Помолимся, евреи

Григорий Резник

К 50-летию восстановления государства Израиль

Есть правдивые истории, которые могут показаться небылицами. Именно такую историю я услышал из уст моего доброго знакомого Виктора Городецкого.

Было это в мае 48-го. Я служил в одной из авиадивизий, в группе оккупационных войск в Восточном Берлине. Я, надо признать, был под стать времени: молодой, подающий надежды офицер, разумеется, член партии.

В один прекрасный вечер вызывает меня через порученца заместитель начальника политотдела полковник Гинзбург. Думаю, с чего бы это в такое неурочное время? Но иду. Он там же, при политотделе, и жил, им с женой площадь выделили. Заводит меня Гинзбург в комнату, что-то вроде помещения для политзанятий или собраний. В комнате молча кучкуются еще несколько чинов, в основном из того же политотдела, из штаба дивизии, но не только. Жена Гинзбурга быстренько собрала на стол, выставила бутылку и исчезла. А я пытаюсь сообразить, что же мы отмечаем и почему. Гинзбург окна зашторил. Капитан Резницкий, тоже политотделец, говорит с облегчением: «Миньян есть. Надеть фуражки!»

Я из «сознательной» семьи и слово это последний раз слышал очень давно, в детстве. Конечно, прошиб пот и в глазах, наверное, недоумение отразилось, потому что полковник Гинзбург пояснил: «Создано государство Израиль. Помолимся, евреи!»

В углу бюст Сталина, на стенах портреты «вождей», а на скамье, приспособленной под стол, горят две свечи. Резницкий, отвернувшись от нас в сторону, – думаю, в сторону Иерусалима, – скороговоркой произносит слова иудейской молитвы. Лишь Бог знает, когда в последний раз мы слышали эти слова, но в нужном месте разом откликаемся: «Омейн!»

Это глухое, многократно повторяемое «омейн» поднимается невесть из каких глубин, разрывает какие-то неведомые мне жилы, пробивается сквозь пересохшее горло. «Омейн!» Да будет так!

Конечно, было смертельно страшно, но, помню, слабость в коленях я чувствовал не от страха. И видел, что другие офицеры в миньяне испытывают то же самое. Так стояли мы вокруг свечей, в форме и при фуражках, повторяя «омейн» и не глядя друг на друга: полковник Гинзбург, майоры Неймарк, Шустер и Файнштейн, капитаны Резницкий и Шилов – представь себе, последний тоже еврей, – я и еще трое, фамилий которых уже не помню.

Потом разлили водку по кружкам, быстро выпили, не произнося тоста, пожали друг другу руки и разошлись. Молча...

Вот и вся история. Надо думать, что некоторые ее герои живы – ведь в 1948 году старшему из них было не более 40 лет.

Григорий Резник (АМИ, №3 за 1998)