Глаза мои видят Тебя

Ян Пепке

Много теологических дискуссий велось и наверняка будет вестись по поводу датировки написания книги Иов. Тем более неоднозначно время происхождения самих событий, описанных в этой книге Библии.

Есть причины исходить из того, что книга была написана до времени Моисея (ок. 1500 г. до Р. Х.), так как в ней, к примеру, отсутствуют ссылки на Закон и устоявшиеся термины Пятикнижия. Некоторые богословы утверждают, что сюжет книги Иов можно отнести даже к допотопному периоду (4500 лет назад), ссылаясь при этом на упоминание в книге животных с переплетенными на бедрах жилами (которые до сих пор нашли только у ископаемых динозавров).

Независимо от принадлежности к тому или иному лагерю, в общем принято считать книгу Иов одной из самых древних. О чем это нам говорит? О вневременной актуальности Писания! Ведь речь идет о вопросах и переживаниях человека, которые пронизывают всю историю его существования. И это не удивляет, потому что с момента потери непосредственного общения с Богом человек остался с массой вопросов, найти ответы на которые пытается до сих пор.

События книги можно разделить на три главных акта. Первый – пролог, проливающий свет на причину страданий. Происходит это, однако, при закрытом для Иова занавесе, т.е. Иов об этих причинах и о совете Божьем ничего не знает. Отвернется ли Иов от Бога или останется Ему верным?

Следующий за прологом диалог не может оставить читателя равнодушным к судьбе Иова. Крик его души ясно выражен в беседах Иова и его друзей.

И, наконец, эпилог – радикальный поворот в развитии прежде описанных событий, а особенно в понимании Бога Иовом.

Пролог

«И сказал Господь сатане: „Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла“» (Иов, 1:8).

Помните, как пророк Илия сетовал, говоря Господу, что сыны Израилевы оставили Его завет и что остался он один, который не преклонился перед Ваалом? Господь мягко поправил Илию, сказав, что есть еще семь тысяч таких, как он. Об Иове свидетельство Бога значительно отличается (ибо нет такого, как он, на земле). Заметьте, такую характеристику дает Иову Сам Бог! Иов – праведник, в этом Бог не сомневается.

По всей видимости, сатана с этим также согласен, но одновременно он ставит бескорыстие мотивов праведности Иова под сомнение. «Хороший у вас бизнес», – говорит сатана и подразумевает под этим, что праведность Иова куплена многочисленными благословениями Бога. – «А вот прикрой кран изобилия и достатка, или лучше вообще разори Иова (чтобы вмиг все стало ясно), то не останется от благочестия Иова, его поклонения и капельки пара».

Бог допускает – и сатана наносит два сокрушительных удара по Иову. Это даже ударами тяжело назвать, потому что речь идет о лютых кошмарах. Сначала Иов теряет любимых детей и все свое имение. Видя непоколебимость Иова: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» (1:21), – сатана поражает Иова проказой – от подошвы его ног по самое темя.

«Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (2:10) – смиряется Иов, сидя в пепле и скобля себя черепком.

Диалог

Господь дал, Господь и взял. Эти слова мы наверняка уже слышали в других контекстах. Как правило, тогда, когда речь шла о менее радикальных потерях и менее болезненных ударах судьбы. Это легко читается. Есть большая вероятность принять слова Иова за обыкновенную реакцию преданного Богу человека. Может, мы даже ожидали такую реакцию от Иова.

Думаю, что, имея такого рода мысли, мы не отдаем себе полного отчета в том, в каком действительно положении и состоянии находился Иов. «И, подняв глаза свои, издали они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали…» (2:12). Друзья, узнав о горе, постигшем Иова, и торопящиеся утешить его, не узнают друга. Настолько боль от потери детей, презрение со стороны близких и страшная проказа обезобразили его.

Совсем недавно я перенес тяжелый приступ (заворот кишок), который в течение двух дней сопровождался невыносимыми болями. После установления правильного диагноза и состоявшейся скорой операции боли прекратились, и я пошел на поправку. Все это время я был окружен любовью, заботой и молитвами семьи и церкви. Разве это можно сравнить с тем, что перенес Иов? Особенно пронизывающе описано его состояние в 19-й главе. «Дыхание мое опротивело жене моей... Даже малые дети презирают меня... Кости мои прилипли к коже моей и плоти моей, и я остался только с кожей около зубов моих». И как долго это длилось? «…Так я получил в удел месяцы суетные» (7:3). Это было настолько страшным зрелищем, что друзья Иова семь дней и ночей не могли сказать ни слова, хотя наверняка имели время подумать о подходящих словах утешения, находясь на пути к нему.

Тишину прерывает сам Иов. На этом первом этапе он как будто ищет то, что хотели дать ему друзья, – утешение. Он задает много вопросов, и создается впечатление, что исчерпывающих ответов на них он не ожидает. Его собственный жизненный опыт говорит ему, что такого рода вопросы могут оставаться лишь риторическими. Он не видит в происходящем смысла и одновременно осознает, что такое не может случиться по неведению Бога: «На что дан свет человеку, путь которого закрыт и которого Бог окружил мраком?» (Иов, 3:23).

Друзья Иова: Вилдад, Софар и Елифаз, – заметно облегченные тем, что Иов сам прервал затянувшееся молчание, наконец получают возможность – нет, к сожалению, не утешить, а высказаться. Создается впечатление, что у Елифаза за семь дней сложилось свое мнение. Он даже предупреждает Иова: мол, будет неприятно, но так надо. Мотив у всех троих похож: ты или дети твои согрешили пред святым Богом, поэтому твои переживания – заслуженное и неизбежное наказание.

