Явление Христа: некоторые факты

Норман Андерсон

Кем был Иисус и каково значение Его жизни и смерти?

Письменные доказательства историчности Иисуса Христа из нехристианских источников достаточно убедительны, но, по понятным причинам, малочисленны. Среди римских авторов можно упомянуть Плиния Младшего, правителя Вифинии, который писал императору Траяну в 112 году после Р. X., что в Вифинии христиане «имеют обыкновение собираться на рассвете в определенный день и распевать гимн Христу как Богу». Между 115 и 117 годами после Р. X. историк Тацит писал в своих «Римских аналах», что в пожаре, который опустошил Рим в 64 году после Р. X., обвинялись христиане. Тацит комментирует, что Христос, от Которого и пошло название «христиане», был приговорен к смерти в царствование Тиберия прокуратором (то есть префектом) Понтием Пилатом. Светоний приблизительно в 120 году после Р. X. писал в своем произведении «Жизнь Клавдия», что последний «изгнал евреев из Рима по причине мятежей, которым они постоянно предавались при подстрекательстве Хрестуса». По всей вероятности, это путаная и неясная ссылка на изгнание евреев из Рима в 49 году после Р. X., так как словом «хрестус», которое нередко путают с именем «Христус», называли рабов, а спор о Христе между евреями вполне могли интерпретировать как спор, к которому Он Сам «подстрекал».

В римских источниках имеются также и другие факты, и среди них - описание распятия в дошедших до нас сочинениях Юлия Африкания (христианина, жившего в III веке). Как полагают, оно процитировано из «Истории Восточного Средиземноморья», написанной отпущенным на свободу рабом Тиберия по имени Фаллий в 52 году после Р. X.

Если мы обратимся к Иосифу Флавию, еврейскому историку того периода, сочинения которого дошли до нас, то не найдем соответствующего упоминания в греческом тексте «Иудейской войны», написанном им между 70 и 75 годами после Р. X. Но в его книге «Иудейские древности», написанной двадцать лет спустя, есть явное упоминание об Иоанне Крестителе. В ней также говорится, что Анна «устроил суд Синедриона над Иаковом, братом Иисуса, называемого Христом, и над некоторыми другими, которых он обвинил в нарушении закона». Здесь мы можем найти и обстоятельные описания, касающиеся Самого Иисуса, Его личности, чудес, сотворенных Им, учения и распятия.

Наука располагает важными археологическими данными, свидетельствующими о вере и обычаях первой христианской общины, и все эти «внешние» свидетельства из римских, еврейских или археологических источников служат подтверждением более подробных и более ранних доказательств истинности книг Нового Завета. Замечательно то, что одно из самых веских доказательств историчности Иисуса во всем Новом Завете (1 Кор.15:1-11) является также самым убедительным доказательством Его воскресения из мертвых как в духе, так и в «преображенном» теле, о чем в римских и еврейских источниках, естественно, прямо не говорится.

Трудно представить себе более веские доказательства этого события, чем те, которые мы находим в 15-й главе Первого послания к Коринфянам. То, что автором этого письма является апостол Павел, признают сегодня все авторитетные ученые; считается, что оно написано весной 55 года после Р. X. Таким образом, это письмо было далеко не самым ранним из документов Нового Завета, свидетельствующих о воскресении, и ни в коем случае не первым посланием Павла церквам. В первых стихах этой главы апостол заявляет, что он уже передал своим читателям как самое важное то, что он принял сам, а именно: «что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию». Затем, в конце повествования, он приводит список главных свидетелей, прежде чем добавить несколько слов от своего имени.

Сейчас мы знаем, когда и кем написано это послание. Мы также знаем, что Павел передал коринфянам это вероучение гораздо раньше этого письма, а именно где-то между 50 и 51 годом после Р. X. Но когда он принял его сам? Вероятнее всего, он принял его, по крайней мере в общих чертах, сразу же после своего обращения, когда его, временно потерявшего зрение от ослепительного света, увиденного им по дороге в Дамаск, вели в город и когда он встретился там с христианами. Обращение Павла могло произойти через два года (самое большее - пять лет) после распятия Христа. Исходя из вышесказанного, можно сделать заключение, что это вероучение передано ему сразу после обращения.

