Нежность

Яков Скворняков

Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью. Рим. 12:10

Я проповедую более двадцати пяти лет и, признаться откровенно, не решался говорить и писать на эту тему. Волнуюсь, потому что это слово касается меня не меньше, чем любого из вас, дорогие читатели.

Однажды мне довелось познакомиться с человеком, которого покорила и привела к Господу нежность матери, хотя сама она уже была на грани отчаяния. Молодой человек рассказывал: «Я был единственным сыном. В детстве ходил на собрания, а когда вырос, полюбил гулянье, стал выпивать, приходил домой за полночь. К уговорам матери я был безнадёжно глух. Убитая горем, она обратилась за советом к приезжему проповеднику: „У меня уже нет сил терпеть его чёрствость. Я решила поступать с ним, как и он со мной: не буду готовить обед, стирать бельё и ждать его по ночам“. – „Есть у меня совет, – ответил брат, – но не знаю, сможете ли вы ему последовать. Не говорите больше сыну ни о собрании, ни о Боге, но к его приходу пусть у вас всегда будет горячий ужин, тёплая вода и выглаженная одежда. Предложите всё это ему с любовью. Когда он уйдёт, не уставайте взывать к Богу. При ваших усердных молитвах и чистом сердце это не будет потворством греху. Одержать победу в этой борьбе вам поможет Господь“.

Шло время. Мать так и поступала, но я, разумеется, ничего об этом не знал. Я не слышал ни одного упрёка, мне не к чему было придраться: всё было готово вовремя, никто мне не надоедал приглашениями, мне не на что было отвечать грубостью. И я не мог спокойно, как раньше, бродить по улицам. А когда однажды, проснувшись, я услыхал тихую молитву плачущей матери, сердце моё дрогнуло, я не в силах был больше сдерживаться и опустился рядом с ней на колени… Доброта и нежность победили меня. Я плакал и молился Богу, научившему мою мать такой спасительной нежности. Не познав Господа, она никогда сама не смогла бы проявить столько терпения и любви ко мне».

Вспоминая этот случай, хочу сказать, что приветствую только ту нежность, которая несёт с собой спасение души, а не ту, которая усыпила и погубила Самсона. Я пою осанну Богу нежности и буду бесконечно восхищаться и превозносить ласки Христовы, явленные мне, недостойному грешнику. От одного этого слова «нежность» мою душу заливает необъяснимая теплота и ком подступает к горлу.

Трудно найти человека, которого бы не умиляло и не трогало до слёз это божественное чувство. В нежности нуждаются дети и старики, цари и последние нищие. С какой теплотой вспоминает царь Соломон: «Я был сын… нежно любимый… у матери моей» (Притч. 4:3)! И любовь-то бывает разная!

Ученики Христа жили по этому благословенному правилу: «Мы могли явиться с важностью как апостолы Христовы, – пишет один из них, – но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими» (1 Фес. 2:7). У кого же они научились такой материнской доброте и чуткости? Кто был так отзывчив и всегда душевно расположен к людям? Слушайте слова: «Я Сам приучал Ефрема ходить, носил его на руках Своих… Узами человеческими влёк Я их, узами любви… и ласково подкладывал пищу им» (Ос. 11:3–4). Сколько Отцовской нежности в этих словах!

Можно было бы горько, безутешно рыдать, если бы это слово было сказано только какому-то единственному или особо достойному человеку. Но это дышащее любовью слово обращено к вам, дорогой читатель, даже если вы никогда не знали и не слышали о Боге. Это влечёт к Себе Тот, Кто знает совершенно точно, насколько вы нуждаетесь в любви и сострадании. Никто, кроме Него одного, не освободит вашу обременённую душу от мучительных упрёков совести. Никто так великодушно за одни лишь слова «прости» и «будь милостив ко мне, грешнику» не простит все ваши грязные и постыдные дела и не снимет тревогу с вашего сердца о будущем. Мало того, Бог живой и Всемогущий, Которого вы не хотели знать и, возможно, над Которым смеялись, вовеки не вспомнит ваших прежних грехов, а, наоборот, подарит вам вечное счастье. Богу будет очень приятно видеть вас вечно радующимся и спасённым от адских мук. Этот жест Божественной любви – подарок, благое даяние Самого Бога вам лично!

В украинском языке слово «благодать» переведено словом «ласка», а 13-й стих девятнадцатой главы Евангелия от Матфея звучит так: «Він їх пригорнув, і поблагословив, на них руки поклавши». Так и кажется, что это были не дети, а маленькие пушистые комочки.

Но если бы только на этих невинных малюток распространялась любовь Божия! Сам Христос, пожертвовавший Своей жизнью для нашего спасения, говорит: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф. 23:37).

Дорогой друг! Не ощущаешь ли и ты сегодня нежного влечения Спасителя и ласкового прикосновения Его святых рук к твоей одинокой душе?! Не уклоняйся от Него, потому что только под Его крыльями ты сможешь найти покой и будешь безопасен.

