Богатство

Много лет миссия «Свет на Востоке» связана дружественными узами с известной христианской поэтессой Верой Кушнир. Дед ее, Леон Розенберг, преподавал в библейской школе миссии в Вернигероде в начале двадцатых годов, а ее отец учился в этой школе. Сама Вера Сергеевна родилась в 1926 году в Донецке (Сталино), через несколько месяцев после возвращения родителей из Германии в Россию. «Made in Germany», – шутит Вера Сергеевна.

Не многие из наших читателей имели возможность лично общаться с известной поэтессой, поэтому предлагаем вашему вниманию интервью, которое Вера Сергеевна дала журналу «Вера и жизнь» летом этого года во время путешествия по Германии.

– Вера Сергеевна, если бы кто-нибудь попросил Вас представиться одним стихотворением, какое бы Вы выбрали?

– У меня много личных стихотворений. Например, «У ЕГО НОГ».

Я в жизни часто Марфою была,
И суета была моей стихией,
Но иногда, пот отерев с чела,
Я становилась мудрою Марией.
    
И, обратясь спиною к пирогам,
И фартук сняв, как тяжкий груз, постылый,
Я шла к святым Спасителя ногам
И виновато возле них садилась.
    
Его слова, как свежая вода,
Лились без осужденья и укора,
И было стыдно мне, что не всегда
Я здесь, у этих ног, под этим взором.
    
У ног Его покой и благодать,
И я убеждена, что очень скоро
Мне было б просто нечего писать
Без этих встреч и этих разговоров.
  
Ведь здесь источник мудрости и сил,
И жить нельзя без этого общенья.
Здесь Он меня любить и жить учил,
И здесь дарил святое вдохновенье.
    
И каждый стих, и даже каждый слог
Рождались после незабвенной встречи.
Я получала их у Его ног,
И мне хвалиться абсолютно нечем.
    
Ему хвала за то, что вдохновлял
На труд и славословье мою душу.
Ему хвала за то, что позволял
Он мне сидеть у ног Его и слушать.

– Писали ли Вы стихи до обращения к Богу?

– Да, писала. Для школьной стенгазеты. В то время в стихах всегда должно было наличествовать имя «отца всех народов» – Сталина.

– Ваше первое стихотворение...

– Я его не помню. Я тех стихов не сохранила.

– Ваше первое христианское стихотворение...

– Было посвящено маме. Мама так старалась привести меня ко Христу! И, когда однажды Бог мне открылся и я всем сердцем ощутила, как Он вошел в мою жизнь, я написала маме письмо. Я написала о том, что со мной произошло нечто, чего я не понимаю. Мама ответила и объяснила мне, что я родилась свыше. И я написала ей благодарственное стихотворение. Она к тому времени уже жила в Америке. Возможно, оно сохранилось среди ее писем. У меня еще не было времени разобрать ее архив. Я надеюсь найти это стихотворение.

– По отцу матери Вашей, дедушке Леону Розенбергу, Вы еврейского происхождения. Вы покинули Россию в 1943 году, были два с половиной года под оккупацией. Как Вы пережили это время, и как Вы попали в Германию?

– Это было чудом Божьим. Выжила благодаря Его защите, Его заботе. Об этом у меня есть отдельный рассказ «Чудесная встреча». Я его вам пришлю для журнала «Вера и жизнь». А в Германию я попала вместе с отступающими гитлеровскими войсками, через Польшу.

– В одном из Ваших стихотворений, посвященных родине, Вы пишете:

«Нам, наверное, больше не встретиться,
Дорогая моя сторона!
Вихрем бешеным жизнь наша вертится,
И дорога к тебе не видна.
Я, тебя покидая, думала:
«Я, конечно, вернусь, не беда».
А колеса стучали: «Безумная!
Никогда, никогда, никогда...»

Но после перестройки Вы были в Украине, на Вашей родине, уже два раза. Какое впечатление на Вас произвел родной Донецк? Может, тоже стихотворением...

– На родину я так и не вернулась, может, только стихами моими, песнями и радиопередачами. Я ее лишь посетила несколько раз. О своих первых впечатлениях я написала стихотворение «Посещение родины».

Я б не назвала это возвращеньем,
Ведь возвращенье – это навсегда.
Я бы назвала это посещеньем
Оставленного навсегда гнезда:
    
Пустого и с давно остывшим пухом,
Лишенного исконного тепла,
Того, что чувствует ребенок духом
И в жизнь несет, куда б ни повела.
    
Я посетила родину земную,
Ее простой березовый ландшафт,
Шестнадцатую линию родную,
Калиновку и терриконы шахт.
  
Ходила в парк, стояла перед школой,
Перед театром и перед кино,
Вдыхала воздух, как всегда, тяжелый,
Пила родную речь, как пьют вино.
  
