Сила прощения

Николай Вальков

Туров Кирилл на жизнь никогда не жаловался, более того, считал себя ее баловнем.

В начале семидесятых, после окончания политехнического института, попал по распределению на работу в сантехмонтаж инженером, но благодаря некоторой протекции в низовых звеньях долго не засиделся и спустя три года уже работал мастером, затем начальником участка. Еще через год – начальником смены, а вскоре был назначен главным инженером.

Все складывалось благополучно: улучшенной планировки «двушка» в спальном районе Хабаровска, дачный домик на восьми сотках в его пригороде, новенькая темно-зеленая «Нива», жена – преподаватель экономики в институте народного хозяйства, дочь-школьница. Раз в два года всей семьей выбирались к морю, не к Черному, а на юг Приморья, на своей машине, но ощущения отпуска это отнюдь не портило, скорее, наоборот.

Как и большинство начальников своей эпохи, Туров вел двойную бухгалтерию, прикрывая тем самым частнопредпринимательскую деятельность на базе государственного предприятия, что попадало по старому Уголовному кодексу РСФСР под уголовную ответственность. Это сейчас открытая по сути спекуляция узаконена, а в то время очень даже запросто за коммерческую инициативу можно было схлопотать пять лет, с конфискацией имущества и без права занимать руководящие должности – в качестве дополнительного наказа-ния. Но тот, в котором есть жилка предпринимательства, не может спокойно наблюдать за нерачительностью расходования основных и оборотных средств, пусть они и являются государственной собственностью. Вот Туров и наладил подпольный цех по модификации неуклюжего «совдеповского» сантехнического оборудования на манер западного. Каким дефицитом была качественная сантехника в «застой», никто из живших при нем не забыл. Обладателем германской, финской, югославской сантехники была лишь элита советского общества. Подавляющее же большинство простых смертных довольствовалось громоздкой – чугун-ной, которая к тому же «имела правило» постоянно засоряться и подтекать. Надо ли говорить, что «левая» продукция местного предприятия расхватывалась потребителями, еще не дойдя до прилавка магазинов! Правда, пришлось пойти на некоторую хитрость. Дабы не смущать обывателя тем, что и отечественная продукция может быть не хуже импортной, ее приходилось выпускать с пресловутой блямбой «Made in…» Но это были скорее издержки устоявшихся стереотипов общественного сознания.

В общем, продукция расходилась с легкостью и быстротой ветром переворачиваемой страницы, цех «молотил» в три смены. Туров только «бабки» считал, не забывая отстегивать при этом львиную долю ди-ректору, с молчаливого одобрения которого и состоялась вся эта концессия.

Но все хорошее когда-либо заканчивается. Внезапная проверка из главка выявила подпольное про-изводство. По шапке досталось всем. Но больше всех, разумеется, Турову. Его исключили из рядов КПСС, а дело передали в прокуратуру. После полугода предварительного следствия и судебного разбирательства Турову присудили шесть лет лишения свободы с конфискацией имущества. Процесс был показательным, времени начала перестройки, так что и прокурор, и судья, и общественный обвинитель оторвались, что называется, в своих речах на славу.

Узнав о случившемся, привыкшая к неге и роскоши жена подала на развод, разменяла квартиру и уехала с дочерью к своим родителям в Воронежскую область. Турову оставалось только смириться с судьбой. Сдержанный в своих эмоциях, он этот удар судьбы воспринял спокойно. Он ни в чем не раскаивался, не просил и не молил о снижении срока. Если уж суждено катку по тебе проехаться, значит, он проедется.

В колонии Туров быстро попал на вид администрации как хороший организатор, в результате чего его определили мастером по подготовке производства на обслуживаемой деревообрабатывающей фабрике. В 1990 году оставшихся два года лишения свободы заменили условно-досрочным освобождением с обязательным привлечением к труду. В простонародье таких лиц называли «химиками». И «химичить» пришлось на рубероидном заводе. Но тоже недолго. В декабре 1991 года была отменена пресловутая 209 статья УК РСФСР, предусматривающая наказание за занятие бродяжничеством, попрошайничеством и ведение иного паразити-ческого образа жизни (в просторечии – «за тунеядство»), а вместе с ней стало нецелесообразным дальнейшее использование труда «химиков». По стране прокатилась волна первой официальной регистрации безработных.

