Притворяться или быть?

Сергей Санников

У Пети была интересная способность. Он мог притвориться кем угодно. Вот он нахлобучит кепку на голову, пиджак не на ту пуговицу застегнёт, закашляет по-стариковски – ну точно дядя Вася из пятого подъезда. Как-то он спросил меня: «Ты петухом быть хочешь?» – «Нет, – ответил я. – Это рано вставать на до, а я поспать люблю...» – «А вот я петухом сейчас прикинусь, не отличишь». И он загорланил – ну точно, как петух. Но бабушка, которая сидела недалеко, вдруг сказала: «А настоящий поёт лучше».

Думаю, что все вы, дорогие читатели, согласитесь, что настоящее всегда лучше поддельного, хотя отличить одно от другого не всегда легко. После смерти императора Константина (IV век), когда христианство стало официальной и признанной религией Римской империи, в христианство обращались и принимали крещение люди самых разных возрастов. Многие родители приводили и приносили на крещение своих детей, потому что медицина тогда была слабо развита, а дети часто болели и умирали. Родители хотели, чтобы и дети наследовали Царство Небесное, поэтому старались преподать им крещение как можно раньше.

Прошло более трёх столетий со времён Христа, и многие уже не знали, а некоторые, возможно, забыли Его слова, обращённые к детям: «Таковых есть Царство Небесное». То есть благодаря смерти Иисуса дети, которые ещё не умеют отличать добро от зла, искуплены от греха, и если они умирают, они не идут в место страдания, а наследуют жизнь вечную. Но в IV веке вопросы крещения никто не разбирал. Епископы были заняты спорами о природе Христа, о Троице и других важных и сложных богословских истинах. Поэтому детское крещение практиковалось всё чаще и через него в церковь входило большое количество людей, которые не проходили обучения и длительной подготовки перед крещением.

Аврелий Августин, один из самых знаменитых писателей и богословов, живший в те времена, рассказывает в своей автобиографии, которую он назвал «Исповедь», как его мама, Моника, хотела крестить его в детстве, когда он заболел. Но болезнь прошла, и крещение отложили. И только в возрасте 33 лет, когда он сам сознательно пришёл к вере после многих сомнений, он принял крещение и стал благословенным служителем Божьим. Не так обстояло дело с Романианом, другом и спонсором Августина. Тот принял крещение в детстве, и хотя был очень добрым и отзывчивым человеком, понимающим христианские истины, всё же он не мог оставить греховную жизнь богача. Таких, как Романиан, в то время было множество. «Одни принимали христианство, желая доставить удовольствие другу, другие – имея какое-либо дело и желая представить его на суд епископу, третьи – чтобы заручиться хорошей протекцией через духовных лиц, четвёртые – потому что представлялась возможность составить выгодную партию», – так объясняет Августин многие случаи обращения, хотя он и смотрит на них с надеждой, так как «благодать Божья сможет увлечь человека дальше, чем он думал идти сам, и многие вскоре становятся теми, кем сначала хотели только казаться», – писал он.

К концу IV века уже более 90 % населения Римской империи считали себя христианами, в то время как при обращении императора Константина число христиан составляло около 10 % населения. Как объяснить этот стремительный рост за такое короткое время? В период гонений христианами становились только те, кто решительно и сознательно посвящал себя Христу, а в период государственного христианства многие принимали учение Христа только разумом, а не сердцем. Они понимали, что христианство – это хорошее учение, но не имели живой связи с Христом. То есть они казались христианами, но не были ими на самом деле. Стоит ли казаться, но не быть? Ведь настоящее всегда лучше.