Увидеть - услышать - помочь подняться

Гельмут Реезе

ОБРАЩЕНИЕ СО СТРАЖДУЩИМИ

«Не представляйся таким обиженным. У всех проблемы, и все с ними справляются». От тяжести этих слов вздрагиваешь, как от обжигающей душу боли, как от удара плетью. Почему человек так говорит? Я ему доверился, потому что страдания мои стали невыносимыми. Мне срочно нужен был кто-то, кому я мог бы доверить свое сокровенное, кто-то, кто помог бы зализать мои раны, кого не оттолкнула бы моя боль. И вот он одной фразой отбрасывает меня, оставляет одного в бедственном положении. Разве так обращаются с нуждающимся в помощи?

Этот горький пример раскрыл мне глаза, как неподобающе бесчувственно мы поступаем порой со страдающими, с их болью. Причем не всегда со злым умыслом, а просто из-за нашей неуверенности или недостаточной внимательности. Как бы там ни было, во всяком случае этот пример произвел на меня сильное впечатление и заставил задуматься над тем, как более заботливо, более сострадательно обращаться с людьми, находящимися в бедственном положении. Нужно поступать по золотому правилу Иисуса Христа: как ты хочешь, чтобы поступали с тобой, так поступай и с другими. Важность этой мысли я хочу объяснить на примере милосердного самарянина (Лк. 10:29–36). Он, так сказать, образец для подражания.

Взглянем на человека, беспощадно избитого грабителями с большой дороги. У него отобрали все его деньги, раздели, избили и полумертвого бросили в придорожной канаве. Представим себя в его ситуации. Что, собственно, происходит в душе этого несчастного?

Дадим ход своему воображению, потому что мы имеем дело с подобным нам человеком – человеком с душой и телом, прожившим часть земной жизни, со многими планами на будущее, со своей судьбой, которая его поразила, как гром среди ясного неба. Каково ему? Как бы мы себя чувствовали на его месте?

Рассмотрим в первую очередь его физическое состояние: невыносимые боли от ранений, которые привели к критической ситуации. Самое печальное то, что нет сил выбраться из этого опасного места и даже позвать на помощь. Тело – как будто чужое: руки и ноги отказывают, не слушаются.

Важно также представить себе состояние его души: кричащую боязнь умереть здесь, никем не замеченным; отчаяние от того, что не найти выхода. Мысли сменяются одна другой: что будет с семьей? Что подумают люди, с которыми он договорился встретиться (по работе)? Еще столько дел надо было привести в порядок! И темное прошлое вдруг встает перед глазами... Все эти мысли, беспомощность в этом злоключении изливаются потоком неудержимых слез. Человека вдруг охватывает злость и агрессивность, он подавлен своими чувствами и мыслями, что оставлен Богом и людьми. Почему это должно было случиться? Почему именно со мной? И опять умоляющие стоны о жизни, о помощи.

Очень важно понять: если человек страдает, то страдает вся его сущность. Его страдания сказываются в физической, душевной и духовной сферах. Он реагирует всеми «каналами», что внешне создает впечатление страшного беспорядка, взаимного противодействия. Кто в определении страдания ограничивается только одной сферой, наносит вред страждущему. Необходимо воспринимать всю его человеческую сущность в целом.

Кто хочет помочь страждущему, должен знать: все начинается с видения. С позиции, которую я по отношению к нему занимаю. История о милосердном самарянине это наглядно подтверждает. Все трое проходящих видят страдальца. Но двое из них проходят мимо, не останавливаясь. Только один останавливается. Видели все трое. Однако все трое видели разное. Почему первые двое прошли мимо?

Что, они плохо посмотрели? Думаю, нет. Но они увидели в страждущем угрозу для себя лично. Страдающие люди действуют на нас, как бездна, которая с магической силой угрожает сорвать в свои глубины. Страдающие обременительны для нас: они требуют от нас помощи, решения; они представляют для нас вызов. Для нас, которым перед лицом страдания это требование зачастую не по плечу. Часто страдания другого вызывают в нас непонятные страхи, которые объясняются тем, что мы и сами страдаем. Страдание другого заставляет кровоточить в нашей душе старые раны. Всякого рода чувства опасности, которые переходят от страждущего на нас, являются причиной неверной реакции на ситуацию с нашей стороны. Реакцией и на словах, и на деле часто бывает бегство. Мы любым способом ищем спасение в бегстве: или же мы холодно, бесчувственно оказываем человеку помощь, чтобы не так близко воспринимать его страдание, или мы бегство ищем в нападении (см. начало статьи). Правильно было бы отвлечься от себя и увидеть страдающего человека во всей его сущности. Именно это и делает самарянин. Он смотрит на него и дает возможность заговорить своему сердцу. Ему становится совершенно ясно, что происходит с ближним. Он сострадает несчастному, как будто это случилось с ним. Он подходит к нему, наклоняется и этим как бы говорит: «Я помогу тебе».

