Мышонок

Павел Минаев

Дело было в глубинке России зимой 1985 года. Командование воинской части СА из Подмосковья, где мы вначале служили, ночью, тайком перебросило нас поездом в посёлок Фролищи, что находился в диких лесах Дзержинского района Горьковской области. Мы – это я и мой родной брат Александр, с которым мы служили вместе. Он на год старше меня.

Флорищи был посёлком небольшим, но симпатичным, историческим, с рублеными русскими избами и затейливо-резными наличниками окон. Стоял он на столбовой дороге – Владимирском тракте, который тянулся через всю матушку Русь, из Москвы в Сибирь далёкую. Сохранились в посёлке и местные достопримечательности, например, Екатерининский мостик через речку. Говорят, проезжая его на карете, императрица Екатерина чуть не свалилась в воду.

А посреди селения, на высоком холме, немым криком вопили к небу рваные раны развалин белокаменного православного монастыря, разрушенного советской властью. Внутри обители, на стенах величественных и скорбных руин собора, ещё можно было разглядеть пятна великолепных живописных фресок с изображениями святых, пророков и апостолов, поруганных и оплёванных безбожниками. Окончательно «добили» эту красоту в семидесятых годах, устроив внутри монастыря съёмки фильма про Вторую мировую войну с танками, взрывами и пожарищами.

Причина нашей ссылки – отказ принять присягу безбожному коммунистическому режиму, который ненавидел верующих и притеснял христианскую Церковь в стране. Я подозреваю, что злобное гонение Церкви Христовой – одна из глубинных причин крушения СССР, возможно, даже что главная. В тюрьму нас не посадили – оттепель намечалась, но послать подальше – послали. Кстати, в то же время в городе Горьком отбывал ссылку академик-атомщик Андрей Дмитриевич Сахаров за свою миротворческую и правозащитную деятельность. Хорошее соседство было!

Работали мы на деревообрабатывающем заводе, служа в военно-строительной части (сокращённо – стройбат). Устроились мы неплохо, Всевышний подсобил. Правда, вначале пришлось несколько месяцев вручную ворочать тонны бетона. Мы заливали фундаменты для нового завода и дико уставали. А потом вызвал нас командир части с «говорящей» фамилией – майор Вайман, типичной авраамической внешности, и поняли мы, что попали... попали на благодать! Командир лицом был строг, но глаза его светились уважением к нам и нашей вере. И поставило нас начальство электриками на этом заводике, и зажили мы припеваючи.

В прямом смысле этого слова – на сменах мы пели Небу гимны нашей евангельской веры под вой пил и гул станков, и так хорошо на душе становилось! Отдельный вагончик у нас был, «теплушкой» назывался, и чего только там не было! Был радиоприёмник – мы слушали христианское радио – сам Ярл Николаевич Пейсти ярко и убедительно проповедовал нам. Был маленький магнитофон, и мы жадно слушали духовную музыку. А ещё был фотоаппарат с увеличителем и всеми принадлежностями. И, конечно, была печь и драгоценное Евангелие, которое Провидение удивительным образом сохранило в сейфе командира нашей подмосковной части. Правда, вначале они его грубо забрали при обыске, но это уже другая история.

Так мы и служили. Иногда, правда, тоска туманом заползёт в душу – до боли, до слёз, до смерти захочется на свободу. Домой, в родную церковь Христову, в свою большую семью, к друзьям по вере. А в отпуск нас не отпускали, мелко мстили за наш отказ принимать присягу. Так мы и протянули два года лямку военной службы, как бурлаки на Волге, без выходных и остановок. Солдаты валили лес, а мы обслуживали пилы, станки и оборудование. Морозы зимой стояли звонкие, крепкие, иногда градусов под 40, аж дух захватывало! И дабы ничего себе не отморозить, мы частенько бегали в теплушку погреться, чайку горячего хлебнуть.

Однажды у нас приключилась такая занимательная история. Прибегаем мы с братом с мороза в вагончик, чаёк вскипятили, достаём хлеб, а в коробке с хлебом – мышонок! Маленький такой, симпатичный, серенький, блестят звёздочкой глазки-бусинки. В коробке стрелкой мечется, игривый, сам с собой тешится – нас не боится. И так на душе тепло стало!

Мы так умилились этой встрече, что решили мышонка приручить. Одели мы ему осторожно на шею миниатюрный ошейник с ниточкой-привязью, и он у нас на столике в углу вагончика зажил. Мы к нему привязались, полюбили эту душу живую. Приносили ему еду и любовались, как он ловко берёт передними лапками зёрнышки и быстро-быстро грызёт белыми острыми зубками. Мы радовались, как дети, этой удивительной Божьей твари и вспоминали слова из Псалма: «Ибо Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим; я восхищаюсь делами рук Твоих».

Мышонок недельки две-три у нас жил – не тужил, рос на глазах, а затем... перегрыз верёвочку и убежал на свободу.Эх, верна народная мудрость: «Как волка не корми, а он всё равно в лес смотрит».