Вагон в ад

Елена Микула

Леха ехал в вагоне метро, ко­торый шатало из стороны в сто­ро­ну. Его му­ти­ло после вче­раш­него, и эта качка усугубляла «пре­­лести» по­х­ме­лья. Во рту бы­ло гадко, голова кру­жилась, тош­­­но­та то и дело до­хо­дила поч­ти до кри­тической точки. Пас­­са­жиры, стоя­щие рядом, пыта­лись ото­дви­нуться или хотя бы от­вер­нуть­ся. Даже жвачка не могла заглу­шить стой­кий запах пере­гара.

От неожиданного звонка мо­бил­ки в нагрудном кармане Леху броси­ло в пот, и он чуть не ли­шил­­ся созна­ния. Дро­жащими руками он достал теле­фон и с тру­­дом попал на кнопку, чтобы прекратить ненавистно-бод­рый «Турец­кий марш».

Звонил Игорь. Это было даже ху­же, чем если бы позвонила мама. Ей он привык врать, и она верила каж­дому его слову. С Игорем дело об­стоя­ло иначе.

...Игорь пришел в их класс, когда им было по тринадцать лет. Леха сам не понимал, что при­влек­ло его в тощем, хилом паца­не-очкарике, над ко­то­рым при­ня­лись издеваться и маль­­­чиш­ки, и девчонки. На удив­ле­ние всем, отпетый, как говорила клас­сная руко­во­дительница, Леха под­ру­жил­ся с но­вень­ким и взял его под свое покро­ви­тель­ство. Лехе нра­вилось, что Игорь разго­ва­ри­вает не так, как дру­гие, а умно, по-книж­ному. Он ча­сами мог слушать, как его друг говорит о кос­ми­ческом про­ст­­ранстве, о чу­десах мик­ро­био­ло­гии, о раз­ных археологичес­ких от­кры­тиях. Леха понимал не все и по­этому испытывал к Игорю ка­кое-то дет­ское благоговейное чувство. Их теперь можно было всегда видеть вместе: крепкого, заго­ре­лого, всег­да растре­пан­но­го Леху и худень­кого, бело­бры­сого, аккуратного Игоря.

После школы Леху ждала од­на дорога – торговать на рынке или ра­бо­тать на какого-нибудь мелкого бизнесмена, а потом – служба в ар­мии. Он так и посту­пил – устроился в не­большой ав­томастерской. А Игорь, естест­вен­но, поступил в уни­верситет.

На втором курсе у Игоря об­на­­ру­жили рак легких. Узнав эту страш­ную новость, Леха три дня пил не про­­сы­хая. Он помнит, что пере­ста­вал пла­кать, только ког­да засыпал тут же, положив го­ло­ву на стол. Чет­вертый день он проспал полностью, а на пятый решился пойти к Игорю в боль­ницу.

Лицо друга было одного цве­та с больничными простынями. Но глаза сияли живым, ярким и радостным светом.

– Наконец-то! – сказал он. – Я те­бя так долго ожидал. Ты, ве­роятно, был слишком занят, что­бы навестить меня?

– Да. Там работа, то да се... – про­­мямлил Леха.

– Надеюсь, у тебя есть нес­колько минут, чтобы выслушать меня?

– Да, че там? Говори, – от­ве­тил Леха.

– Послушай, у меня все в по­ряд­ке. Я выздоровею, уверяю тебя. У меня нет ни капельки сом­нений в этом, – про­говорил Игорь.

Леха подумал, что у парня кры­­ша поехала окончательно. От его роди­те­лей он узнал, что у Игоря сар­кома – самая страш­ная разновид­ность рака, кото­рая сжирает чело­ве­ка очень быст­ро.

– Да, конечно, выздоро­ве­ешь, – ска­зал он и покраснел.

Он почему-то никогда не мог врать другу – что-то мешало. В жиз­ни он вообще никогда не крас­нел, хотя врал часто. Но стои­ло ему про­из­нести хоть сло­во лжи при Игоре, как он мо­мен­тально становился по­хо­жим на цветущую розу.

