Человек без прошлого

Иванка Хижняк

15 октября 1940 года. Эта дата стояла в Вовкиной метрике, а потом и в паспорте. Но это не его день рождения. Просто в этот день его нашли. На вокзале. Это он хорошо помнит. Помнит, как вначале он ехал в поезде. Состав дернулся, и маленький Вовка слетел с полки. Начал плакать. Какая-то женщина угостила его хлебом. Может, мама, а может, и вовсе незнакомая женщина. Следующий эпизод: он сидит на вокзале. Кругом люди. Очень много людей. Никому и дела нет до маленького мальчика, одиноко сидящего на скамейке. Только вечером Вовку забрали. В детский дом.

Документов при нем не было. Только записка: простой тетрадный листок с торопливо написанными словами «звать Вова». Ни даты рождения, ни фамилии. Может, не успела мама написать? Или хотела скрыть какую-то часть Вовкиной биографии, его происхождение? А может, писать хорошо не умела? До сих пор Вовка не знает, хоть и листок тот хранит в своих документах.

Фамилию Вовка получил Неизвестный. Многим найденышам давали такую фамилию. Или Петров. Или Иванов. В графе «дата рождения» записали 15 октября 1940, хоть Вовка помнит себя и раньше.

В детском доме Вовка был самым младшим и хилым. Только он один мог кататься на коне-качалке. А хотелось всем... Ребята облепляли деревянного скакуна со всех сторон и только так могли «покататься». Иногда какой-нибудь озорник сильно раскачивал лошадку, и Вовка кубарем летел со своего скакуна. Тогда уж и другие ребята могли забраться в седло. А еще Вовке повезло. Его кормили молоком. Грудным, материнским. Марь Иванна, работник детского дома, родила дочку. С ребенком было положено находиться дома всего 2 недели. А потом – на работу. Строить светлое будущее. Или какое получится. Очень переживала Марь Иванна, что молоко пропадет. «Да ты бы кормила Вовку-то! Вон он какой слабенький», – посоветовали ей. Так появилась у Вовки молочная сестра Надюшка. Днем она сосала хлебную соску, а Вовка получал молоко. Вечером молоко сосала Надюшка, а Вовке ничего не доставалось.

Вскоре в детском доме сменился директор. Свою работу начал с проверки личных дел воспитанников. У многих обнаружились одинаковые фамилии: Петров, Сидоров, Неизвестный... «Опять Неизвестный? Нет, нужна другая фамилия, позвучнее. Хоть Киров, например. Очень известная фамилия». «А звать его Вова? Владимир, значит. Так пусть будет Ильич. Чудненько». Довольный директор потер руки. Один Владимир Ульянов стал очень известным и не только в Союзе. Чем судьба не шутит? Может, и этому мальчишке повезет с таким-то именем и фамилией.

Так Вовка Неизвестный стал Владимиром Ильичом Кировым.

Вовка подрос. В это время окончилась война. Родители искали своих детей, находили, забирали домой. Многие из них возвращались не с фронта, а из тюрьмы. Кто-то сидел за колосок хлеба, унесенный с поля голодным домочадцам, другие – за опоздание на работу...

Каждый раз детей выстраивали в коридоре. Воспитателям было интересно посмотреть, узнает ли мать своего ребенка. Конечно, узнает! Ребята волновались всякий раз, когда их выстраивали. Может, сегодня заберут меня? Вдруг, это моя мама? Ждал и Вовка свою маму, но она все не шла и не шла.

Вовка часто бывал на кухне, где ему не раз перепадал лакомый кусочек хлеба или еще чего-нибудь. Марь Иванна подкармливала. Она часто Вовку спрашивала: «А ты ждешь свою мамку? Что скажешь, когда увидишь ее?»

«Плюну в глаза! Кулаком ударю!» – с ненавистью говорил Вовка. Или от отчаяния? Знал, наверное, что не придет его мамка, что нет ее. От этого ему было горько и обидно. Совсем он один. Не узнал он, кто они, его родители.

Вовке шел шестнадцатый год. Время получать паспорт. «Ну, какой год рождения вам написать? Можно и пораньше написать – раньше на пенсию выйдете», – градом вопросов встретила сотрудница ЗАГСа мальчишек из детдома. Вовка не стал что-то придумывать и год оставил прежним...

Перед казенным человеком Владимиром Ильичом Кировым теперь были открыты двери всех учебных заведений. Получай любую профессию! Но он выбрал строительную школу и выучился на каменщика-печника. Очень рад был Володька своей профессии, самостоятельным стал. Работы хватало: все то ли светлое будущее строили, то ли после войны отстраивались. А однажды Володьке с друзьями крупно повезло. Они нашли на стройке портфель. Хороший портфель, кожаный! Портфель был набит какими-то бумагами и... пачками денег. Никогда бывшие детдомовцы столько денег в руках не держали и не видели. Про свою находку они никому не сказали, а портфель забрали домой. Внимательно рассмотрели бумаги и нашли там документы с адресом. Из всей компании выбрали Володьку, чтобы доставить портфель по найденному адресу.

