Лукьяновна и петюня

Л. Меньшова

Любовь Васильевна Меньшова родилась 12 июля 1950 года в г. Москве, в семье служащих.

Она с детства увлекалась книгами, особенно исторической тематики.

Неожиданно, невзначай слетевшая фраза: «Почитать бы что-то такое...» находит отклик у сотрудницы: «Хочешь, в воскресенье свожу тебя в одно место...»

Не сразу, но открыла она свое сердце для веры в Бога, очистилась от грехов покаянием... И началась новая жизнь, полная трудностей, вопросов и ответов.

В церкви Любовь Васильевна откликалась на любое предложение. Она проводила библейские уроки в детских домах Москвы и Подмосковья, работала в женской колонии г. Можайска. Заболев, взялась за переписку с заключенными по всей России.

В 2000 г. вышла первая книга Любови Меньшовой «Шаги к вере». Неоспоримая ценность этих рассказов в том, что их герои живут среди нас, здесь и сейчас. Даже их имена зачастую не изменены автором.

Такого хохота почта еще не слышала. Хорошо, что посетителей в этот утренний час не было. Даже из соседней сберкассы прибежали две молоденькие сотрудницы, которые с удивлением посматривали то на одну смеющуюся женщину, то на другую.

Виновницей шума была почтальонша Клавдия Лукьяновна, с незапамятных времен работавшая в этом отделении связи. Все свои семейные проблемы она выносила на обсуждение коллектива; докладывала о них своим грубоватым голосом, держа в уголке рта неизменную папироску. Причем делала она это настолько серьезно, а рассказываемые ею истории были такими забавными, что контраст того и другого неизменно давал комический эффект. Даже суровая заведующая, призывавшая подчиненных возвратиться к своим обязанностям, была не в силах сдержать улыбки.

Но сегодня ситуация явно вышла из-под контроля. Дело в том, что на протяжении многих лет сотрудницы почты слышали от Лукьяновны проклятия в адрес такого, казалось бы, безобидного занятия, как рыбная ловля, потому что ее муж, Петюня, как она его называла, был страстным рыболовом и пропадал на ближайших водоемах все свободное время. Но в это утро Лукьяновна просто доконала почту, с упоением рассказывая о прелестях рыбной ловли.

Переворот произошел не сразу. Долгое время Лукьяновна пыталась бороться с увлечением мужа всеми доступными ей методами – от выбрасывания снастей до запирания Петюни в квартире. Результат был нулевой. Снасти, стоящие, кстати, довольно дорого, покупались заново, а из запертой квартиры рыболов уходил через окно, благо, они жили на первом этаже.

Единственным, кто поддерживал увлечение хозяина, был кот Зюзя. Три года назад Лукьяновна сняла во дворе маленького котенка с дерева, куда его загнали собаки, взяла в дом, назвав в честь артиста из любимой телепередачи. Через год Зюзя превратился в огромного хитрого кота. Он всегда знал, когда хозяин отправляется на рыбалку, и поджидал его на подоконнике, откуда была видна дверь подъезда. Он встречал Петюню в прихожей, отираясь о сумки с уловом и всем своим видом выражая солидарность с рыбаком, который щедро одаривал его за это мелкой рыбешкой.

В такие минуты Лукьяновна называла Зюзю предателем и уходила смотреть телевизор. Только в женах таких же, как Петюня, рыболовов находила она единомышленниц. Разнося почту, Лукьяновна часто встречала своих подруг по несчастью и уж если заводилась, то доставалось мужикам за их привязанность, как говорится, по первое число, так что вся округа знала ненависть почтальонши к рыбной ловле.

Петюня реагировал на нападки жены спокойно. Сам чистил и жарил рыбу, а по вечерам, нацепив очки на нос, возился с крючками, обсуждая преимущества тех или иных снастей с котом, всегда внимательно наблюдавшим за занятием хозяина. В пятницу вечером Петюня по телефону договаривался с друзьями о том, куда они отправятся, собирал рюкзак со всем необходимым и на следующий день чуть свет неслышно исчезал из дому, прихватив складной стульчик и термос с чаем.

На выходные дни Лукьяновна оставалась одна, поэтому она всегда соглашалась разнести срочные телеграммы и числилась благодаря этому незаменимым работником. И вот, когда она стала вроде бы свыкаться с причудами мужа, грянула новая беда. Петюня уверовал в Бога, и так же страстно, как ловил рыбу.

Однажды на пруду, где он с друзьями сидел с удочками, проходило крещение, и молодой проповедник так хорошо рассказал немногочисленным зрителям о спасении от вечной погибели через веру в Иисуса Христа, что Петюня захотел побывать в церкви. Он тут же свернул удочки и пошел вместе с крещенными и другими верующими.

С тех пор каждое воскресенье он надевал свой новый костюм, белую рубашку, галстук и уезжал на полдня молиться Богу. Лукьяновна смотрела на него, как на сумасшедшего, не зная, что сказать. На почте, конечно, все тут же узнали о новой привязанности Петюни и подшучивали над Лукьяновной: в неделе, мол, два выходных, один из которых муж проводит на рыбалке, а другой – в церкви, так что опасаться нечего...

Но не тут-то было! Как-то в субботу приходит срочная телеграмма от Петюниной сестры, что сильно заболела старушка-мать и надо приехать. Подумав, Лукьяновна решила доставить телеграмму незамедлительно, тем более что на этот раз пруд, где рыбачил Петюня, находился в получасе ходьбы. Каково же было ее изумление, когда она увидела в обществе рыбаков женщину.

