О чем говорят ископаемые

Игорь Савич

Читая статьи с описанием разнообразных палеонто- логических находок, иногда появляется сожаление о том, что ископаемые не могут рассказать о своей судьбе. Как они оказались на том месте, где их окаменевшие останки обнаружили палеонтологи? Почему и когда настигла их смерть? Человек домысливает их судьбу. Его как раз интересует именно тот момент, когда они перестали числиться в царстве живых организмов. Ведь эти окаменевшие останки являются своего рода вехами на шкале времени. Они могут дать более или менее однозначный ответ об истинности эволюционных процессов прошлого. Есть три правила поиска истины:

1. Искреннее желание узнать истину. (Человек, стремящийся найти истину, найдет ее или, по крайней мере, приблизится к ней.)

2. Осуществлять анализ (интерпретацию) имеющихся фактов и возможных вариантов без предубеждения.

3. Использовать только надежные данные.

Если хотя бы один из этих пунктов нарушается, то поиск истины заходит в тупик или затягивается на очень долгое время. С этой точки зрения и продолжается анализ сорок третьего параграфа десятого раздела с многообещающим заголовком «Доказательства эволюции» нового учебника по биологии для 10–11 классов под редакцией Беляева Л. К., Дымшица Г. М. (М., 2008 г.). В данном учебнике один из разделов начинается с заголовка: «Палеонтологические доказательства эволюции». И дальше говорится о том, что «развитие, на-пример, хордовых осуществлялось поэтапно. Вначале возникли низшие хордовые, затем последовательно во времени возникают рыбы, амфибии, рептилии. Рептилии, в свою очередь, дают начало млекопитающим и птицам». Заявление звучит довольно категорично и основано, по мнению авторов, на том, что имеется «богатейший палеонтологический материал», который и является «одним из наиболее убедительных доказательств эволюционного процесса, длящегося на нашей планете уже 3 млрд. лет» (стр. 153 названного учебника).

По поводу возраста Земли и соответственно длительности геологических периодов будет сказано отдельно при обсуждении главы «Развитие жизни на Земле».

А сейчас можно остановиться более подробно на имеющемся палеонтологическом материале. Безусловно, за три миллиарда лет земная кора должна была быть буквально нашпигована самыми разнообразными останками вымерших животных и растений в самых разных стадиях эволюционного процесса. На это очень надеялся и родоначальник эволюционной теории Ч. Дарвин. Но что самое странное, прошло уже 50 лет, в те-чение которых тысячи палеонтологов пытались найти убедительные свидетельства эволюционных процессов, но все напрасно.

В силу краткости данной статьи хочу привести всего лишь небольшую часть материала, касающегося хрестоматийного примера эволюции лошади. Этот процесс начался, как полагают, от существа с пятипалой конечностью до однопалой современной лошади. На рисунке 55, взятом из цитируемого учебника по биологии, приводится очень красочный ряд происшедших якобы изменений с конечностью лошади в течение десятков миллионов лет. Это всего лишь рисунок. А что же говорят ученые? Привожу только три цитаты в целях экономии места. Профессор Н. Нилссон (кстати, эволюционист) пишет: «Построение целого кайнозой-ского генеалогического древа лошади очень искусственно, поскольку оно составлено из неэквивалентных час-тей и не может отражать непрерывную трансформацию». Другой ученый-эволюционист доктор Дж. Симпсон заявляет: «Непрерывная трансформация Heracotherium в Equus (латинские названия соответст-вующих вымерших животных и современных лошадей), дорогая сердцу целого поколения авторов учебников, на самом деле в природе никогда не происходила» (цит. по Уайт Д., Комнинеллис Н., 2005, стр.101). «Тот факт, что в прошлом существовали разные виды лошадей и что некоторые из них вымерли, очевиден, но положение об их общем предке – фикция, часть мифа об эволюции» (Гиш Д., 1995, стр. 87).

Что касается оставшейся части «богатейшего палеонтологического материала», то, несмотря на миллионы ископаемых останков, не найдено ни одного бесспорного доказательства существования промежуточных звеньев между вымершими и существующими живыми организмами. Вот несколько цитат исследователей: «Хотя земная кора хранит триллионы окаменелостей, таких переходных форм найдено не было. Геологическая летопись не оказывает поддержки теории эволюции» (Уайт Д., Комнинеллис Н., 2005, стр.118). Еще одно свидетельство: «Принято считать, что летучие мыши когда-то отделились от отряда насекомоядных (ежи, землеройки, кроты). Очевидно, что для превращения такого типично наземного животного, как еж или землеройка, в летающее потребовалась поистине гигантская перестройка всего организма… Но в действительности даже древнейшие, найденные в третичном периоде ископаемые летучие мыши, по уровню своего развития ни в чем не уступают сегодняшним» (Гласхауэр У. Дж., 1994, стр.101). Говоря другими словами, не найдено ни одного ископаемого, претендующего на промежуточную форму меж-ду ежом (или землеройкой) и летучей мышью.