Дверь Володьке открыли не сразу.

– Кто там? – резкий голос взорвал тишину.

– Мне нужен Никаноров П. П. Мы нашли его адрес в портфеле. Вот в этом.

– Где нашли? Как? Кто? – полный мужчина огромного роста с силой распахнул дверь.

– Заходи, рассказывай!

Володька продолжал переминаться с ноги на ногу.

– Взяли мы из денег ваших десять рублей, чтобы покушать...

Видно, не были большой потерей деньги, что потратили на еду Володька с друзьями. Он оказался желанным гостем, полный мужчина – директором завода, а в портфеле лежала зарплата для рабочих... Для Володьки устроили целый пир и, щедро наградив, отпустили.

Много чего потом произошло в жизни Володьки. Иногда все из-за имени и фамилии. Однажды отправился он по делам в соседний район. Паспорт свой взял. Справился с делами быстро. Поджидая поезд, пригубил основательно пива. Да не на стойке бара, где положено, а просто на привокзальной скамеечке. Умаялся, вот и решил в тени расслабиться. «Пройдемте, гражданин. Распитие спиртных напитков в общественных местах не положено по закону». Ильич не очень-то испугался стража порядка. Молодой он еще, этот страж порядка. Да и отделение рядом, а поезд все еще надо ждать.

Дежурный сержант начал составлять протокол.

– Фамилия.

– Киров.

– Вы еще скажите, что вас Сергеем Ивановичем зовут.

– Нет. Зовут меня Владимиром Ильичом. Вот и в паспорте все записано.

Сержант нервничал. Но в паспорт заглянул. Махнул рукой:

– Идите уж, Владимир Ильич. Киров. Больше не хулиганьте.

Много поездил Ильич по стране, женился, родил детей, развелся и снова женился. Осел Владимир Ильич в небольшом селе на юге Украины, неподалеку от районного центра. Ильич теперь был пенсионером, но продолжал работать. Часто ездил в центр – всего три километра по трассе! А чтобы дорога скучной не казалась, скручивал Ильич себе цигарку доморощенного табака. Да такую, что дымил ею и когда домой возвращался.

Выражался Ильич тоже по-особенному. Раньше такие слова в институтах не изучались и литературными не считались. Поэтому некоторые за глаза называли Ильича матершинником. «С такой фамилией, а так выражается», – говорили иные. Как видно, не был он больше робким мальчишкой, только что выпущенным из детдома.

Жена Ильича, Никифоровна, была женщина тихая; иногда читала Библию. Многого не понимала, но занятия этого не бросала. А однажды соседка пригласила ее в церковь на праздник урожая. Даже пригласительный дала. Получил пригласительный и Владимир Ильич. Даже пойти собирался, брюки наглаживал тайком от жены, но боялся, что жена засмеет, посчитает его слабым. Он-то сам ведь смеялся над ней, когда она Библию читала. Никифоровне тоже хотелось пойти в церковь, а мужа спросить боялась. Вдруг засмеет? Или выражаться начнет по-своему, по-особенному. Так и собирались Ильич с Никифоровной в церковь, только так, чтобы другой не заметил.

На праздник урожая Кировы отправились вместе. «Неужто Сам Господь любит меня? – думал Ильич, ерзая на своем месте и слушая проповедь. – Так ведь я грешник и совсем не подхожу для Царства Божьего. Тут люди отворачиваются и пальцем показывают, если пьяный идешь, а тут Сам святой Бог тебя любит». А проповедник в это время читает из Библии: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».

Ильич молча слушает. Неужели Бог именно за грешников умер?! Выходит, что так. А раз он грешник, значит, и за него тоже. Вот хорошо-то. А как же избавиться от греха? Поверить в Иисуса Христа, Его смерть и воскресение? Так ведь это просто! Неужели Бог так просто его избавит? Но в том отрывке, что прочитал проповедник, ничего о плате не говорилось.

– Бог хочет, чтобы вы поверили в Него и стали Его детьми, спаслись от наказания за грех, – продолжал говорить проповедник.

«Так ведь я верю, уже верю Ему», – подумал Ильич.

Когда проповедник предложил в первый раз помолиться Богу и покаяться в своих грехах, он, не задумываясь, вышел вперед. И услышал за собой: «Хорошо». Его Никифоровна! Она тоже молилась вместе с мужем. С тех пор Ильич бросил всякими словами выражаться и огромные цигарки не курил, да и вообще курить перестал, а самое главное, что он теперь точно знал, что будет в Царстве Божьем не потому что он что-то сделал, но потому, что поверил Христу. И Никифоровна его вместе с ним будет в этом Царстве.