Сидит, симпатичная такая с удочкой, а мужчины ей кто червячка насадить предлагает, кто чайку налить из термоса. Лукьяновна аж побагровела от злости. Видали, как нужно чужих мужей приваживать! Забрала она Петюню с пруда, буквально за рукав потащила и пилила его весь вечер, пока он не уехал на несколько дней к матери. Петюня уехал, а Лукьяновна задумалась: так, чего доброго, совсем одна останешься.

По возвращении мужа Лукьяновна торжественно объявила, что теперь тоже будет ходить на рыбалку. Возьму Зюзю, рассуждала она, на бережке посидим, чистым воздухом подышим, зато мужик будет под присмотром. Петюня на это усмехнулся в жиденькие усы, ничего не сказал, но к следующей субботе подготовил две удочки.

На почте решение ревнивой жены одобрили и даже дали несколько дельных советов, как отвадить соперницу. И вот этот день настал. Поначалу Лукьяновна комфортно расположилась на травке вместе с котом, намереваясь подремать в столь ранний час. Но тут начался такой клев, что Петюня вытаскивал одну рыбку за другой, подбрасывая мелочь Зюзе. Добросовестно закрепленную удочку Лукьяновны вдруг сильно потянуло в воду, хозяйка даже привстала, не зная, как поступить. Прибежал Петюня, и совместными усилиями они вытащили на берег довольно крупного подлещика. При этом женщина так радостно вскрикнула, что рыболовы, расположившиеся по соседству, зашипели на нее.

Вечером довольные супруги возвращались домой, неся несколько килограммов рыбы. Во дворе сидящие на скамеечке женщины по достоинству оценили улов, и одна купила излишек. Лукьяновна была очень довольна. А в понедельник, на работе, она взахлеб рассказывала о преимуществах рыбной ловли перед другими видами отдыха, что и вызвало у сотрудников почты крайне смешливое настроение.

После того, как заведующая с трудом утихомирила коллектив, одна из сотрудниц вдруг лукаво заметила: «Если Вашему мужу удалось вытащить Вас в субботу на рыбалку, то уж в воскресенье в церковь он приведет Вас обязательно». Лукьяновна так возмутилась этому нелепому выводу, что даже не нашла слов для самозащиты, а только зло закурила папироску.

Что было верно, так то, что разговор о Боге у них с мужем начинался много раз, но все кончалось руганью. Ругалась Лукьяновна, а муж уходил на кухню читать Библию, чем еще больше злил жену. Вот уже несколько месяцев он читал только эту книгу, чего Лукьяновна понять не могла. Петюня никогда не любил читать: ни книг, ни газет. А тут вдруг увлекся – не оторвешь.

Как-то на рыбалке они сидели рядом на берегу и задумчиво смотрели на воду. Клева не было. Лукьяновна злилась, а Петюня блаженно улыбался своим мыслям. Женщина достала из сумки бутерброды, налила чаю и раздраженно спросила мужа: «Ну чему ты улыбаешься? Витаешь где-то в облаках...» «Ты же не даешь договорить, – ответил Петюня, – будешь злиться, кричать, так зачем зря разговор начинать?..» Лукьяновна кинула колбасу Зюзе и кивнула головой: «Хорошо, говори, я выслушаю тебя до конца, потому что хочу понять, что тебе эта вера дает».

Петюня не спеша допил чай и задумчиво заговорил: «Я раньше думал, что вот умру – и все. А теперь знаю, что после смерти есть жизнь. А вот какая – плохая или хорошая – от меня зависит. Там два царства: зла и добра. А мы здесь, на земле, как на сортировке: одни – туда, другие – сюда. И у каждого царства свои законы. Выполняешь порядки злого царя: пьешь, ругаешься, еще что плохого делаешь – попадешь к нему вечно во зле жить. А добрый Царь – Бог, Иисус Христос, зовет верить Ему и жить по доброй совести. Не делать другим того, чего себе не желаешь. Вот я и хочу в царстве добра вечно радоваться...»

Петюня замолчал и улыбнулся, глаза его засияли. «Скорее всего солнце ослепило», – подумала Лукьяновна, удивившись свету в глазах мужа, и возмутилась: «Это что же получается, я к злому царю попаду на вечные муки? Несправедливо! Ведь мы с тобой муж и жена, а после смерти жить будем врозь?»

Петюня улыбнулся: «Все в этом мире по законам живет. Рыбу вытащи на берег – умрет. А Зюзю окуни в озеро – утонет. Бог, Он всемогущий и для Своего Царства Свои законы установил. Хочешь с Ним в радости жить – принимай Его правила».

Лукьяновна задумчиво погладила кота. «А как я узнаю эти правила, чтобы по ним жить?» – растерянно спросила она. «Пойдем со мной в церковь – узнаешь. И Библия все объясняет, вот я ее и читаю», – заключил разговор Петюня и стал собираться домой. Лукьяновна молча поплелась за мужем, но по лицу ее было видно, что внутри нее разговор продолжался.

Вечером ей позвонили с почты и попросили завтра разнести телеграммы. Раньше она всегда соглашалась, дорожа лишней копейкой, а теперь вдруг наотрез отказалась, сославшись на важное дело. Она достала из шкафа свое любимое платье, платок с цветами и, любуясь вещами, долго гладила их утюгом, что-то бормоча себе под нос.

Укладываясь спать, Лукьяновна решительно заявила мужу: «Завтра с тобой в церковь пойду, сама во всем разберусь. Если ты правду сказал про два царства, я тоже к доброму Царю хочу вместе с тобой».

Рано утром на подоконнике сидел Зюзя и смотрел вслед удаляющимся фигурам нарядно одетых хозяев.