– Ты не веришь мне, я знаю. Но я не виню тебя, нет-нет. Я все пони­маю. По человеческой ло­гике, я могу про­тянуть максимум месяц. Я много читал о своей болезни и знаю, как, пред­по­ло­жительно, она может протекать. Но я хочу сказать тебе нечто важ­ное. Здесь, в нашей палате, ле­жал пожи­лой мужчина. Ты сей­час сидишь на его койке. Он умер по­зав­чера...

Леха подпрыгнул, но, совла­дав со­бой, сел, пытаясь выг­ля­деть спо­койным.

– Так вот, он сказал мне, что зна­ет, что скоро умрет, но не бо­ится смер­ти, потому что имеет вечную жизнь. Он подарил мне Библию. Ты знаешь, я ведь и раньше читал ее… Но по-на­стоя­щему понял только сей­час.

– Да, ты мне рассказывал про Соломона, про этого, как его, Голиа­фа... Красивые сказки.

– Тогда и для меня Библия была просто сборником сказок. А теперь я знаю, что это Слово Божье, – Игорь по­гладил книгу тонкой, полупроз­рач­ной рукой.

– Да, ее все так называют. Я слы­шал, – пытался поддержать раз­го­вор Леха. – Может, соку вы­пьешь?

– Нет, спасибо, – покачал го­ловой Игорь. – Он сказал, что ве­рующие в Иисуса Христа не уми­ра­ют, а переходят из смерти в жизнь.

– Это как? Перерождаются? В собачку там или в лошадь? Ты когда-то рассказывал про это. Но ты не ве­рил, говорил, что это... нелогично.

– Нет. Тогда я говорил о реин­кар­нации. А вечная жизнь – это настоящая жизнь, на небесах.

Леха взглянул в окно. Небо бы­ло синее и абсолютно без­жиз­ненное.

– Ты гонишь...

– Небо – это понятие духов­ное. Это другой, немате­риаль­ный мир, который невидим для нас, пока мы находимся в теле. В момент смерти верующий че­ловек покидает тело и отправ­ля­ется на небо, где его ждет Бог, – с трудом переводя дыхание, сказал Игорь.

– Ну, а неверующий куда?

– В ад.

– Баба Настя мне говорила: «Бу­дешь красть малину, попа­дешь в ад!» А теперь ты...

– Если будешь грешить и не бу­дешь верить в Бога, тогда точ­но туда по­па­дешь.

В это время пришла мед­сест­ра де­лать укол и попросила Леху уйти.

Вечером он опять напился. Те­перь Леха рыдал оттого, что его друг сошел с ума. Через па­ру дней он опять пришел к Иго­рю. В палате были ро­дители, по­этому пришлось говорить толь­ко на общие темы, что Леху весь­ма обрадо­вало. Уходили они вместе. По дороге мама Игоря, сдер­живая слезы, сказала:

– Бедный мальчик, он нашел себе утешение. Он считает, что Бог его исцелит.

– А что врачи? – спросил Ле­ха.

Мама только заплакала в от­вет:

– Говорят, что осталось две не­дели.

Леху выгнали с работы. Он си­дел дома, закрывшись в сво­ей крошечной комнатке за фа­нер­ной перегородкой, и ни с кем не разговаривал. Хорошо, что мать все время была на работе, а отчим валялся у телевизора. Каждый вечер Леха принимал решение по­ехать завтра в боль­ницу, но опять и опять откла­ды­вал поездку. В конце второй не­дели он набрался храбрости и позвонил родителям Игоря. Ма­ма сказала, что его состояние тяжелое, но стабильное. А еще через неделю Леха поехал к дру­гу.

