло тяжелое и незабываемое разочарование. Ребята разразились идиотским хохотом, тыча в меня пальцами. Время от времени они произносили непонятное мне слово «маланец», которое они явно могли слышать лишь из уст своих родных.

Тогда мне было очень обидно, что я ни за что, ни про что был осмеян. По непонятной мне тогда причине, я стал объектом пристального внимания всех жильцов дома.

Слово «маланец» я впоследствии слышал очень часто, хотя и не в свой адрес, и оно никогда не давало забыть мне, что я какой-то особенный.

Позднее я узнал еще одно определение моей народности – «жид».

К сожалению, им определялась не столько принадлежность к народу, сколько качество личности – жадность. Чтобы лишний раз не дать повода окружающим оскорбить мое национальное достоинство, я готов был отдать ближнему больше, чем ему нужно было.

Позже от взрослых я узнал, что все евреи старались быть лучше других с одной только целью, чтобы не вызвать нареканий в адрес своей национальности.

Поведение и образ жизни евреев складывались на базе коллективной ответственности за честь своего народа.

Когда я окончил десятилетку, то избрал карьеру рабочего. Это произошло по нескольким причинам. С детства я слышал, как тяжело было поступить еврею в вуз. Я не хотел на своей шкуре испытать несправедливость приемной комиссии, тем более, что и аттестат был не из лучших. Стереотип, что евреи ленивы и никогда не работают физически, тоже сыграл свою роль в выборе рабочей специальности. Хотелось быть таким, как все русские, рабочим классом, а не «богатым жидом» и эксплуататором.

Я думаю, что не столько традиции и религия еврейского народа сохранили нас как нацию в условиях атеизма, который по сути одержал победу, сколько постоянное напоминание антисемитского окружения о том, кто мы, из какого народа.