Во всяком случае Павел его имел во время своего первого посещения Иерусалима, когда он провел две недели с апостолом Петром и видел также «Иакова, брата Господня». Оба приводятся им как свидетели воскресения в указанной главе из Первого послания к Коринфянам. Павел рассказывает об этом посещении в первой главе своего Послания к Галатам, которое, опять-таки, по общему признанию, действительно было написано именно им; он говорит, что это случилось спустя три года после его обращения. Это значит, что он должен был принять это вероучение не позднее того времени (цитирую профессора Додда), «когда он посетил Иерусалим, несколько лет спустя после распятия Иисуса, - то есть не более, чем через семь лет, а может быть, даже через четыре года». Более того, апостол Павел говорит нам, что «все христианские проповедники находятся в полном согласии». Эти слова свидетельствуют о том, что он придавал большое значение этому согласию.

Само по себе это является очень убедительным образцом исторического доказательства. Но апостол еще более усиливает его, включив в список свидетелей «более, чем пятьсот братьев», которым воскресший Господь «явился одновременно», а также добавляет, что, когда он писал эту главу, большинство из этих христиан были еще живы, хотя «некоторые почили». Эти слова являются важным заявлением в Новом Завете. Павел отнюдь не был безумцем, он отлично понимал, что у него множество врагов, готовых наброситься на него, если он сделает какое-нибудь сомнительное заявление.

Итак, этот аргумент полностью подтверждает историчность Христа. Не упоминает Павел в 15-й главе только о пустом гробе, что подвергает сомнению воскресение Христа. Но именно в этой главе как раз и содержится ясная ссылка на пустой гроб, так как какой еврей, живший на Ближнем Востоке в I веке после Р. X., мог записать, «что Христос умер за наши грехи, по Писанию, что Он был погребен, что Он воскрес на третий день, по Писанию», если он не верил в то, что что-то произошло с телом, положенным в гроб? Те евреи, которые верили в жизнь после смерти, верили в воскресение при втором пришествии Христа. Более того, если Павел считал, что распятый Иисус воскрес только в духовном смысле, почему же он тогда утверждал, что Иисус воскрес «на третий день»? Переход в духовный мир обязательно должен произойти в момент смерти, но апостол явно верил в некое событие, происшедшее через три дня после смерти. Более того, нужно дочитать до конца главу, чтобы понять, что произошло и во что именно Павел твердо верил, потому что дальше он говорит о будущем воскресении христиан, подчеркивая существенное различие между «естественным», или физическим, телом и «духовным телом», которое они приобретут в будущем. Профессор Панненбург также утверждает, что «...у Павла, должно быть, было такое же представление о воскресшем Иисусе, так как он не сомневался в том, что воскресение Христа и воскресение христиан по существу подобны. Особенно важно, что Павел понимал воскресение из мертвых, а также воскресение Иисуса не как простое возвращение трупа к жизни, но как радикальное преображение». Это подтверждается заявлением Павла в Послании к Филиппийцам, 3:20-21: «Наше же жительство - на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его».

Более того, имеющиеся у нас доказательства убеждают, что Евангелия начали появляться в том виде, в котором они дошли до нас, вскоре после написания Павлом большей части своих посланий. Таким образом, если большая часть тех пятисот свидетелей воскресения была еще жива в 55 году после Р. X., ясно, что многие из них были живы и в период написания Евангелий.

Здесь, вероятно, стоит рассмотреть, хотя бы вкратце, некоторые заявления, которые слишком легко принимаются на веру. Например, в наши дни некоторые ученые очень часто утверждают, что вера евангелистов в воскресение приукрасила - и даже исказила - написанные ими Евангелия. Конечно, евангелисты верили в то, что Иисус воскрес и был вознесен, и отобрали те эпизоды и высказывания, которые это подтверждали (или, как сказано в Евангелии от Иоанна, чтобы их читатели «уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его»), это совершенно ясно. Но это не означает, что они не были способны дать правдивый отчет о том, что Иисус говорил и делал, или показать четкое различие между отношением учеников к «Человеку, Иисусу Христу» в дни Его земной жизни и их верой в воскресшего и вознесенного Богом Господа.

