Три ответа

Павел Дмитриев

Павел Дмитриевич, Вам как евангелисту часто приходится сталкиваться во время палаточных евангелизаций с людьми, как говорят в народе, кончеными. Что для Вас на практике значат слова апостола Иакова: «Суд без милости не оказавшему милости; милость торжествует над судом» (Иак. 2:13)? Не могли бы Вы нам привести пример из Вашей практики?

Мне и нашей команде – работникам палаточной миссии – действительно приходилось немало сталкиваться с людьми, которых вы назы-ваете кончеными. Как говорится, лоб в лоб. Иногда от этих столкновений, что называется, искры летели. В самом прямом смысле. Наши палатки для пробудительных собраний неоднократно резали ножами, обливали бензином, поджигали зажигалками. Но Бог хранил нас. И мы молились, чтобы этим поджигателям Бог зажег сердца спасительной верой. И некоторые не избежали этой благословенной участи!.. Как и написано в Писании: «Сын Чело-веческий имеет власть на земле прощать грехи... » Обратите внимание: «на земле». И это не только алко-голики и наркоманы, которых влечет в палатку со страшной силой, но и преступники всех мастей, оккультисты, атеисты и прочая, прочая, прочая... Много было интересных встреч с людьми в палатках бла-говестия. Но рассказать хочу о нашей семье. Думаю, будет «по теме».

Была у меня бабушка, Ирина Никифоровна Крайняя. Впрочем, почему была? Она и сейчас есть, как гово-рится, «живее всех живых». Правда, она сейчас на небесах – Царствие ей Небесное! Говорю не как пожела-ние, а как утверждение. Замечательный был человек, верная христианка. Я рос у нее на руках, знал ее многие годы. Уверен, ее молитвы, ее слово веры, ее улыбка и добрые руки любви, потрясающая, посвя-щенная христианская жизнь формировали спасительную веру и в нас, внуках. Точнее, Бог через нее это делал. Никогда не перестану благодарить Небо за такую прекрасную бабушку. Как говорится: всем бы такую. Желаю встречи с ней на небесах.

Муж бабушки Иры погиб во время Второй мировой войны. Осталась она вдовой с четырьмя детьми. Многие годы, работая на угольной шахте в городе Макеевка, я жил у нее в хатке – мазанке. Чистой, побе-ленной, ухоженной, в которой, между прочим, был земляной пол. Хата стояла в поселке, хаотично, без всякого разрешения властей, застроенном неказистыми домиками из подручных материалов, и поэтически назывался: «Нахаловка». Состав населения поселка был чрезвычайно пестрым. Жили в нем нищие, конокрады, шахтеры, алкоголики, бывшие ссыльные и каторжники, беглецы и преступники. И на этом «дне» общества жила в своем домике бабушка Ира, которая была ярким светильником Божьим в этой тьме греха. Бабушку за ее веру евангельскую и дела добрые уважали, святой называли.

Но была у бабушки большая скорбь и боль (крест всей ее жизни). И называлась она Виктор. Он был ее сыном и был хроническим, конченым алкоголиком. Он пропил все, что можно. Он опустился ниже уровня животного. Он приползал в бабушкину хату, весь оборванный и в грязи. И засыпал возле собачьей конуры. Бабушкин пес лизал его испитое и избитое лицо.

Со слезами на глазах вспоминаю, как худенькие бабушкины руки втаскивали в хибарку дядю Виктора, как мыли, переодевали и укладывали в постель. И так каждый день, из года в год – и летом, и весной, и осенью. В стужу, в дождь, в снег и в холода.

Тридцать лет длилась эта эпопея. Дядя Витя не останавливался. Бабушка и померла с молитвой Господу на устах о своем непутевом сыне.

Прошел год после ее смерти, и Бог услышал ее молитвы. Дядя Витя наконец попал в больницу с циррозом печени. И вскоре нам сообщили, что дядя Витя покаялся. Для меня это был гром среди ясного неба. Тогда я уже проповедовал Евангелие и нес служение молодежного руководителя. Мне казалось, что у меня достаточ-но крепкая вера. Но я не верил, всем сердцем не верил, что Бог может спасти дядю Витю.

Я не верил, что мой дядя способен покаяться, я не верил, что Бог может изменить его. Я каюсь. Я оши-бался. Я еще не знал, что любящий Бог может спасать таких конченых людей. У Него достаточно для этого милости, любви, силы и прощения.

Рассказывали, что, когда наш дядя покаялся в клинике, его лицо засияло. Из его глаз струился неземной свет: в больничной палате становилось светлей! Он горячо молился вслух, он пел евангельские песни, он свидетельствовал всем в больнице о своем Спасителе Иисусе Христе.

Конечно, наш дядя Витя умер. Но я знаю, что он спасен, что он у Господа в раю. Вместе с бабушкой Ирой. И теперь я твердо знаю, что Бог силен спасать самых отъявленных грешников, конченых людей. Просто нужно верить, просто нужно молиться о них. Их не нужно судить – не наше это дело. С ними нужно общаться, дружить, им нужно свидетельствовать о потрясающей, безмерной, всепрощающей крестной любви Иисуса Христа.