Игорь спал на больничной кой­­ке, бледный и спокойный. Ле­ха сел ря­дом, вглядываясь в лицо спящего друга. Ему пока­за­лось, что какое-то неземное сияние исходит от этого лица. Игорь был без очков, и только те­перь Леха увидел, что он очень красивый. Черты лица были тон­кие и совершенные. «По­хож на ангела, – подумал Леха. – А что, если Игорь прав, и его ожи­да­ет вечная жизнь на не­бе? Во­об­ще-то, логично, Игорь хо­ро­ший, Бог таких любит. А мне пря­мая дорожка в ад».

Ресницы Игоря задрожали, и он проснулся.

– Привет! – улыбнулся он Ле­хе. –Видишь, я жив!

– А что врачи?

– Суетятся, анализы делают, гла­зам своим не верят, – ответил Игорь. – Я буду жить, я помо­лил­ся Богу, и верю, что Он меня ис­целит.

– А тот мужик, с этой койки, что, не молился? – недоверчиво спросил Леха.

– Молился. Но он был готов уйти на небо, его тут ничего не держало.

– И он не боялся смерти?

– Боялся. Люди все боятся уми­рать. Но он знал, что его ожи­дает пре­крас­ное будущее, кото­рое ценнее земной жизни. Его жена уже умерла, и он знал, что встретится с ней на небе. Де­ти его верующие, внуки тоже. Он все сделал на земле, что мог, и был готов к встрече со Хри­с­том, – Игорь приподнялся над по­душ­кой. – А у меня еще много дел на земле. Я хочу, чтобы мои роди­тели познали Господа, что­бы ты не погиб.

– А чего ты решил, что я по­гиб­ну? – взглянул Леха ис­под­лобья на Игоря.

– Извини, но твоя жизнь – яр­кий пример пути в ад.

Леха встал, прошелся по па­ла­те, засунув в карманы сжатые кулаки:

– Посмотрел бы я на тебя, ес­ли бы ты был на моем месте. Ес­ли бы тебя с пяти лет лупили прос­то так, от злости, если бы те­бе приходилось среди ночи убегать от пьяного отчима, а по­том... Что могло быть в моей жизни? Ты видел непьющего по­мощ­ника автослесаря с моей зарплатой?

– Я все понимаю. Но даже са­мые тяжелые обстоятельства жиз­ни не мо­гут оправдать грех, – тихо сказал Игорь.

– А я и не хочу его оправ­ды­вать. Просто знаю, что меня бес­полезно учить не грешить. Так что, как говорится, твоя миссия невыполнима. Читай Библию ма­ме и папе – они хорошие, они поверят и будут с тобой на небе. Бог таких любит, хороших.

– Бог любит и тебя, – про­го­во­­рил Игорь. – Вот послушай: «Но Бог Свою любовь к нам дока­зывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще греш­никами». Помнишь, я тебе рас­ска­зывал, что Иисуса Христа распяли на кресте? Я тогда ду­мал, что Его казнили за то, что лю­дям не нравилось Его учение.

– Ну...

– А на самом деле Бог Отец по­слал Иисуса на землю, чтобы Он умер за наши грехи.

– Ну...

– И теперь Бог простил нам все наши грехи, даже те, кото­рые мы еще не совершили, – глаза Игоря сияли, когда он про­из­нес эти слова.

– Полная амнистия полу­ча­ет­ся, – произнес Леха. – И чего ра­ди Он это сделал?

– Чтобы мы с Ним были вечно на небе. Он любит нас. Он тебя любит.

Леха опять засунул кулаки в кар­маны:

– Что-то я этой любви не ощу­щаю.

Игорь откинулся на подушку:

– Ты просто поверь в это и об­ра­тись к Богу в молитве.

В этот момент в палату со шваброй ввалилась санитарка и принялась делать уборку. Леха мысленно поблагодарил ее и ушел.

Игорь, и правда, выздоровел. Вра­чи не могли объяснить то, что произо­шло с их пациентом, ро­ди­тели радовались, все удив­ля­лись. Леха испы­ты­вал стран­ное чувство разочарования. Он ло­вил себя на мысли, что если бы Игорь умер, все было бы прос­­то и по­нятно. А теперь... Он стал из­бегать друга. Они виде­лись все реже и реже. Игорь час­то зво­нил, приглашал в гости или в цер­ковь, куда он ходил теперь вместе с родителями. У Лехи на­хо­дилась куча причин, чтобы не встре­чать­ся с другом.

