О бабушке, или каких жён нужно искать

Маргарита Коломийцева

Когда я вспоминаю свою бабушку, то невольно задаюсь вопросом: а всё ли в порядке с нашим христианством? Как мы жадно клюём на наживку комфорта! Посмотреть хотя бы на сегодняшних христианок: мужа им подавай с высшим образованием, с приличной зарплатой. Жить чтобы в хорошем доме, в любимом городе, с правильной церковью. Ну и чтобы всё было: дети, внимание мужа, приятный круг общения, чтобы дом – полная чаша, и всё, как у людей. А иначе зачем замуж выходить? На этих условиях можно детей воспитывать по-христиански, песенки христианские петь, стишки разучивать. И гостей звать иногда, страннолюбие, мол, гостеприимство. Только не слишком часто. Мы ценим личное пространство.

Я не говорю, что всё это плохо. Это хорошие вещи. И девушки неплохие. Смотря с кем сравнивать.

Все, кто рассказывает о моей бабушке, говорят о ней не просто с уважением, а даже с неким трепетом. А факты простые: жизнь в захолустном городке, в крошечном домишке, по нашим меркам – в развалюхе. Четверо детей на руках, которых нужно кормить. Мужа, считай, нет. Три года в тюрьме – за проповедь Евангелия, плюс десять лет в бегах на нелегальном положении. Получается, тринадцать лет. А все остальные годы – разъезды по многочисленным церквам с проповедью Евангелия. Какое особое внимание от мужа? Какие, извините, еженедельные романтические свидания и курорты? Думаешь, ну как тут не возроптать? А она не только не роптала, не только содержала семью, работая в шахте (женщина в шахте!), но ещё служила в церкви и принимала гостей. Постоянно. Круглосуточно. В доме Коломийцевых часто кто-то жил долгосрочно, плюс «временные» гости с ночёвкой. Полный дом. Спали на полу. Это всех нужно было накормить, за всеми убрать и постирать. Вот это я понимаю – гостеприимство. А не то, когда зовёшь гостей раз в месяц на два часа, вылижешь дом, чтобы всё было «салфеточка к салфеточке», чтобы гости видели, что мы тоже не лыком шиты, умеем устраивать приёмы.

Бабушка никогда не пропускала церковные служения, которые проходили четыре раза в неделю. Ещё она была регентом церковного хора. Это плюс спевки, сами понимаете. И всё это после работы в шахте, готовки, уборки, стирки. Ах да, и воду из колодца таскали. Вёдрами. А мы сегодня краник открыли, посуду помыли – уже устали. И думаем: идти сегодня на собрание или онлайн посмотреть?

Ещё бабушка переписывала вручную Евангелие и христианскую литературу, чтобы сделать доступной Благую весть. Это сложное, кропотливое и опасное занятие. Вы спросите, когда она успевала, если целый день работа, а по вечерам собрания и спевки? Оказывается, по ночам. Вернее, по утрам. Это нужно было вставать часов в пять утра, чтобы до работы ещё поработать при свете керосиновой лампы. И дети – не на самотёк. Все воспитаны с любовью и в христианском духе.

Откуда бралось такое посвящение? Такая преданность делу, такая ревность? Где всё это сегодня? Если некоторые современные девушки и мечтают выйти замуж за служителя или пастора, так это потому, что у служителя, в современном понимании, положение «круче». Такие парни популярней и видней. Значит, «выгодная партия». Ну и любить должен больше, раз служитель. Чтобы семья была крепкой. А заикнись он переехать куда-нибудь в деревню, в другой город или страну ради служения, девяносто процентов желающих отсеется. Раньше выйти замуж за активного служителя означало, что его наверняка посадят за служение. Это означало – полностью пожертвовать собой ради дела Божьего. Сегодня же малейший дискомфорт вызывает ропот.

Позорный уровень нашего посвящения и жертвенности заставляет меня задаваться вопросом: а всё ли так с нашим христианством?

Ну, а кому интересно, теперь вы знаете, каких жён нужно искать. Как моя бабушка.