Я не скажу ничего нового, заявив, что время, в которое мы живём, – последнее, роковое, судя хотя бы по тому, какими стали люди. В Слове Божьем ещё около двух тысяч лет назад был дан удивительно точный портрет современного человека: «Люди будут… горды, надменны… недружелюбны, непримирительны, клеветники… жестоки… предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы» (2 Тим. 3:2–4). Я не желаю надолго останавливаться в этой страшной картинной галерее, хотя многим было бы очень полезно увидеть здесь своё неприглядное изображение. Люди словно разучились бескорыстно любить, стесняются сказать ласковое слово, не говоря уже о том, чтобы попросить прощения за причинённые оскорбления; стыдятся даже простых сердечных слёз.

Вспоминаю случай, описанный А. Толстым. У царя Петра I умерла мать, и он плакал безутешно. Его молодая жена сказала: «Ну, поплакали и будет, чать, цари». Услышав это, он поглядел на неё бешеными глазами и сказал: «До смерти не прощу тебе, один раз открылось сердце – и то растоптала». Леденит душу такая бессердечность. Можно было бы отнестись мягче, душевней, как ротный фельдшер, о котором мне довелось однажды слышать. К нему пришёл солдат, не может рукой шевельнуть, у него под рукой нарыв на нарыве!

– Ох, друг ты мой, я боюсь, не смогу тебе помочь. Потерпи, завтра приедет полковой врач.

Не спал солдат уже которую ночь! Едва дождался утра, пришёл на приём.

– Что у тебя? – не оборачиваясь, спросил врач.

– Болит страшно, – взглядом показал солдат на плечо.

– Поднимай гимнастёрку, да поживей!

– Не могу, печёт, сил нет…

– Давай, давай, мне некогда.

Сердце останавливается, еле поднял он руку. Тот глянул – и как бичом хлестнул:

– Резать!

У солдата пот холодный выступил:

– Не могу я, доктор…

– Дело твоё. Следующий, кто там?

Поплёлся солдат в казарму, сердце надрывается, тело горит огнём. Промаялся ещё сутки и решил снова пойти к фельдшеру:

– Браток, ну хоть чем-нибудь помоги!

– Что же мне делать с тобой, родимый? Ладно, давай сначала потихоньку подними гимнастёрку. Вот так, подержи её над головой здоровой рукой, а я как-то облегчу твои страшные раны. Потерпи, милый, чуть-чуть. Боль ужасная, а он не сопротивлялся, доверился, потому что тот, словно мать, уговаривал.

Мгновенная резкая боль…

– Вот и всё, сейчас перевяжу, и пойдёшь отдыхать, – хлопотал вокруг солдата добрый фельдшер.

Блаженное облегчение, как сладкая истома, наполнило душу и тело солдата. Когда он опустил гимнастёрку и взглянул на стол, то понял, что фельдшер, оказывается, разрезал… Сделал то, что должен был сделать полковой врач, только сделал это нежно, жалея.

Ах, если бы мы вот так жалели души людские! Посмотрите, как до неузнаваемости обезобразил их грех: «От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны – неочищенные, и необвязанные, и не смягчённые елеем» (Ис. 1:6). Можно ли подходить к таким страдальцам без ласки и сердечности? Только самым бережным отношением можно облегчить их боль, внушить доверие, вернуть к жизни, приблизить к Богу.

«Кушай, голубчик!» – отдавая свой паёк больному арестанту и погладив его по голове, сказала врач, тоже заключённая, пользовавшаяся каким-то особым благоговейным почётом многотысячного лагеря. О, это «голубчик»! Этого заключённого уже давно никто не называл по имени за жестокость и зверские преступления. Исхудалой, дрожащей рукой он взял кусок хлеба, а по ввалившимся щекам текли благодарные слёзы.

Об этом мне рассказал брат, отбывавший заключение в 30-е годы. Он работал санитаром при этом милом докторе.

«Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью», – призывает нас Слово Божье. В переводе с греческого языка стих звучит так: «В братолюбии будьте друг с другом как родные». Сейчас, когда пишу эти строки, вижу тысячи погибающих от зла и жестокости, они ждут от нас ласкового слова, нежного взгляда. И мне хочется умолять вас: покаемся, дорогие, обновим наше сердце и возвратимся к нежности!

«Нежную отрасль… посажу на высокой и величественной горе… И пустит ветви, и принесёт плод, и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всякие птицы… в тени ветвей его… Я, Господь, сказал – и сделаю» (Иез. 17:22–24).

Друзья мои! Если вы желаете иметь крепкие корни веры, жаждете привлекать души к Господу, то всё это будет, непременно будет! Потому что обетования Божьи нерушимы. Они принадлежат в равной степени как нам, так и древним. Сам Бог это сделает с каждым из нас, но лишь при нашем преображении в Его образ.

Не оставайтесь глухи к этому призыву. Сегодня возблагодарим Бога нашего за нежность Его к нам и принесём сердечное покаяние за всё, что было в нас грубого, жестокого, злого и холодного. Да изменится и обновится жизнь каждого из нас!

Не уклоняйся от нежного зова Спасителя и ты, измученный грешник. Он не повелевает грубо: «Резать!», но с любовью приглашает: «Придите ко Мне, и Я успокою вас».