Напротив, множество фактов говорит о том, что евангелисты четко разграничивали отношение учеников к Нему до и после воскресения и вознесения. Действительно, большая часть рукописей Евангелия от Марка начинается словами: «Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия», и даже в тех, где опущены последние два слова, в первой главе содержится запись того, что возвестил глас небесный при Его крещении: «Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Правда также и то, что, как в Евангелии от Матфея, так и от Луки, приводятся слова Иисуса: «Все предано Мне Отцом Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца никто не знает, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть». Поэтому не стоит удивляться, что в Евангелии от Иоанна мы находим многочисленные упоминания о тесной связи Иисуса с Небесным Отцом, которую Он имел на протяжении всей Своей земной жизни. Важно и то, что именно в этом Евангелии говорится, что Иисус настойчиво повторял, что «Сын» ничего не может делать, ничему не может учить от Себя. Напротив, во всем, что он делал, и во всем, чему Он учил, Он полностью зависел от Своего Отца.

В том же Евангелии от Марка говорится о том, что перед распятием Иисус обращается к Своему Отцу, называя Его «Авва». Это была форма семейного обращения у арамеев. Нет ни одного письменного упоминания, в котором кто-нибудь позволил бы себе обратиться таким образом к Всемогущему до того, как это сделал Иисус. Более того, кажется, что именно так Он обычно молился. И тот факт, что Павел, составляя свои послания церквам на греческом языке (в церквах в то время в основном говорили по-гречески), сохраняет эту форму обращения на арамейском языке, когда он говорит, что Святой Дух учит христиан молиться таким же образом, лишний раз подтверждает, что Иисус Христос - личность историческая.

Важно также и то, что Иисус именуется «Господом» в полном значении этого слова только после Своего воскресения. Правда, «Kyrios» (которое было просто формой обращения, что-то вроде слова «сударь» или «господин») часто употреблялось в разговорах с Ним, и Лука в описательных отрывках своего Евангелия, говоря об Иисусе, часто употребляет слово «Господь». Но все остальные евангелисты начали обращаться к Нему или говорить о Нем как о «Господе Иисусе» только после Его воскресения, и только после воскресения форма обращения «Господь Бог», используемая в Ветхом Завете, стала часто применяться и к Иисусу.

Опять же, нередко говорят, что Евангелия рассказывают нам больше об интересах и разногласиях ранней церкви, чем о Самом Иисусе. Некоторые ученые утверждают, что только те эпизоды из жизни Иисуса, которые представляли интерес для первых двух поколений христиан, были упомянуты и включены сначала в церковные проповеди, а затем и евангельские тексты. Но это неубедительно, так как в Евангелиях очень редки упоминания о таких спорных вопросах в ранней церкви, как необходимость обрезания, проблема идоложертвенного мяса, положение женщины в церкви или даже отношение к язычникам.

В Евангелиях также много таких фактов, которые могут поразить любого беспристрастного критика. Апостолы изображаются часто в неприглядном свете: сварливые, несообразительные, маловерные, а троекратное отречение Петра описано с безжалостными подробностями. Более того, не сделано никакой попытки смягчить или опровергнуть обвинение, что Иисус пил вино, насмешку, что Он был «не в себе», или утверждение, что Он был одержим дьяволом. А об Его отношении к женщинам профессор К. Моул говорит следующее: «Любому, даже великому мастеру-писателю, творчески одаренному, очень трудно создать образ глубоко целомудренного, добродетельного человека, вращающегося в развращенной среде, без того, чтобы не обособить его настолько, что этот образ потеряет реальность и превратится в некий манекен, у которого нет человеческих чувств. Как же получается, что во всех без исключения Евангелиях вырисовывается замечательный образ привлекательного молодого человека, который свободно общается с женщинами всякого рода, включая и с явно дурной репутацией, и в котором при этом не было и тени сентиментальности, неестественности или предрассудков, и тем не менее постоянно сохраняющего простую чистоту характера?»

