Призыв

Юрий Сипко

Итак, не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его; но страдай с благовестием Христовым силой Бога. Апостол Павел

Коля выключил фонарик. Засунул книжку глубоко под подушку. Свернулся калачиком, натянул одеяло на голову, стараясь тем самым скрытьяс от пережитого. Сердце тревожно колотилось. Судьба Павла Руденко, сектанта-евангелиста, осужденного и высланного на каторгу на далекий остров Сахалин, захватила его. Намедни мама оставила рукописную книжку «Штундист Павел Руденко», не убрав ее, как делела обыкновенно. Коля, полистав книжку, начал читать и не смог оторваться. Судьба Павла пленила серцде Николая. Он вспомнил отца. Тот тоже каторжник. Отбывает в Якутии, в Мохсоголлохе, очередной срок за веру.

Невольно мысли переключились на собственную жизнь. В школе Коле приходилось несладко. Одноклассники задирали Колю иногда словами, а иногда случалось, пускали в ход кулаки. Так повелось, практически с начала учебы, когда всем ученикам на гимнастерку прикрепили пятиконечные октябрятские звездочки с портретом маленького Володи Ульянова, которого учительница представила как вождя и учителя всех народов. В школе все были одинаково одеты, одинаково подстрижены, и все одновременно стали октябрятами. Никода не забудет Коля, как, придя домой и сняв фуфайку, остался в гимнастерке с сияющей звездочкой на груди. Он думал, что мама и папа с восторгом обратят внимание на этот знак. Коля - октябренок. Колю приняли в отряд патиротов. Коля будет защитником отечества, защитников родителей. Но родительский взгляд не выражал восторга. Напротив, изумленно переводили они взгляд с Коли на звездочку и обратно, смотрели друг на друга, и молчание их Коля воспринял как неодобрение его новым положением. Носить звездочку он не стал. На вопрос учительницы ответил просто: «Потерял». Попытку прикрепить другую отверг решительно. Тем самым навлек на себя презрение одноклассников и ненависть учительницы.

Пионерский галстук Коля отказался носить наотрез. Он был единственный в своём классе и школе ученик, который не пожелал вступить в пионеры. Это стало предметом долгих разбирательств. Вызывали в школу родителей. Вели долгие беседы в кабинете директора. Приходили домой учителя и убеждали родителей принудить Колю вступить в пионеры. Но Коля уже сделал выбор и стоял на своём. Одноклассники подвергали его грубым насмешкам. Обзывали его попиком, угрожали. Однако сделать ничего не могли. Коля видел, что его родители довольны таким решением сына. Это придавало ему силы. Он чувствовал свою связь с родителями и был изгоем среди одноклассников.

Соседские парнишки нередко бросались ядовитыми словами, желая унизить Колю, оскорбить его, но в то же время искали общения с ним, всегда приглашали на свои посиделки поиграть в незатейливые игры. Пацаны соседские уже покуривали. Нередко пропускали занятия в школе, предпочитая развлечения, достойные их возрасту, нудным посиделкам в классе. Приглашали в свою компанию и Колю. Доверяя ему свои тайны, они открывали перед ним неведомый, интересный мир взрослых. Незаметно для себя Коля стал пропускать школьные занятия, уходя с друзьями то на футбол, то просто в лес или кинотеатр.

Школа стала его тяготить. И в родительском доме теперь он чувствовал себя очень неуютно. Ему казалось, что мама смотрит на него с укором, что она знает о его проделках. Папа был редким гостем дома – он работал, был активным проповедником в местной группе «сектантов». Когда он бывал дома, по вечерам читал Библию, рассказывал о Боге, молился вместе с мамой и Колей. Раньше Коля ждал такие минуты, ему нравилось, как они вместе садились в комнатке, слушали папу, его рассказ о чудесных делах, которые совершал Иисус. О Боге и Его Царстве. Папа молился, просил Бога, чтобы Он защищал семью.

Когда же Коля стал пропускать занятия, он начал врать маме и учителям. Незаметно он стал искать общения с друзьями и избегать общения с родителями. Не отказался попробовать курить, хоть и не смог, поперхнувшись дымом. Не отказался глотнуть вина, когда его друзья отмечали день рождения Виталика, парня из соседнего дома. Коля стал поздно приходить домой. Укладывался спать, стараясь избежать семейного чтения Библии. Мама уже не приставала с расспросами. Однажды Коля очень резко ответил ей, когда она пыталась упрекнуть его в неправильном поведении. Мама стала требовать от Коли серьёзно заняться уроками в последнем, выпускном, классе. «Нужно определяться с выбором специальности. Ты разгильдяйствуешь, и это приведёт тебя к печальному концу», – увещевала мама сына. Вот тут Коля и сорвался: «Печальному концу?! Папа опять в тюрьме. Мы тут брошены, никому не нужны. Ты хочешь, чтобы и я пошёл в тюрьму вслед за папой?»

Слова звучали резко, грубо, даже зло. Мама смолкла. Испуганно посмотрела на Колю и ушла на кухню. С тех пор она больше не пыталась устыдить сына, не приглашала его к молитве. И сам Коля никогда не молился. Удивительно, но этот резкий разговор, разрыв с мамой, да и папой, хоть его и не было с ними, как заноза, вонзился в душу. Коля ясно почувствовал, что ему предстоит сделать серьёзный выбор.