Может быть, следующая фраза прозвучит и банально, но в ней заключается самое важное: страждущий, находящийся в плену своей боли, нуждается в человеке, который ему сочувствует и сострадает; который смотрит на него не с высо-ты, но опускается до глубины его страданий; который не держится на определенной дистанции, а всегда рядом; который готов сесть с ним в лодку и пуститься в захватывающее дух плавание по бурному морю страданий. Как хорошо страдающему чувствовать руку, которая его крепко держит, гладит и успо-каивает. Страждущий в первую очередь нуждается в человеческом сердце, горячо и сострадательно бьющемуся для него.

В истории о милосердном самарянине далее говорится, что он возлил на раны пострадавшего масло и вино и перевязал их. Это значит, что он продезинфицировал раны и временно закрыл их. В переносном смысле – важно удалить отравляющее вещество. Все, что в страждущем неистовствует и отравляет, должно быть выведено и высказано.

Это требует непосредственной близости человека, который способен слушать сердцем. Без красного карандаша в руках, без менторского нравоучения. Такого, который придаст страждущему мужество высказать все, что у него на сердце, – чаще всего это беспорядочные, путаные мысли и чувства. Фаза страдания имеет свою собственную закономерность и должна быть воспринята всерьез, искренне. Вырвавшийся поток должен найти свое собственное русло, его нельзя принудительно направить в искусственно сооруженные каналы, иначе он, чего доброго, попадет в затор, и тогда ядовитое вещество останется не выплеснутым. О страдании человека нельзя судить только с внешней, видимой, стороны; в каждом случае необходимо подходить субъективно, видеть страдающего внутренним оком. На примере своих детей я лишний раз убеждаюсь в том, что существует реальная опасность судить несправедливо о страдающем, если не принимать во внимание внутренний мир каждого страдающего субъективно. Если кто-нибудь из моих детей страдает и в слезах приходит ко мне, я склонен измерять степень страдания своей меркой. Я не воспринимаю этих страданий всерьез, так как ребенок судит о их тяжести с его, детской, точки зрения. Часто, когда мои дети чувствуют, что я считаю недостаточно важными причины их страданий, они соответственно и реагируют агрессивно. Страдающие нуждаются в людях, которые входят в их положение, видят случившееся их глазами, хотя нередко они тяжесть своей ситуации и преувеличивают.

Затем в истории о милосердном самарянине говорится о том, что он поднял пострадавшего, посадил на своего осла и отвез в гостиницу. Естественно, человеку, попавшему в бедственное положение, нужно помочь подняться. Помочь увидеть новую перспективу, перспективу, которая помогла бы страждущему смириться со своим страданием, а не только оглядываться назад и растирать ушибленное место. Помочь смотреть вперед, туда, где можно найти выход, найти исцеление. Но помочь подняться нужно бережно. Темп устанавливает сам страдающий. Его первые шаги к истине нуждаются в нашей поддержке и помощи. Хорошо, если страдающий является оптимистом. Это поможет ему принять страдание как волю Божию, обратиться и сделать конкретные шаги вперед, к новой жизни.

Но лечение страждущего должно соответствовать его общему духовному состоянию. И для этого требуется время. Только время, правильно распланированное и использованное, исцеляет раны. Страждущему необходимо чувство сознания того, что он не находится под нажимом исцеления. Всему свое время. И страдание имеет свое время, оно тоже когда-то кончится. Человек, находящийся в бедственном положении, всегда страдает весь. И ему особенно нужны заботливые люди, которые воспринимают его полностью, целиком, вместе со всеми его страданиями. Это требует от всех компетентности, любви, терпения, интуиции, способности к проникновению в душу ближнего и готовности бескомпромиссно ставить нужды страждущего выше своих.

(„Christsein heute», № 47/48)