Другая характерная черта Иисуса, - и в этом соглашаются почти все толкователи и критики, - это авторитетное спокойствие и уверенность, с которыми Он всегда говорил и действовал. Этим Он удивлял всех, кто с Ним встречался, и сегодня поражает нас, как чем-то необычным и вместе с тем удивительно естественным для Того, Кто говорил о Себе, что Он «кроток и смирен сердцем», и Которого именно таким и воспринимали Его ученики. Вместо фразы «так говорит Господь», которую использовали пророки, Он начинал свои самые выразительные заявления с уверенного утверждения: «Истинно, истинно говорю вам...» Он без колебания назвал царя Ирода лисицей, а книжников и фарисеев - лицемерами, окрашенными гробами, змеями, отродьем змеиным. Он бросил открытый вызов своим критикам в синагоге перед совершением чуда исцеления в субботу и даже провозгласил Себя «Господином субботы». Он сказал, что имеет на этой земле власть отпущения грехов (хотя каждый еврей знал, что эта власть принадлежит одному Богу); что тот, кто видел Его, видел и Отца, и что в последний день Он снова явится в силе как судья над всем родом человеческим. Более того, после воскресения Он даже принял поклонение людей.

Он сочетал Свой уникальный авторитет с глубокой симпатией к простым людям и способностью говорить с ними. Его критика была направлена против религиозных лицемеров, а не против слабых и грешных. Он отказался отпустить голодных людей; Он печалился о тех, кто был, как овцы без пастыря, и Он был желанным гостем «мытарей и грешников». Его сердце было исполнено сочувствием к вдове, у которой умер сын, к парализованному человеку, напрасно ждавшему якобы сверхъестественного исцеления в Силоамской купальне, и к женщине с непрекращающимся кровотечением. Он полюбил богатого человека, который не мог расстаться со своим имением, Он отказался осудить женщину, совершившую прелюбодеяние, но сказал ей: «Иди и впредь не греши». Он призывал утомленных и обманутых прийти к Нему и получить покой душе.

Весьма значительно, что автор Послания к Евреям (которое, по всей видимости, написано до падения Иерусалима в 70 году после Р. X.) настаивает на кажущемся противоречии, что Божий «Сын», Который является сиянием Божьей славы и Его сущностью, должен был во всем уподобиться человеку. Он был «искушен во всем, подобно нам, кроме греха», и сделался «совершенным через страдания». Тот же самый феномен мы находим в кратких евангельских высказываниях: «Слово стало плотию и обитало с нами» и «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил». Такова тайна «сделавшегося Человеком». Разрешение этой тайны можно найти в Его собственных словах: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». Вот почему Он называл Себя «дверью». Единственно через Него человек может войти в прямое присутствие Бога. Но для этого нужно больше, чем пример и учение. Для этого необходимо избавление от тяжести греха, полная расплата за изначальную греховность, которая неизбежно удерживает человека от настоящей дружбы с Богом. Должно также произойти изменение и в самом человеке, о чем Иисус говорил как о даре жизни, или «рождении свыше».

Когда Его учение и труд подходили к завершению и Он все больше оставался в узком кругу Своих учеников, то все чаще подчеркивал: «Сын Человеческий должен пострадать», Он должен «отдать Свою жизнь как выкуп за многих». Но Он также учил, что «добрый пастырь», который «положит свою жизнь за овец», пришел, чтобы овцы «имели жизнь и имели с избытком». А на последней вечере, которую Он велел постоянно соблюдать в память о Нем, вино должно было символизировать Его Кровь, то есть смерть, когда Его жизнь «излилась за многих во оставление грехов», а хлеб должен был символизировать Его тело, ломимое за них. Этот хлеб они должны есть как внешний и видимый символ того, что тот, кто истинно верует и вверяет себя Ему, будет «жить Им».

Более того, Он уверял учеников, что то, что Его физическое тело должно быть взято от них, будет им во благо, хотя в то время они не могли этого понять. Но Он обещал им не оставить их «сиротами» и прийти к ним в новом виде - через Святого Духа. Таким образом Он всегда будет доступен для всех людей, но не через Свое внешнее присутствие, а как Тот, Кто вселится в их сердца через веру.

