Я есмь путь...

Это было в начале девяностых. Я ехал через Москву, и у меня было немного свободного времени, чтобы пройтись по Арбату и купить журнал с плакатами любимых рок-групп. Можете себе представить, что это были за плакаты. И вот, прижимая к груди заветный (и очень дорогой) журнал, я шел, пока мое внимание не привлек транспарант, натянутый между двумя фонарями: «Я путь, и истина, и жизнь». К тому времени я уже интересовался вопросами о Боге, но будучи воспитанным бабушкой-мусульманкой, воспринимал Его больше как карающего Хозяина, нежели любящего Отца.

«Я тоже воспитывалась в мусульманской семье» – слова явно не русской женщины резанули мой слух. Я остановился, чтобы послушать, и был приятно удивлен той смелостью и убежденностью, с которой эта женщина рассказывала о своей встрече с Богом, с Отцом. Группа людей, окружившая ее и еще одну женщину, больше философствовала и пыталась загнать их вопросами в тупик. Но это ничуть не смущало женщин. Непринужденно, самыми простыми словами, в которых не было и тени религиозного превосходства, они парировали заумные аргументы философов.

Вскоре женщины перешли к личным беседам, и я, удивляясь самому себе, подошел к ним. «Бывшая мусульманка» оживленно разговаривала с интересующимися, и я обратился к ее подруге: «Как же мы можем быть Его детьми? Я тоже мусульманин, но скорее традиционный и никогда не знал Его лично». Просто и доходчиво женщина пояснила мне о рождении свыше. Не было призывов к покаянию и попыток навязать ощущение греховности. Бог становился в моем сознании любящим Отцом. Я глянул на часы и удивился: два часа пролетели, как пять минут. Я уже опаздывал на поезд. Но что-то было еще незакончено, и Дух Святой (я верю, что это был Он) обратил мое внимание на журнал, который я все еще прижимал к груди. «О, ужас, ведь она стояла и спокойно смотрела на меня и на этот безобразный журнал», – подумал я и снова удивился своему следующему шагу. «У меня есть грех, – сказал я. – Можно, я отдам этот журнал вам? Выкинуть я его не могу». Женщина понимающе кивнула и, взяв журнал, сказала: «Я поступлю с ним так, как нужно».

Попрощавшись, я со всех ног бросился к метро. Но теперь я летел. И летел так, как будто я отдал ей тяжелый камень, давивший на грудь. На поезд я не опоздал...

И до сих пор в памяти осталась темноволосая женщина, ярко и убежденно проповедующая своего Бога. До рождения свыше было еще далеко – любящий Отец вел меня потихоньку. Прошло время. Ее фотографию я увидел в журнале «Вера и жизнь» уже после того, как стал Его сыном. Я сразу узнал эту женщину – Ширинай Досову.

Ширинай и ваша подруга (так и не вспомнил, как ее зовут), ваши многочасовые беседы на Арбате не тщетны. Будьте в этом уверены.

Ваш брат во Христе Нариман