Многие ученые, как эволюционисты, так и сторонники творения, признают «существование двух огромных разрывов: между микроскопическими, одноклеточными, организмами и сложными, многоклеточными, беспозвоночными, и между беспозвоночными и рыбами… Ведь за миллиарды лет миллиарды таких форм должны были рождаться и умирать – не очень-то быстро могли эволюционировать такие сложные организмы… Но на самом деле не найдено ни одной подобной окаменелости» (Гиш Д., 1995, стр. 76). Д. Китс, палеонтолог и эволюционист, заявляет: «Эволюция требует существования промежуточных форм между видами, а палеонтология их не дает» (цит. по Тэйлор П., 1994, стр.104).

Можно привести еще множество примеров того, что весь «богатейший палеонтологический материал» свидетельствует о несостоятельности гипотезы об эволюционном развитии животного и растительного мира.

«Биогеографические доказательства эволюции». Если прочесть данный подраздел цитируемого учебника по биологии (стр. 154), то становится ясно, что авторы пытаются объяснить разнообразие растительного и животного мира в различных зонах земного шара происходившими там эволюционными процессами. Основная позиция сводится к тому, что в существующих, так называемых биогеографических, областях (на рисунке 56 показана карта с границами биогеографических областей) живые существа эволю-ционировали (а можно ведь сказать просто: видоизменялись) изолированно, что проявилось в своеобразном составе растительного и животного мира. По причине длительной пространственной изоляции видоизменение живых существ шло разными путями, и постепенно могли возникнуть совершенно новые виды животных и растений. На стр. 154 написано: «Фауна и флора Палеоарктической (Евроазиатской) и Неоарктической (Североамериканской) областей, например, имеют много общего. Это объясняется тем, что в прошлом между названными областями существовал сухопутный мост – Берингов перешеек. Неоарктическая и Неотропическая области, напротив, имеют мало общих черт, хотя в настоящее время соединены Панамским перешейком». Это можно прокомментировать следующим образом. Во-первых, климатические условия Северной Америки и Евразии имеют гораздо больше сходства, чем климатические условия Северной Америки и Южной Америки. Наверное, это должно являться решающим фактором, так как заселение животными и растениями при благоприятных факторах происходит довольно быстро (как показано ниже на примере острова Кракатау). Во-вторых, существует теория о том, что когда-то Евразийский и Африканский континенты, с одной стороны, и Северная и Южная Америка, с другой стороны, составляли одно целое. Это легко можно обнаружить на приведенной карте, сравнив береговую линию Атлантического океана обеих групп континентов. Обращает на себя внимание очень большая разница между фауной и флорой Африки и Южной Америки, которые выделены в различные биогеографические области по составу флоры и фауны. Однако является ли это доказательством эволюционных процессов или говорит лишь о специфической адаптационной изменчивости живых организмов? Конечно, миграционные процессы всегда имели место. В результате воздействия окружающей среды изменялся состав популяций в рамках той генетической информации, которая была свойственна тому или иному живому организму. Некоторые виды или даже роды животных или растений вымирали, другие более широко распространялись в данном ареале, но где здесь доказательства в пользу эволюции? Напомню, что под эволюцией понимается постоянное усложнение животных и растений в борьбе за место под солнцем. Как отмечает Дж. Шевен: «Всемирное расселение близкородственных видов растений по всему свету явно свидетельствует против постепенного их распространения из так называемых центров происхождения» (цит. по Юнкер Р., Шерер З., 1997). С точки зрения теории эволюции трудно объяснить существование территориально обособленных, но очень сходных видов живых организмов. Напри-мер, голубые звезды обитают в Китае и в Испании. Игуаны водятся в Южной Америке, на Мадагаскаре и на островах экваториальной части Тихого океана. Место обитания тапиров – Южная Америка и Восточная Азия, а их ископаемые останки палеонтологи находят даже в Германии. Муравьеды в настоящее время живут только в Южной Америке, а ископаемые экземпляры находят в Германии (Юнкер Р., Шерер З., 1997). Как явствует из научной литературы, целый ряд близкородственных пресноводных рыб живет на всех континентах, и этот факт объяснить с точки зрения эволюции невозможно (эти рыбы ведь не могут мигрировать в соленой воде). Эти факты гораздо лучше согласуются с глобальной катастрофой под названием Всемирный потоп, когда в короткий срок быстро погибла большая часть живых организмов, а оставшиеся в живых заселили другие области, более подходящие для их обитания в изменившихся климатических условиях (Бытие, 8:16–17).