«Утешение» Софара еще откровеннее: «Но если бы Бог заговорил и отверз уста Свои к тебе и открыл тебе тайны премудрости, что тебе вдвое больше следовало бы понести! Итак, знай, что Бог для тебя некоторые из беззаконий твоих предал забвению» (Иов, 11:5–6). Совет такой: покайся, взыщи Бога, удали беззаконие – и заживешь, как прежде.

Конечно, в таком простом уравнении это не было преподнесено Иову. Каждый из участников диалога пытался как можно ярче и глубже убедить Иова в святости Бога, в Его всемогуществе, всеведении, суверенности Его решений. И как раз эти, с богословской точки зрения, правильные, аргументы приводят многих христиан и сегодня к одному и тому же вопросу: «Зачем нужно было Иову молиться за своих друзей? Они ведь, казалось бы, все правильно говорили!»

Искренние вопросы Иова были восприняты ими как дерзкий вызов, и друзья чувствовали за собой долг заступиться за Бога. Елиуй, молодой, динамичный, побуждаемый хорошими мотивами, но еще не наученный жизнью и Самим Богом, даже впадает в гнев: «Воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога». Продолжая свою речь, Елиуй просит об особенном внимании, потому что он имел «еще что сказать за Бога» (32:2; 36:2). Теоретическая теология против реальных переживаний Иова, в конце которой выведена формула, действующая вот уже тысячелетия: «Кто согрешил: он или родители его, что родился слепым?» (Ин. 9:2).

Иов по большей части не противоречит размышлениям друзей. Он все это знает, но настаивает на том, чтобы друзья не оправдывали Бога: «Но Бога ли учить мудрости?» (21:22). Иов полностью согласен с тем, что за осознанный грех человек может понести наказание, однако он уверен в своей невинности. Более того, благословения Божьи он всегда делил с сиротами, вдовами, обездоленными. Это даже друзей Иова приводит, в конце концов, к молчанию. Несмотря на логичность приведенных аргументов, Иов не может понять, почему на долю богобоязненного человека выпадают столь тяжкие испытания, тогда как «раздражающие» Бога пребывают во здравии и наслаждаются жизнью.

Правда же, очень актуальный вопрос? Кто из нас не сталкивался с ним, придя в школу или на работу после какой-либо широкомасштабной природной катастрофы? Или вопиющей несправедливости, где от нас как христиан требуют объяснения. Куда Бог смотрит? Почему Бог допускает? И мы стараемся дать ответы на эти вопросы, но сами быстро замечаем, что сделать это исчерпывающе не в состоянии. Особенно тогда, когда ответы эти ожидаются вне контекста вечности.

«Выслушайте внимательно речь мою, и это будет мне утешением от вас» (21:2), – дважды просит Иов. Чего же не услышали друзья, слушая, очевидно, невнимательно? (Так часто бывает, когда уже мысленно подготавливаешь следующий ответ, в то время как твой собеседник еще изливает тебе душу).

Иов все время желал получить ответ от Самого Господа. Он желал отстоять пути свои перед лицом Его, но не находил Его: «Вот мое желание: чтобы Вседержитель отвечал мне и чтобы защитник мой составил запись» (Иов, 31:35). Все это время Иов не терял надежды, что Бог ответит ему. Ему лично! «А я знаю, Искупитель мой жив ... и я во плоти моей узрю Бога» (Иов, 19:25–26). Другого источника утешения Иов представить себе уже не мог.

Господь услышал молитву Иова и ответил ему из бури. Ответил вопросами. Мне кажется, решающее значение для того, чтобы правильно понять эти вопросы, имеет интонация, с которой мы их читаем. «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? Под всем небом все Мое» (40:3; 41:3).

Если мы читаем эти вопросы Господа, обращенные к Иову, в интонации раздраженного отца, отчитывающего сына, то они, естественно, производят разрушительное действие. Но прочитайте эти главы с позиции Искупителя, лица Которого искал изможденный Иов. Ни укор, ни обличение не имеют здесь места. Господь как бы за руку берет Иова и показывает ему мир с Его перспективы. И именно этот подход Бога приводит Иова к сокрушению. Величие Бога и Его голос поставили сердце Иова на колени. Всей душой и всем естеством своим Иов поклонился Богу. Мечта Иова – его сердечное желание услышать ответ Бога – сбылась. Глубоко убежденный в своей праведности, он раскаивается: «Вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои. Однажды я говорил – теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду» (Иов, 39:34–35).

От внешнего поклонения, исполнения заповедей и жертвоприношений Иов приходит к внутреннему познанию Бога. Сам Бог открылся ему, и Иов произносит знаменитые слова: «Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя» (Иов, 42:5).

Эпилог

«И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу феманитянину: „Горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили обо Мне не так верно, как раб Мой Иов“» (Иов, 42:7).

И все-таки, что в речах друзей было не так верно, как у Иова? Думаю, это можно увидеть в следующем: сокрушенный Иов видит себя «омрачающим Провидение, ничего не разумея» (42:3), в то время как размышления друзей побуждают их отвечать, и они «поспешают» выразить их (20:2).

По милости Своей Господь вновь дарует Иову обильные земные блага. Однако самое главное происходит до этого, кульминация – в глубоком познании Иовом Бога: «Вот, мы называем блаженными тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерден и сострадателен» (Иак. 5:11).