Но речь была, как воздух, загрязненной,
И резала, как прежде, слух и дух,
Толпа осталась злой и раздраженной,
К нужде другого каждый слеп и глух.
  
Повсюду грубость, хамство, разгильдяйство,
Угрюмость, зависть, пьянство, торгаши...
Постиг банкрот безбожное хозяйство,
Постиг банкрот безбожие души.
  
Еще осталось что-то от искусства,
От русской одаренности, но, жаль,
Размаха нет, и часто скучно, пусто,
И непристойность сбросила вуаль.
 
И все-таки и в этом антимире
Есть благородство душ и луч добра.
Россия при таком ориентире
Пробьется к правде, хоть толста кора.
 
Есть Божья церковь, вставшая из праха,
Бил, бил ее режим и недобил.
Грозил ей и ГУЛагом он, и плахой,
Но отступил в стыде пред Богом сил.
  
И верится, что Бог восторжествует,
Семидесятилетний рухнет гнет,
Народ вздохнет, найдя тропу прямую, 
И на плуги мечи перекует.
    
Не может быть, чтоб участью России
Безбожие осталось навсегда.
И я молилась, слез не пересилив:
«Сними проклятье с нашего гнезда!»

– Но Вашей духовной родиной, если ее можно так назвать, стала Германия?

– Да, об этом у меня тоже есть стихотворение, которое я назвала «Две родины». Вот отрывок из него:

Среди еще дымящихся руин,
И полного распада и развала,
Когда, как пораженный исполин,
Иная родина с колен вставала...
    
Ей, недобитой, было суждено
Стать родиной (уже не в смысле строгом),
Когда у ее ног, раздавленных войной,
«Ауслендеры»* в слезах встречались с Богом.
    
О, милости Господней глубина!
«Не до конца Всевышний негодует».
За тех детей, что унесла война,
Он Сам детей духовных ей дарует.
 
Страною той была Германия
Для тысяч обездоленных изгоев,
Кого возврат домой пугал, как мания,
Кто для своей души искал покоя.
    
В скитальческих казармах-лагерях
Благая Весть им возрождала души.
И в это время там была и я.
Мне родиной была Германия
Духовною, которой нету лучше.

– Вы родились в Украине, являетесь председателем правления еврейской миссии, основанной Вашим дедом Леоном Розенбергом, Вы американка, живете в самом известном россиянам городе Санта-Барбара. Кто Вы, кем Вы ощущаете себя?

– В первую очередь, я ощущаю себя христианкой, чадом Божиим, членом Его великой, многонациональной семьи. Когда я общаюсь с русскими – я чувствую себя русской. Я выросла в русской части моей семьи. С Розенбергами я познакомилась уже в Америке. Когда приезжаю в Израиль, я чувствую особую близость к своему народу, народу Божьему. У меня двойное чувство, которое я воспринимаю как обогащение.

– Вам семьдесят лет. Вы живете наполненной интересными событиями, встречами и трудом жизнью. Что было за эти годы для Вас самым радостным, что – самым печальным?

- Самым радостным для меня было мое обращение к Господу. С тех пор эта радость меня не покидает. Она присутствует в моем служении всегда. Самым печальным – потеря близких, детей и моих родных. Но еще больше печалюсь о неспасенных, о тех, кого люблю и кто не знает пути спасения. Это моя непреходящая боль и предмет моих постоянных молитв.

– Стихи Ваши широко известны, многие стали песнями. Все стихи объединяет то, что в них присутствует Бог. Вы не только верите в Него, это чувствуется по Вашим стихам, Вы знаете Его: у Вас даже сборник стихов есть, который называется «У Его ног». Есть ли у Вас стихотворение, в котором Вы рассказываете о своем обращении?

– Да, оно называется «Дар неизреченный» из сборника «Земля и небо».