...Дрожащими руками Леха при­жимал к уху трубку:

– Алло! Игорь, извини, я не смог вчера прийти, мать за­бо­лела, – соврал он и почувст­во­вал, как ухо стало тяжелым и го­рячим. – В сле­дую­щее вос­кре­сенье обязательно пойду с то­бой в церковь, обещаю.

– Знаешь, я тебя не пугаю, но сле­дующего воскресенья может и не быть. Путь в ад бывает го­раз­до короче, чем кажется.

Вагон качнулся, и Леха, сце­пив зу­бы, переждал, пока прой­дет приступ тошноты.

– Я уже это слышал. Пока. Я пе­ре­звоню, – выдавил он с тру­дом.

Поезд выехал из тоннеля и ос­­тано­вился на мосту. Леха плюх­­­нулся на си­денье, оттеснив тетку с большой клет­чатой сум­кой, метнувшей на него уничто­жаю­щий взгляд. Справа сидела беременная молодая женщина с доч­кой лет четырех. Девчушка вста­ла коленками на сиденье, чтобы видеть, что происходит за окном.

Леха откинул голову на спин­ку и закрыл глаза. Его мутило.

Изредка приоткрывая глаза, Леха увидел, что они переехали Днепр, ос­та­новились и поехали дальше. Ему надо выходить на конечной, поэтому он решил не бороться с одолевающей его дре­мой.

В очередной раз подняв отя­же­­лев­шие веки, он увидел широ­кий луг со стадом пасущихся ко­ров. «Какой ду­рак пригнал стадо в город?» – поду­мал он сквозь сон. Поезд ехал дальше, наби­рая ход. Открыв глаза, Леха уви­дел, что они въехали в лес. Толь­ко сей­­час он заметил, что пасса­жи­ры в ваго­не заметно взвол­но­ва­ны. Группа студентов, ко­­то­рые все время смеялись и пере­бра­сы­вались шуточками, замолк­ла, удив­ленно переглядываясь. Тет­ка с клет­ча­той сумкой, растал­ки­вая пас­сажи­ров, устремилась к выходу. Ста­руш­ка на­против все время крестилась и что-то шеп­тала. Там и тут слышались воз­му­щенные возгласы.

– Мамочка! Смотри, грибоч­ки! – раздался звонкий голосок девочки, сидящей рядом с Ле­хой. Повернув голову, он увидел под седой мохнатой елью стайку огромных, по колено, мухомо­ров.

– Приехали! – вырвалось у него.

Лес становился все гуще, мрач­­нее, кроны деревьев сомк­нулись над поез­дом, и вагон на­полнился запахом пре­лых лис­тьев и плесени. В конце вагона истерично завизжала женщина, погас свет, и в это время поезд въехал в тон­нель. Леха вскочил, стукнулся головой о пере­кла­ди­ну и тоже заорал. Грохо­чущий поезд мчался по темному тон­не­лю, люди метались внутри ва­го­на в панике и страхе. Через па­ру минут за­­горелся синий ава­рийный свет. Лица пассажиров, перепуганные и синие, мелькали вокруг. Леха увидел, что людей в вагоне стало меньше. Место спра­ва, где только что сидела жен­­щина с ребенком, было пус­то. Ис­чез­ла ста­рушка напротив. Студентов тоже поубавилось. По осво­бодив­ше­муся про­ходу бе­гала женщина с кри­ком: «Мари­ноч­ка! Доченька! Где ты?» Тетка с сумкой отчаянно колотила ку­ла­ком в стеклянную дверь. Муж­чина в шляпе орал:

– Остановите поезд! Я опаз­ды­ваю на важную встречу.