На воле Туров оказался в 1992 году – без жилья и прописки и средств к существованию. Помогли старые связи. На волне узаконенного к тому времени частного бизнеса, за занятие которым Туров как раз и поплатился свободой, удалось зарегистрировать некое подобие малого предприятия по производству пиломатериалов. Разыскал троих старых знакомых, год как потерявших работу и уже чуть было не опустившихся на дно общества, и дело завертелось.

Но едва только развернулись, как из-под земли выросли бравые «суперсверхнаикрутейшие» ребятишки. Речь и словарный запас известной «людоедки» Эллочки Дукиной из романа «12 стульев» по сравнению с их сленгом выглядели бы просто образцом русской словесности. Но чем действительно отличались ребятишки, так это пудовыми кулаками и рвущейся из самых глубин сердец яростью. Без какой-либо вступительной речи вполне конкретно предложили предпринимателям платить три четверти от прибыли за так называемую «кры-шу». Воспитанный в лучших традициях советской эпохи, Туров к такой манере ведения делового разговора не привык и посоветовал ребятам поискать халявы в другом месте. Наивный! Он со своим совдеповским миро-воззрением не понимал, что «суперкрутость», в особенности если она исходит от немного начитанной моло-дежи, цивилизованного разговора не приемлет в принципе. И всему тому, что перед ее олигофреническо-ди-карским «величием» посмело не забиться в угол, дальнейшее существование заказано, если, конечно, не иметь под рукой яйцеголовых братков, для которых связать узлом кованую подкову – пройденный этап физической подготовки. Но Туров благодушно вверил охрану предприятия бывшему отставному военному, с помощью которого он, надо сказать, и выпроводил непрошеных гостей. Такую «непочтительность» олигофрены ему не простили.

В ту же ночь новоиспеченное предприятие заполыхало огнем. Прибывшие на место происшествия пожарные только констатировали факт возгорания. Самого же Турова встретили уже знакомые «случайные прохожие» и грубо, но очень конкретно изувечили, отбив все жизненно важные органы и оставив доходить на ноябрьском морозе в луже собственной крови.

На этом можно было бы и точку поставить, но воистину неисповедимы пути Господни! В палату, где Туров в тупой обреченности зализывал свои раны, поселили нового пациента, коим оказался дьякон местной пятидесятнической церкви. «Брат Арсений», – представился он.

Это был уже немолодой, крепко сбитый коротышка лет шестидесяти, с редкой проседью на висках. Без красивой вступительной патетики, чем зачастую пользуются начинающие, в особенности молодые, пропо-ведники (и потому заведомо проигрывают), он повел речь о том, что так нестерпимо жгло и томило изму-ченную душу Турова, а именно о воздаянии. «Ибо сказал Господь, не мстите за себя, Мне воздаяние!» – за-ключил в конце он свою краткую проповедь. «Извини, дорогой, – отвечал Туров, – но понесут ли они свое наказание или нет, вопрос второй. У меня окончательно потеряно здоровье. И что ждет меня впереди? Дом инвалидов, как последняя инстанция перед кладбищем. А эти отморозки еще с десяток таких лохов, каким оказался я, покалечат. И во имя чего, во имя самоутверждения? Где же она, твоя хваленая Божья справедливость?» – «Но пока ты не принял Бога в свое сердце, в Его глазах ты не меньший грешник, чем те, кто на тебя напал. Надобно тебе обратиться и покаяться. В противном случае тебя ждет рисуемая твоим воображением участь, возможно, даже более худшая. Разумей, не путем ли уничижения плоти Господь душу твою от геенны огненной спасает? В этом мире все бренны: и сильные, и слабые, и великие, и простолюдины. Всему приходит конец. Но сказано в Слове, что если мы только в земной жизни надеемся на Господа, то мы несчастнее всех людей. Главной ошибкой людей является то, что они пытаются рассуждать о справедливости относительно земного бытия, совершенно игнорируя вечность, с позиции которой все земное меньше трухи и праха. И если кто не обратится от греховных дел своих, того постигнет участь вечного осуждения. Поразмысли, чего стоит покаяние. Это – великий дар. Не всякий его достигает». – «А где же то воздаяние, о котором ты говорил?» – вопрошал Туров. «Не все сразу. Но говорю тебе, если ты отдашь сердце свое Господу и искренне станешь служить Ему, не оставит Он тебя без ответа, ибо ты уже чадо Его, а чад Своих Он блюдет».