«Все само собою в мире появилось,
Все к уничтоженью, к ничему ведет...
Бога нет», – все это с детства мне привилось.
Для чего ж на свете человек живет?
Для чего однажды должен он родиться,
Возмужать, окрепнуть, силою гореть?
Для чего страдает, ищет и стремится?
Неужели только, чтобы умереть?
Почему он знает, что нельзя, что можно,
Различать способен худо от добра?
Любит то, что честно, гонит то, что ложно,
Трудится усердно с раннего утра?
Стоит ли бороться, стоит ли трудиться,
Тратить силы, время только для того,
Чтоб в конце пути в могиле очутиться?
Смысла в этом нет, но где искать его?
От подобных мыслей голова трещала,
И порой не в силах я была заснуть.
Пред усталым взором бездны тьма зияла...
Кто откроет смысл мне? Кто укажет путь?
Помню ночь и место, где свершилось чудо, –
Полная луна на землю свет лила...
Никогда я ночи этой не забуду.
Я печальный взор свой к небу подняла...
Там сверкали звезды, Млечный Путь струился.
А вокруг меня царила тишина...
Вдруг душе усталой Сам Господь явился,
Осветив Собою всю ее до дна.
Все ей вдруг открылось. Бог был так реален
И, хотя невидим, близок, ощутим.
Светлою рукою камень был отвален,
И душа, воскреснув, говорила с Ним.
На мои вопросы и мои исканья
Я под звездным небом обрела ответ.
По щекам катились слезы покаянья,
В душу с неба лился тихий Божий свет.
Он наполнил вскоре всю ее собою,
Тьму изгнал и жизни вечный смысл открыл,
Бремя снял с души пронзенною рукою,
Путь мне указал и прошлое простил.
«Бога нет», – безумцы говорят поныне,
Но ничто не сможет убедить меня:
Он мне Сам открылся в жизненной пустыне,
Мы вдвоем с Ним были – только Он и я!
Хоть тернист и узок путь передо мною,
Сам Господь любовно мне его открыл,
Он ведет к блаженству, миру и покою,
К вечности под сенью всемогущих крыл.

– Вы любите Израиль. Иначе не посвятили бы свою жизнь служению ему. Каково Ваше общее впечатление от Ваших посещений Святой земли?

– Смешанное. Большая радость от того, что вижу, как многие принимают Иисуса как своего Мессию, принимают Евангелие всем сердцем, и непреходящая печаль о тех, кто отвергает Благую Весть, у кого сердца, как из камня. Об этом я написала стихотворение «Камни».

Камни. Камни. Дома из камня,
Улицы из камня, лестницы из камня,
Сердца из камня...
«И возьму из плоти их сердце каменное,
И дам им сердце плотяное...»
Когда, Господи?
На полях камни, на полах камни,
Стены из камня, могилы из камня.
В домах без лифтов ступеньки из камня,
Площадки из камня, балконы из камня.
В учреждениях за дверями, куда ведут каменные ступеньки,
Чиновники с пейсами, в ярмолках,
Черных шляпах, черных пальто, черных галстуках.
Сердца из камня...
«И возьму из плоти их сердце каменное,
И дам им сердце плотяное...»
Когда, Господи?
Ступени из камня – вверх, вниз, с горы, на гору,
Между домами узкие проходы из каменных ступеней.
Лавчонки торговцев, как каменные пещеры в склонах гор.
Загоны для овец – груды камней.
Межи между полями – ряды камней.
Камни, камни, камни, скалы...
Во святом граде стена из громадных камней.
Люди у стены, на внутренней стороне ее,
Целуют стену, целуют камень, плачут у камня.
Каменная стена между ними и их Иешуа Хамашиах,
Их Спасителем и Искупителем.
Сердца из камня...
«И возьму из плоти их сердце каменное,
И дам им сердце плотяное...»
Когда же, Господи?

– Вы с мужем приехали в Германию на ваш золотой юбилей. В Мюнхене вы познакомились, там с состоялось ваше бракосочетание, там вы похоронили ваших первых детей. Есть ли у Вас, Вера Сергеевна, стихи, посвященные мужу?

– Бог взял у нас двоих детей, а дал четверых. Это Божья арифметика. Конечно же, у меня есть стихи, посвященные моему мужу. Сегодня я прочту стихотворение, которое я написала после того, как наша младшая дочь вышла замуж.

И мы опять вдвоем,
Как много лет назад.
Сидим к плечу плечом,
Глядим глаза в глаза.
    
Но все уже не то –
Года прошли, года!
Не тот у нас восторг,
Не та у нас беда.
Этап прошли, этап –
Начало и конец.
Недавно вылетел
Последний наш птенец.
    
И мы сквозь слез туман
Глядели, как они
Вписали в свой роман
Счастливейшие дни.
    
Каким знакомым был
Их каждый нежный взгляд!
Ты, верно, позабыл
Наш много лет назад...
    
Немудрено забыть
В угаре трудных лет.
На «быть или не быть»
Искали мы ответ.
    
Растили детвору –
Кипел уютный дом.
Но поредел наш круг.
И мы опять вдвоем...

– Если бы Вы считали, что это интервью – последняя Ваша возможность обратиться к людям неверующим, неспасенным, что бы Вы им сказали?

– Я бы сказала, что самое достойное и важное в нашей жизни – найти Бога и следовать за Ним. И я бы прочла им Слово Божие – нет ничего действеннее Слова Бога нашего. Я прочла бы им стихи из 17-й главы книги Деяния апостолов: «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род».

– Творческих успехов Вам, Вера Сергеевна, благословений от Того, Которого Вы любите и Которому служите. Благодарю за беседу.

Беседу вел Вадим Белый

* Иностранцы