Теперь, прочитав книгу, он не мог уснуть. Мысли метались, возбуждая желание уйти из дому и жить как все вокруг, одновременно ясно показывая, что такой исход будет грубейшей, трагической, ошибкой. Вдруг, как молния, его сознание пронзила мысль: «Ты должен служить Богу! Твой дедушка расстрелян чекистами за веру в Бога. Твой папа за веру в Бога отбывает очередной срок».

Эта мысль возникла, будто спустившись с высот, и застряла в голове Коли. Последние годы он был охвачен легковесным бездельем. Так и не разобравшись в самом себе, он растворился в компании друзей. Среди дыма, алкоголя, болтовни о различных развратных походах своих друзей он как будто исчезал, и выход из этого смрадного состояния пугал его.

Коля уже сдался, перестав даже мечтать о каком-то высоком смысле жизни, о карьере успешного учёного, погружаясь в пустоту. «Ты должен служить Богу!» – «Откуда эта мысль? Я грязный, обругавший маму, предавший родного отца. Какому Богу нужен такой лоботряс?» Скрипнув зубами, Коля ещё сильнее скукожился. Ему стало стыдно за себя. Образ Павла Руденко не отпускал его. Размышляя о нём, честном герое веры, он увидел себя: мерзкий, лукавый приспособленец, который так и не смог победить свою лень. Он подумал о Боге, Который дал Павлу такую силу веры. Арестант, каторжник, лишённый всего, вдруг предстал в глазах Коли героем. Сильным. Мужественным. Верным. Павел Руденко как будто воспарил над всей этой мерзкой пустотой, над клеветниками, над судьями, над самим Колей. Коле казалось, что Иисус прошёл эту ужасную дорогу с Павлом до Якутска, до Сахалина.

И мысль о папе пронзила сознание Коли. Ведь он тоже, как и Павел Руденко, осуждён за веру. Он отправлен в неведомый Мохсоголлох, где среди преступников, убийц и воров отбывает свою очередную пятёрочку. Горько стало на душе у Коли. «Предатель я», – острая до боли мысль пронзила сознание. Сам себе он вдруг сделался противен, и из груди его неожиданно вырвалось: «Господи! Прости! Господи! Я буду служить Тебе!» Тогда в сердце разлилась благодать. Слёзы в глазах. Молитвенные слова. Откуда они вдруг взялись? До утра шептал Коля слова «прости» и «обещаю».

Встав рано, он привёл себя в порядок. Подошёл к маме: «Прости, мамочка. Прости меня, ради Христа». Онемевшая мама заплакала, припала к груди вдруг повзрослевшего сына: «Коля, сынок, да я... да никогда... ведь я всегда... я же люблю тебя!» И Коля, сам не ожидая того, вдруг стал молиться. Он просил Божьего благословения на папу, на всех узников, на всех христиан, на маму свою и в последнюю очередь на себя. Окончив молитву, он обратился к маме: «Я должен ехать в Якутск». – «Да ты что, сынок, Господь с тобой! Это ведь каторга, там морозы жуткие. Что ты надумал? Что ты будешь там делать?» – «Я поеду к папе. Я должен быть с ним. Господь призывает меня».

Сборы были недолгими. Верующие, узнав о том, что Николай радикально изменил свою жизнь, покончил с грехами и решил посвятить себя на служение Богу, просили его не спешить. Нужно укрепиться в вере. Нужно научиться правильно понимать христианские принципы. Нужно получить благословение начальствующих братьев. Коля смиренно внимал увещаниям, однако ни на миг не поколебался в своём решении. Ему подарили Евангелие. Он читал его запоем. Он наслаждался образом Иисуса, Его жизнью, Его властью, Его любовью. Желание рассказать всему миру о Христе Спасителе заполняло всё его сознание: «Бог призвал меня! Я дал обещание Богу». Николай был охвачен страстью служить. Он верил, что там, в далёком Мохсоголлохе, в Якутске, он будет храним Богом и будет служить отцу, другим узникам и всем людям, которых возлюбил Небесный Отец.

Он был готов разделить участь отца, стать узником за веру, но мечтал, что станет рассказывать об Иисусе всем людям и весь народ Якутии обратится к Богу. Реальность оказалась гораздо прозаичнее, нежели представлял Николай. Город Якутск хоть и республиканского значения, но провинциальный, серый, промороженный, неприветливый. Нет ни одной церкви. Слово о Боге отскакивает от собеседников ещё раньше, чем оно выходит из уст Николая.

Мохсоголлох оказался небольшим посёлком на берегу реки Лены. Зона, как её называют местные люди, – это высокий забор, вышки с часовыми... Серые люди в военном обмундировании не проявили никакого интереса к парню, ищущему способа повидать своего отца. Дойдя уже до начальника колонии, хозяина, как звали его снующие тут и там бесконвойники, он узнал, что свидание отцу не положено.

Грусть и разочарование тяжёлым камнем легли на душу Коли. Вдруг возник страх: «Что же я буду делать? Где жить? На что жить?» Вспомнил увещания мудрых старцев. И вновь, как в ту ночь, он услышал голос: «Господь призывает тебя. Не бойся, Я с тобой!»

Прошли годы. Десятилетия. Сегодня в Якутии множество евангельских церквей. Издана Библия на якутском языке. Построены дома молитвы. Евангелие спасения проповедуется до самых северных окраин земли Якутии.