Он сказал им также, что, когда к ним таким образом придет Дух Святой, Он научит их тому, чего Он Сам раньше не мог им сказать, напомнит о том, что Он им уже говорил, и наставит их «на всякую правду». Итак, авторы Нового Завета не были предоставлены самим себе, чтобы своими силами изложить имеющийся у них материал, - ими руководил Святой Дух. Многие из Его учений давались в форме незабываемых притчей, а еще больше - в виде афоризмов: кратких, живых, которые очень легко запоминаются. Как слова пророков из Ветхого Завета, так и учение Нового Завета богодухновенно. Писали Библию люди, но «изрекали его... будучи движимы Духом Святым».

То, что Христос делал заявления, которые Его слушатели-евреи считали богохульством, не только записано, но и подтверждено спорами, которые эти заявления провоцировали, преследованиями и, наконец, распятием, к которому они привели. Как говорит Поль Альтхаус, «та власть, которой, по утверждениям Иисуса, Он располагал, предполагает близость к Богу, тесную связь с Ним, которой нет ни у кого другого». Именно это привело Чарлза Льюиса к следующему заключению: «С исторической точки зрения чрезвычайно сложно объяснить жизнь, учение и влияние Иисуса так, чтобы это объяснение было более вероятным, чем христианское. Несоответствие между глубиной, здравомыслием и (добавлю от себя) проницательностью Его учения и безумным высокомерием, которое должно было стоять за этим учением, если допустить, что Он не был Богом, никогда еще не получило удовлетворительного объяснения. Вот поэтому-то нехристианские гипотезы часто сменяют друг друга».

Но факт остается фактом: во время земной жизни Иисуса Его ученики явно считали Его Учителем, Пророком и Спасителем, и тем не менее, человеком, которым Он и был, в полном смысле этого слова. И только после Его воскресения они начали отождествлять Его (хотя до конца они этого ни понять, ни объяснить не могли) с Господом Богом Израиля; поклоняться Ему и обращаться к Нему в молитве и думать о Нем как о «Господе Иисусе». Стоит заметить, однако, что в Новом Завете очень редко говорится о том, что Он «воскрес», а чаще всего, что Бог «воскресил Его» из мертвых. Поскольку христиане верят, что настанет день, когда с ними произойдет то же самое, возникает вопрос: считать этот факт доказательством Божественной природы Иисуса или власти Бога?

Ответ на этот вопрос заключается в самой Его личности и в заявлениях, которые Он делал в дни Своего земного пастырства. Как мы видели, Он делал такие заявления о Себе и о Своем родстве с Богом, которые были бы богохульством, если бы не были правдой. Но разве Бог стал бы воскрешать из мертвых богохульника? Действительно, воскресение скорее доказывает власть Бога, чем власть того, кого Бог воскресает из мертвых. Но в этом случае несомненно, что воскресение Иисуса следует понимать так, что Бог был согласен со всеми Его заявлениями, с Его ссылками на родство с Богом и со смыслом и значением Его смерти, которую Он предсказывал. Он ведь учил, что это будет не просто смерть мученика, какой бы благородной она ни была, но смерть Того, Кто пришел, чтобы стать выкупом за грех. Он пришел, чтобы принять тяжесть греха и наказание за него от имени и вместо всех тех, кто примет Его как Спасителя и Господа. И если это правда, что «Бог свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками», и если во Христе «Бог примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их», то тогда очевидно, что между Богом, Который таким образом показал Свою любовь и совершил это примирение, и Сыном, Который умер, должно было существовать настоящее единство. При любом ином условии эти два заявления - и многие другие в Новом Завете - были бы бессмысленны и даже безнравственны.

Наконец, остается основной вопрос: почему учение, отрицающее, что Иисус был Богом, так неубедительно? Потому что факты как раз указывают на нечто совершенно противоположное. Дело не в приукрашивании апостолами рассказов о своем Учителе после Его смерти, постепенно сделавшее из Него Бога. Единственно воскресение распятого Иисуса убедило евреев, которые безоговорочно верили в единого Бога, как фарисей Павел, что Он не только «умер за грехи наши», но и воскрес, чтобы воссесть на престоле всего мира. Именно таким образом Церковь признала Его не как «святого», но как Богочеловека. Господь Иисус Христос является совершенным Посредником, Которому мы можем доверить наши жизни здесь, на земле, и в вечности.