О двух сыновьях

Вениамин Крейман

Один сын сказал отцу: «Отче! Дай мне следующую мне часть имения... Сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону» (Лк. 15:12–13).

Друзья, не желаю никому оказаться на месте этого оскорбленного отца. Он растил и лелеял своего сына – будущую опору в старости, а тот однажды выложил отцу свое сокровенно-ужасное намерение: распрощаться с ним навсегда. Сын не только преждевременно забрал у отца свою часть имения, но нанес кинжальный удар в самое сердце любящего отца.

Вообще всякий сын когда-то должен покинуть отцовский дом: создать свою семью. Но этот торжественно-радостный момент сопровождается, как правило, родительским благословением и не означает окончательного разрыва сына с отцовским домом, а скорее наоборот. Да, все сыновья и дочери, повзрослев, получают свободу выбора своего пути.

Но этот сын воспользовался своим правом вероломным образом – он не просил, он потребовал: дай мне! Это значит, с отцом его уже не связывало никакое чувство родства и привязанности. Он был свободен от уз долга, любви к тому, кто подарил ему жизнь, вскормил, создал для него своим трудом наследство. Поэтому можно сказать, что сын этим поступком фактически отрекся от сыновнего достоинства наследника по духу, продолжателя рода.

Этот ужасный разрыв он, видимо, вынашивал давно – с той поры, как в его душу закралась дьявольская мысль о красоте «свободной жизни» и о свободе вообще. Эта мысль постепенно изменила его, сделала бесчувственным, чужим в родном доме. Внутренний, невидимый разрыв с отцом произошел намного раньше видимого, явного. Сыновство стало для него тяжелым бременем, а не преимуществом перед наемниками отца, и он отрекся от сыновства. Можно сказать, что все время, предшествовавшее внешнему разрыву, он был вне себя: когда разговаривал с отцом, когда ждал раздела имущества и когда покидал отчий дом, как ему казалось, навсегда. И в дальней стороне не было возможности прийти в себя, потому что «легкая жизнь» не давала времени опомниться.

Лишь когда вихрь беспутной жизни «выжал» из него все и выбросил как ненужного из города в пустынное захолустье, он смог взглянуть на себя со стороны: он – пастух, пасет грязных свиней!.. Голод скоро поставил его на колени перед корытом с омерзительным варевом, потому что единственным его желанием было насытиться хотя бы этими рожками. Однако резкий удар в спину заставил его оглянуться. «Не смей, это не для тебя, а для свиней!» – услышал несчастный. Он вдруг ясно осознал, что обречен на голодную смерть в этой стране, что жизнь свиньи здесь дороже его жизни. Первая мысль: надо скорее бежать отсюда! Но куда? Ведь он теперь никому не нужен...

Так он пришел в себя. И в памяти сразу возник родной дом, его богатый отец: «Встану, пойду к отцу моему!» Измученный голодом и дорогой, обессиленный и оборванный предстал сын пред своим отцом с одним желанием: получить работу батрака. Но согласится ли отец на это?

Однако встреча вышла не такой, как думалось сыну. Трудно понять, как отец мог узнать своего сына в бродяге, одетом в лохмотья, с лицом, обожженным солнцем и горем. Наверное, только сердцем.

«Это, кажется, мой отец! Он бежит ко мне, – промелькнуло в голове сына. Сердце его учащенно забилось, отзываясь ударами в висках: – Он хочет прогнать меня, как бездомного пса... Но у него в руках нет палки, его руки простерты вперед, он призывно машет мне... Неужели?.. Не может быть!..»

Покаянную исповедь-молитву он твердил, находясь в крепких объятиях отца: «Отец, я не достоин... я не достоин называться твоим сыном! Я согрешил... Прими меня к себе поденщиком...» Отец ничего не отвечал ему, он только прижимал голову сына к своему сердцу. Слова покаяния ему будто бы были не нужны вовсе. Отца захлестнула волна праведной любви, она выше и сильнее доводов холодного рассудка. Все еще обнимая вновь обретенного сына, счастливый отец ввел его в ворота своего дома.

Эта повесть о сыне, предавшем своего отца, – не простой житейский рассказ. В устах Спасителя она является откровением и глубокой тайной. Сын этот – Адам. Отец его – Создатель и Творец, любящий Бог. Отчий дом – это Эдем, рай, которым пренебрег Адам. Это откровение не только об Адаме, но и о всех потомках его, то есть о нас, людях. В Адаме все мы покинули дом Отца нашего Небесного. Эта печальная повесть со счастливым концом может быть повестью о тебе, мой друг. Самое главное – прийти в себя, осознать, ясно увидеть свое положение: ты на чужбине, то есть далеко от Бога. Твой образ жизни осквернил тебя и твою душу. Ты унижен, твое достоинство сына Царствия Божия попрано. Ты повержен на землю чувством своей вины и отчаянием безысходности. Но не отчаивайся! Поднимись, встань и иди к Богу. В лице Спасителя Он уже ждет тебя на дороге. Иисус готов обнять тебя и все простить, потому что Он любит тебя. Он заплатил за твое возвращение Своей смертью на кресте.

Другой сын сказал отцу: «Вот иду... исполнить волю Твою, Боже. И закон Твой у меня в сердце» (Евр.10:7; Пс. 39:9).

Обратим свой духовный взор теперь на другого сына. Здесь нам суждено многому удивиться и, главное, любовному отношению сына к отцу, явленному в сыновнем послушании воле отца.

