Памяти Иосифа Бродского

Александр Савченко

Страницы прошлого

В этом году Иосифу Бродскому, выдающемуся поэту, эссеисту, драматургу и переводчику, лауреату Нобелевской премии по литературе исполнилось бы 80 лет. В связи с этим предлагаю читателям своё эссе из авторской книги «Бриллианты мысли», которая в прошлом веке вышла двумя изданиями.

Поэта Иосифа Бродского вынудили покинуть родину. В связи с этим он написал тогдашнему руководителю СССР Леониду Брежневу: «Мне горько уезжать из России. Я верю, что вернусь. Поэты всегда возвращаются – во плоти или на бумаге».

В 47 лет он стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. Пятым по счёту из русских авторов. В моей библиотеке есть сборник его стихотворений «Назидание», вышедший в свет в 1990 году. На обложке – эпизод получения этой премии: король Швеции, пожимая руку Бродскому, вручает ему соответствующую атрибутику – медаль и денежный чек на крупную сумму. И всё это на фоне газетной статьи с крупным заголовком «Тунеядцу воздаётся должное». А «тунеядец» улыбается, очевидно, вспоминая горькие страницы своей ленинградской истории.

Тогда, в 1964 году, его привлекли к уголовной ответственности за тунеядство. Кстати, срок для исцеления от болезни тунеядства, проявлением которой судьи объявили сочинение стихов, определили в 5 лет. Тогда сильно клеймили «гнилой капитализм» за безработицу и ревностно боролись за трудоустроенность граждан на поприще строительства «светлого будущего», дабы трудящиеся не обленились. И юного поэта, «стихоплётство» которого сочли блажью, «трудоустроили» в тюрьму. Бродскому повезло, что за него заступились С. Маршак, А. Ахматова и Д. Шостакович. Таким образом, уже через год, в 1965 году, он был досрочно освобождён, а в 1972 году выехал в США. В Америке выходят его новые книги: «Часть речи», «Размером подлинника», «Конец прекрасной эпохи».

Бродского следует причислить к христианским поэтам, хотя он не был связан с православием. В 24 года он впервые прочитал Библию, и она произвела на него очень сильное впечатление. Он сам говорил об этом: «Я понял, что метафизические горизонты, предлагаемые христианством, менее значительны, чем те, которые предлагаются индуизмом. Но я совершил выбор в сторону христианства». Он часто вспоминал Осипа Мандельштама, который, несмотря на еврейское происхождение, был христианским поэтом.

Библейские сюжеты и образы в сочинениях Бродского встречаются весьма часто. Два его произведения полностью посвящены этому: «Исаак и Авраам» (ветхозаветная тематика) и «Сретенье» (новозаветная тематика). Один из его сборников называется «Рождественские стихи». У Бродского около 20 стихотворений на эту тему.

Он был благодарным человеком, никогда не забывал людей, заступившихся за него и вызволивших из-за тюремной решётки. И, конечно, он никак не мог остаться неблагодарным по отношению к Богочеловеку, Который принял смерть за него. Он считал своим долгом в день Рождества сесть за письменный стол и поздравить с Днём рождения не только своих друзей, но, пожалуй, в первую очередь этого Богочеловека. И это Бродский делал ежегодно. Какой пример для всех нас! Впрочем, первое рождественское стихотворение он написал в далёком 1962 году, когда его вызволили из тюрьмы.

Из двух категорий бытия Иосиф Бродский больше интересовался временем, нежели пространством. И он считал Рождество универсальной точкой отсчёта новой человеческой цивилизации. Известно, что у Пастернака тоже есть цикл рождественских стихов. Но если у него больше действует центробежная сила и радиус всё время расширяется от центральной фигуры Младенца, то у Бродского – центростремительная христоцентричность.

Иосиф Бродский предпочитал западный рационализм восточному мистицизму православия. Сам Бродский, склонный к Западу, в одном из интервью объявил себя протестантом и кальвинистом. В кальвинистской доктрине его привлекала личная ответственность человека перед самим собой и Богом за всё. Однако он не был категоричным в своих убеждениях и умозаключениях. В 1992 году в Москве была напечатана его книга с мощным названием «Бог сохраняет всё».

Иосиф Бродский страдал заболеванием сердца и в возрасте 56 лет скончался от острой сердечной недостаточности. Он всё принимал близко к сердцу, поэтому сердце не вынесло таких перегрузок. Как у Лермонтова в стихотворении:

Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид...

И хотя сам поэт был «убит» в поединке со смертью, где исход очевиден, его творчество обречено на бессмертие. В стихотворении «Сретенье» он размышляет о времени в свете вечности, о смерти в аспекте бессмертия, обусловленного пришествием Христа. Вот что он пишет об умирающем Симеоне:

Он шёл умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шёл по пространству, лишённому тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту чёрную тьму,
в которой дотоле ещё никому
дорогу ещё озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.

Тело Бродского похоронили в Венеции, согласно завещанию, а душа этого «тунеядца» предстала перед Богом, чтобы получить должное «возмездие» за труды. Ниже я привожу текст своего стихотворения, посвящённого светлой памяти Иосифа Александровича Бродского. Одного из своих сыновей я назвал в его честь.

ТУНЕЯДЦУ ВОЗДАЁТСЯ ДОЛЖНОЕ
(Памяти Иосифа Бродского)

На обложке: получает Бродский
премию и всё, что с ней положено.
И газетный заголовок броский:
«Тунеядцу воздаётся должное».
Да, его когда-то тунеядцем
объявили за стихотворения.
Вы, возможно, будете смеяться,
но поэт в тюрьме был – в заключении.
Только год, а должен был «пятёрку»
отсидеть за это поведение.
Он, когда освободился, «дёрнул»
из страны, где бьют так за «безделие».
Из страны, где это было самым
невообразимым преступлением,
что о Боге много написал он,
но забыл в стихах прославить Ленина.
И тогда – в связи с его отъездом –
журналисты падали в истерику
и хулили на партийных съездах
эту «безработную» Америку.
И его пугали: «Эх, Иосиф,
ждёт тебя в „раю“ том безработица». 
Он же, всё своё «богатство» бросив,
верил в то, что Бог о нём заботится.
Там, привыкнув к эмигрантской доле,
он писал свои стихотворения,
и, в конце концов, был удостоен
за труды те Нобелевской премии.
Кто-то из судей его подумал:
«Много чести и довольно шума,
Ни к чему подобная истерика.
И зачем такою круглой суммой
поощрять ленивого бездельника?
Тунеядец всюду тунеядец. 
Но, наверно, хорошо устроился,
коль в стране, где маловато пьяниц,
отхватил столь крупное сокровище».
Что такое деется на свете?
До чего же люди в мире дожили?
Как контрастна та строка в газете:
«Тунеядцу воздаётся должное».