Студенты искали Алика и Ром­­­ку.

– Куда мы едем? – спра­ши­ва­ла всех длинноногая девица с сережкой в носу.

– В ад, – ответил Леха, и его го­лос прозвучал, как выстрел в насту­пив­шей вдруг тишине.

– Безобразие! Кто за это от­ве­тит? – заорал мужчина в шля­пе.

– Каждый сам за себя и отве­тит, – сказал Леха и понял, что имен­но так и будет.

Ему не удастся свалить свою вину ни на отчима, ни на мать, ни на со­бу­тыльников. Как ни крути, отвечать за свои грехи перед Бо­гом придется самому.

– Какие грехи? – сделала круг­­­лые глаза девица, и сережка в ее носу зад­рожала. – Я не кра­ла, не убивала... Пью редко, и то шампанское... Ну... ку­рю... И за это в ад?

Она зарыдала, положив голо­ву на грудь мужику в шляпе, и он явно при­ободрился, позабыв о важной встрече.

– Ну-ну, – похлопал он ее по спи­не. – Я сейчас все улажу.

Он вытащил мобилку и попы­тался позвонить. Связи не было, и мужчина опять заволновался.

– Надо дернуть стоп-кран! – встре­­­пенулся он от гениальной идеи.

Кран дернули, но вагон мчал­ся в темноте, продолжая наби­рать ход.

Женщина, искавшая Мари­ноч­ку, вдруг успокоилась и села:

– Так! Слушайте сюда. Мы, и прав­да, едем в ад. Моя дочка го­ворила, что это когда-нибудь слу­­чит­ся, но я ей не верила. Она ис­чезла, значит, мы едем имен­но туда.

– Ага! И Алик с Ромкой верую­щими были, – подтвердили сту­денты.

– Что за бред? – воскликнул муж­­чина в шляпе, прижимая к себе всхли­пывающую девицу. – Я физик! Какой ад? Вы в своем уме?

– Старушки нет, в платочке. Она все время крестилась, когда мы в лес въехали... – тихо про­из­нес кто-то в глубине вагона.

– Есть у кого что-нибудь тя­же­лое? – спросила тетка, пере­став лупить кула­ком по стеклу.

Кто-то из студентов протянул ей пятикилограммовую гантелю.

Стекло разбить не удалось, хотя все по очереди пробовали это сде­лать.

Мама Мариночки учитель­ским тоном произнесла:

– Это бессмысленно. Надо поду­мать, что мы можем сде­лать. Итак, дано: поезд на ог­ром­ной скорости мчит­ся в ад. Мы не знаем расстояния до это­го места, не знаем времени, не знаем силу, движущую этот по­езд. Что мы знаем?

– Можно предположить, что ско­рость поезда сто километров в час. Что нам это даст? – сказал кто-то из студентов.

– Ничего, – ответила мама Ма­ри­ночки. – Вот вы физик, – об­ратилась она к мужчине в шля­пе. – Ответьте, пожалуйста, как можно остановить поезд, мча­щий­ся на такой скорости?

– Ну, если учесть все фак­торы...

– А что, если связаться с ма­ши­нистом? – спросила девица, вытирая потеки туши на синем лице.

Кто-то из пассажиров нажал кноп­ку связи с машинистом и подул в ды­рочки. Связь не ра­бо­тала. Девица опять зарыдала. Мама Мариночки при­крикнула на нее и продолжала:

– Связь с машинистом прер­ва­на, поездом движет какая-то сила. У нас мало времени, я это чувствую. Работайте мозгами! Бездари, остолопы! – вдруг за­кри­чала она. – В моем седь­мом «В» Гена Коноваленко лучше со­об­­ра­жает! Ну! А ты чего мол­чишь? – об­ратилась она к Лехе. – С чего ты взял, что мы едем в ад?

Злые глаза пассажиров обра­ти­лись на Леху.

– Я знаю, мне друг говорил... Все правильно: связь с ма­ши­нис­том прер­вана. А поездом дви­­жет сила... греха, – ответил он, чувствуя, как начинает пони­мать то, что говорил ему Игорь.