О Боге, покаянии, силе любви и прощении Туров слушал сутками напролет, находя для себя ответы почти на все свои вопросы. Он понял, что Бог призрел конкретно его, если в сердце своем он не отмахнулся от слов брата Арсения. В конце концов Туров преклонил свои колени перед Небесным Отцом. Это произошло сразу же после того, как он выписался из больницы. С тех пор он регулярно начал посещать богослужения. А летом 1993 года брат Арсений с нескрываемым ликованием в сердце преподал Турову водное крещение. «Оставайся же семенем, упавшим на добрую почву, и приноси плод свой», – сказал он ему в наставление.

Вскоре после этого события Турову доверили и самому проповедовать. Подкрепляемые личным жизненным опытом, его проповеди вызывали немалый интерес. Редкое служение обходилось без его выступления. От прозябания в доме инвалидов Господь чудным образом избавил Турова. А от перенесенных травм практически не осталось и следа. По крайней мере, инвалидность через год с него сняли. Но главное событие, которое совершенным образом потрясло Турова, произошло в конце 2003 года. К тому времени Туров был уже сам дьяконом. Свою очередную проповедь он посвятил силе прощения. «Только простив обидчика, простив без остатка, человек может с открытой душой сказать Богу: „И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим”. Бог всегда прощает обращающихся к Нему, но прощает настолько, насколько вы сумели простить обижающих вас. И если вы, имея в сердце своем непотушенную обиду, взываете молитвой „Отче наш”, знайте, что вы говорите этим самым: „Прости меня, Господи, ничуть не более того, чем я простил”».

И когда в конце проповеди был призыв к покаянию, изнеможенная лицом еще совсем не старая женщина выкатила вперед инвалидную коляску, в которой сидел парализованный молодой человек, на вид не старше тридцати лет. «Бог поразил меня за злодейство, – рассказывал он. – Когда-то, еще в ранней молодости, я разбойничал вместе с такими же отморозками, каким был сам. Однажды мы зверски избили одного предпринимателя за то, что он отказался нам платить дань, и сожгли всю его фирму. Я не раскаялся, напротив, даже гордился тем, что я такой крутой и меня все боятся. На самом же деле, я был трусом и один без своих подельников боялся подойти к одинокому прохожему. После того случая на меня упала большая арматурина, раздробив мне крестец. И с тех пор, вот уже одиннадцать лет, я прикован к инвалидному креслу. Всех ос-тальных, с кем я совершал нападения, уже нет в живых. Они погибли по-разному. Кто умер от передозировки наркотиков, кого-то зарезали в пьяной драке. А я не могу больше жить с этим бременем греха. Все эти годы у меня стоит перед глазами тот предприниматель, которого я тогда добивал железным прутом. Я не помню его лица. Может быть, Бог простит и избавит от мук угрызения совести, которые не оставляют меня ни на миг».

Туров, конечно же, узнал того из «крутых», но не открылся в ответ. Тем более, что давно простил его и всех тех, кто когда-либо делал ему больно. Он твердо знал, что только благодаря силе прощения Бог восста-новил его самого как телесно, так и духовно. Знал он и то, что и саму силу дал ему Господь. Но Туров совершенно выпустил из поля зрения возмездие, которое совершает Бог. То, что его так особенно беспокоило вначале. Теперь Туров лично убедился, что Бог воздает каждому по делам его. Понял он и то, что чувство удовлетворенной мести – это горький привкус сладкого арбуза. Оно приносит плотское удовольствие в момент совершения, но потом навечно оставляет горечь и пустоту в душе. Только простив, как бы тяжко и томительно это ни было, обретаешь умиротворение. И только Бог, Бог справедливый и вечный, имеет силу и право воздавать и наказывать. И никто не останется безнаказанным. Ведь Бог поругаем не бывает.

***

Автор этого повествования изложил факт, основанный на реальных событиях, ибо лично знаком с его главным героем. Но по этическим соображениям изменил его фамилию и место событий. Все остальное – чистая правда.