Однажды, когда в отчем доме прозвучал вопрос: «Кого нам послать? И кто пойдет для нас?» – сын ответил: «Вот я, пошли меня!» (Ис. 6:8). Это было добровольное решение сына – совершить дело отца вдали, далеко от отчего дома, где любовь связана с жертвой, подвигом. Сын должен был отправиться в «даль», над которой тяготеет отцовское проклятье, где все бытие «совокупно стенает и мучается» из-за непослушания. И только, добровольно приняв на себя не посильное для кого другого бремя, сын смог совершить освобождение всех своим послушанием отцу.

Теперь, дорогие мои, уже стало ясно, Кто Этот Сын, а потому я не буду более скрывать, что Этот другой Сын есть Сын Божий. Его Отец – Бог, Творец вселенной. Поэтому в дальнейшем слова «Отец» и «Сын» я буду писать с заглавной буквы. Эта далекая «даль», куда решил отправиться Сын, – наша бедная планета, место изгнания согрешившего Адама и его потом-ков.

Нельзя размышлять и говорить о тайне Богоявления на земле без благоговения, удивления и восхищения перед решимостью Сына Божия, Его любовью и готовностью все претерпеть за нас.

Почему-то именно Он, второе Лицо святой Троицы, «прошел небеса», чтобы достичь Земли. Вот уже 2000 лет величайшие философы, богословы, мыслители пытаются объяснить, истолковать с позиций разума, безупречной логики это событие, положившее начало нашей эре. Однако пока безуспешно, ибо после какого-то момента им приходится идти на ощупь, а потом и вовсе остановиться перед мраком и тишиной сокровенного.

О том, что Бог стал человеком, Слово Божие говорит совершенно ясно. И побудительным моментом этому явилась Его любовь к нашему миру: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного...» (Ин. 3:16).

Посылая Своего Сына на Землю, в наш мир, Отец освятил Его и положил на Нем печать Свою (Ин. 6:27,10:36). Это печать совершенства Сына Божия и Сына Человеческого, и имя Его – Иисус. Будучи «далеко от дома», Иисус творил не Свою волю, а волю Отца Своего, делая угодное Ему (Ин. 6:38, 8:29).

Не следует думать, что Иисусу это ничего не стоило, так как Он – Бог, что все Он совершал как бы автоматически. Нет, к Иисусу так же, как и к Адаму, близко подступал сатана с сильнейшими искушениями. Но если Адаму сатана лишь указал на плод дерева познания добра и зла, то Иисусу он показал уже все царства мира в их блеске и славе, и притом в мгновение ока.

Какая сильная атака на Иисуса! Но Он устоял, не поклонился князю мира сего, не стал долго разговаривать с сатаной, как Ева, а отверг все притязания на честь и достоинство Сына Божия и Человека: «Отойди от Меня, сатана!» И тут сатана действительно оставил Иисуса на время, чтоб с новой силой коварства и ненависти обрушиться на Него в Гефсимании. Да, Иисусу как Человеку не было чуждо чувство страха перед смертью. Он победил смертельную тоску в молитвенном борении: «Да будет воля не Моя, но Твоя, Отец!» И ангел с небес укреплял Его. Из Гефсимании Иисус вышел как Агнец навстречу пыткам и мучительной смерти.

Но на Голгофе с Распятым произошло совершенно невероятное: рядом с Ним не было не только ангела, но и Сам Отец Небесный оставил Его. Это был момент, когда решалась судьба всей вселенной и судьба каждого из нас. Будет ли у нас возможность вернуться в Отчий дом или нет? Сможем ли мы получить прощение грехов наших пред Богом или нет? Вернет нам Бог утерянное достоинство сынов Его или нет? Иисус в этот решающий миг не отрекся от Отца, призвал Его имя в предсмертный час и предал в руки Его Дух Свой. Поэтому уже замирающими устами Иисус смог произнести слово: «Совершилось!» Да, Он совершил подвиг любви ради нас – блудных Его сынов и дочерей.

Итак, мы проследили судьбы двух сыновей. Они драматичны, а порой даже трагичны. Но такова доля всех, кому суждено родиться на планете Земля. Все мы здесь рождаемся не по своей воле, только Сын Божий добровольно, будучи Богом, вочеловечился, чтоб стать жителем Земли, одним из нас, человеков, чтобы узнать наши горести и беды, нашу нищету и непокорность, злобу и мстительность, наше отступление от Бога. И вся эта скверна совокупного греха была обращена на Него – Святого и Любящего – лишь потому, что Он не таков, как мы. И Он все это принял на Себя, чтобы избавить нас от вечного наказания. Иисус знал, что мы порой «не ведаем, что творим». Он рассмотрел в нас слабое, искаженное отражение Его образа и подобия, сокровенную жажду святости. И потому Его не смущают лохмотья, едва прикрывающие наши язвы и нечистоту. Он обнимает каждого, приходящего к Нему, исцеляет любовью, обновляет и одевает в чистые одежды.

Будем стремиться подражать Ему во всем и в Его верном сыновстве. Его сердечный взор всегда был направлен в небо, где Его дом, Его Отец. Здесь, на Земле, Он был «на чужбине», был чужим для народа Своего. Он желал только совершить дело спасения нашего, порученное Отцом, чтобы вернуть нас в небеса.

А как ты себя чувствуешь на Земле: чужим или своим? Сильно ты привязан ко всему материальному? Часто ли вздыхаешь, с тоской взирая на небо? Томится ли твоя душа по Небесной Отчизне? Если да, то ты можешь взять пример с первого сына: он вспомнил про дом отца, и эта святая память о его благости помогла ему подняться со дна отчаяния и безысходности. И он встал и пошел в сторону родины! Поднимись, встань и сделай хотя бы шаг, а за ним другой! Поверь, тебя ждут и любят: и Господь, и Церковь.