– Какого греха? – взвизгнула де­ви­ца. – Чьего? Кто тут вор, убий­ца?

– Тут все преступники, – ото­з­вался Леха.

– По тебе видно, что ты мо­ло­дой алкаш и дебошир, но я-то порядочный человек, – возму­тился мужчина в шляпе.

– Ага, порядочный, – всту­пи­лась мама Мариночки. – На по­ря­дочных чужие девицы не ве­шаются.

Повернувшись к Лехе, она пред­­ло­жила:

– Давай подумаем, что мы можем сделать в нашей ситуа­ции. Пока я вижу, что ты даешь единственно верную оценку со­бы­тиям. Вспоминай, о чем тебе еще говорил твой друг, а я попы­таюсь вспомнить Мариночкины слова.

Леха напрягся:

– Связь с машинистом в на­шей ситуации – это связь с Бо­гом.

– Значит, надо помолиться! – вос­клик­нула девица, от которой мужчина в шляпе отсел на рас­стояние. – Я знаю молитву, меня когда-то дедушка учил. Как там: «Отче наш, что еси на не­бе­си...» Ой, забыла! – заплакала она снова, ища глазами, к кому бы упасть на грудь. Мужчины заер­зали на сиде­ньях, отодвигаясь подальше.

– Нет, – категорично вмеша­лась мама Мариночки. – Дочка мне гово­рила, что надо об­ра­тить­ся своими словами, Бог по­нимает и простые сло­ва. Напри­мер, так: «Дорогой наш Бог!» или нет, лучше: «Дорогой наш лю­­бя­щий Бог!»

– Какой любящий? – заорал кто-то из студентов. – Мы сей­час расши­бем­ся в лепешку! Раз­ве любящий Бог допус­тил бы такой глупой смерти нескольких десятков людей?

– Вы забыли про силу, – про­из­нес Леха.

– Про какую силу? – отреа­ги­ровал физик в шляпе, успевший прий­ти в себя.

– Сила, которая движет поез­дом, – это сила нашего греха. Вспомните каждый о тех гадос­тях, которые вы совершили в жизни.

В наступившей тишине было слыш­но, что колеса поезда наб­рали ход.

– Как же остановить эту си­лу? – спросила тетка с сумкой, пе­рестав колотить гантелей по стек­лу двери.

У Лехи в голове вдруг нача­лась складываться удиви­тель­ная мозаика. Фрагменты слов Игоря, обрывки биб­лейских ис­торий, угрозы бабы Насти вдруг начали приобретать смысл и складываться в нечто стройное, пре­красное и радостное:

– Тихо! Я понял! Мы должны при­знаться перед Богом в своих грехах, попросить у Него про­ще­ния. И тогда поезд, который нас везет в ад, затор­мозит! Связь с Богом наладится, и мы не погиб­нем!

Стало тихо-тихо. Стук колес сли­вал­ся со стуком сердец пас­сажиров, которые стали пов­то­рять за Лехой сло­ва молитвы. Он говорил с Богом, а сердце бе­ше­но колотилось, обгоняя по­езд. И тут грянул... «Турецкий марш».

Открыв глаза, Леха увидел, что над ним стоит девчушка и дергает за рукав, пытаясь его разбудить, а в кармане разры­ва­ется мобилка. На­жав на кноп­ку, он услышал голос Иго­ря. Де­вочка следом за мамой пошла к выходу, помахав Лехе рукой. Он увидел на ее курточке круглый крас­ный значок и прочитал на нем: «Меня любят!»

– Алло! Леха, ты слышишь меня? – доносилось из трубки.

– Слышу! Меня любят! Иго­рек! Бог любит меня!

Вскочив с сиденья, он обнял тетку с сумкой, пожал руку фи­зи­ку и чмок­нул девицу в нарумя­ненную щечку:

– Бог вас любит! Держите с Ним связь!