Хочется сказать несколько слов относительно сумчатых животных в Австралии, которая выделяется в отдельную Австралийскую биогеографическую область. Анализ ископаемых не дает определенных представлений о возможных эволюционных событиях прошлого. Среди ископаемых находок сумчатые животные встречаются в Европе, в Северной и Южной Америке, а также и в Азии. Возможно, сумчатые происходят из Нового Света, откуда они распространились в Южную Америку, а затем через Антарктиду в Австралию. Там ввиду отсутствия конкуренции со стороны плацентарных животных (животные, которые вынашивают эмбрионы внутри себя до конца) они достигли своего расцвета, а на остальных материках – вымерли (Юнкер Р., Шерер З., 1997).

Далее в учебнике дается материал, касающийся островной фауны с явным желанием авторов к эво-люционным выкладкам с учетом тенденции расхождения видов на давно обособившихся островах.

Изолированные острова являются идеальным местом для возможных видоизменений существующих особей при их приспособлении к окружающей среде. Могут даже появляться так называемые эндемичные виды, то есть те виды, которые свойственны только этой местности. Возникает искушение предположить, что при достаточно длительном времени и определенных условиях среды видоизменение может зайти так далеко, что потомки существовавших видов могут сформировать совершенно новый тип организма. Этот вывод как раз и сделал Дарвин, наблюдая разные виды (или подвиды) вьюрков на Галапагосских островах. Дарвин не был генетиком. Он получил богословское образование и вел свои наблюдения как натуралист, изучая окружающий удивительный мир Божьего творения. Он ничего не знал о материальной основе наследст-венности и не мог предполагать, что эта информация закодирована в цепочках ДНК и связана с многочис-ленными и сложными процессами биосинтеза нуклеиновых кислот, белков и других важнейших биопо-лимеров клетки. Путем последовательных и строго детерминированных процессов они в конечном итоге находят выражение в форме клюва птицы, ее оперения, поведенческих реакциях и многом другом. Радикальные изменения морфологии, например, птицы, требуют невероятно сложных изменений информации, закодированной в ДНК. Возникает вопрос: кто должен менять эту информацию? Абсолютно необходим ее источник. Информация не возникает спонтанно из хаоса неопределенных и бессвязных химических процессов. При искусственной селекции творческим и направляющим началом является человек, который знает, какие свойства той или иной породы птиц ему надо усилить. Где же та движущая сила эволюции, о которой предпочитают скромно умалчивать приверженцы этой гипотезы? Где та сила (или программа), которая неумолимо толкает живые существа ко все большему усложнению своего строения и снабжает их все новой генетической информацией? На поиски этой силы (программы) затрачены миллионы долларов – и ничего так и не найдено.

Чтобы быть более корректным, следует говорить о свойстве, которое легко обнаруживается в живом мире, а именно об адаптации и изменчивости обособившихся популяций. И, возвращаясь к островной фауне и флоре, можно привести описание довольно известного примера заселения острова Кракатау.

«Кракатау – вулканический остров в 40 км восточнее Явы, пережил 26 августа 1883 года сильное извер-жение, которое опустило большую часть острова в море, а оставшуюся часть покрыло метровым слоем лавы. Все живое было уничтожено. Ученым-ботаником было проведено исследование, которое показало: через 3 года появилось 27 видов растений, по прошествии 14 лет – 62 вида растений, по прошествии 23 лет – 144 вида (чем практически восстанавливается нормальный состав растительности). Зоологический анализ дал следующие результаты: по прошествии 6 лет – 40 видов членистоногих и 1 вид рептилий, по прошествии 25 лет – 240 видов членистоногих, 4 вида сухопутных улиток, 2 вида рептилий и 16 видов птиц, по прошествии 40 лет – приблизительно 500 видов членистоногих, 7 видов улиток, 3 вида рептилий (1 змея и 2 ящерицы), 26 видов птиц, 3 вида млекопитающих (2 вида полевых мышей и восточная крыса)» (Юнкер Р., Шерер З., 1997, стр. 145).

Как видно из этого примера, заселение пустынных мест или изолированных островов может происходить очень быстро. В данном случае вряд ли следует ожидать появления эндемичных признаков у обитателей данного острова, так как имеется связь с материком. Обмен генетическим материалом внутри популяции – вот единственный источник возможной изменчивости вида. Большие надежды возлагались на мутации. Но это отдельная тема для разговора, а здесь лишь следует упомянуть, что надежды эволюционных материалистов не оправдались и в этом.

Таким образом, подводя итоги всему выше сказанному, можно сказать, что убедительных дока-зательств эволюционных процессов в прошлом не найдено. Об этом четко говорят ископаемые останки. Что касается биогеографии распространения животных и растений, то материал представлен недостаточно полно, а имеющийся в наличии требует более непредвзятого осмысления и объективной интерпретации.