Я была пламенной атеисткой

Валентина Садовская

Свидетельство

Неблагополучное детство привело меня в школу-интернат, где директор писал диссертацию на тему «Атеистическое воспитание учащихся». В год моего окончания школы он её успешно защитил. Директор был для меня непререкаемым авторитетом. Этот человек, можно сказать, заменил мне отца. В интернате я числилась «наполовину сиротой». За всю мою жизнь родители ни разу не назвали меня дочерью. Под влиянием директора интерната я решила получить высшее идеологическое образование и поступить на философский факультет Киевского университета им. Т.Г. Шевченко. В приёмной комиссии меня долго отговаривали и рекомендовали идти учиться на любой другой факультет (у меня был школьный аттестат с отличием и золотая медаль). Мне говорили, что я могу не пройти по конкурсу (25 человек на место), потому что на этот факультет поступали в основном опытные партработники, а я на тот момент была беспартийной школьницей. Но я упорно хотела учиться только на философском факультете, и меня в конечном итоге взяли.

В университете я училась очень старательно. Научный атеизм нам преподавали в течение четырёх семестров самые известные специалисты Киева, Москвы и Ленинграда. После окончания университета я начала трудовую деятельность в должности организатора лекционной пропаганды. О себе я тогда думала как о самой молодой и высокообразованной атеистке в Украине. Ведь так совпало, что философский факультет возобновил свою работу именно в год моего поступления в университет, в 1965 году. На своей работе я познакомилась со многими известными людьми: поэтами, писателями, актёрами и партработниками. Я выдавала им путёвки-направления на чтение лекций.

Стоит заметить, что в 1970-е годы лекционной пропаганде уделялось много внимания. На всех предприятиях читались лекции политической и атеистической направленности, и, согласно известным планам, к 1980 году в Советском Союзе не должно было остаться ни одного верующего! За обычные лекции платили немного. Но существовали тогда так называемые «публичные лекции», когда за один час докладчик мог получить деньги, сопоставимые с зарплатой простого работника за несколько месяцев. Разумеется, все известные люди хотели получить путёвку именно на чтение публичной лекции. И это можно было сделать через меня. Именно поэтому со мной все «дружили». Меня это приводило в восторг, и я очень гордилась собой. Я тоже читала много лекций и всегда говорила слушателям, что человек – творец и кузнец своего счастья, что можно самому достичь всего в жизни, а религия – это духовная деградация и обман.

Уже из интерната я вышла убеждённой атеисткой. Университетские знания ещё более меня укрепили в безбожии. Я считала, что даже убийцы заслуживают большего снисхождения, чем верующие люди. Особую ненависть вызывали у меня так называемые «штунды». Я считала тюрьму слишком мягким наказанием для них. По моему убеждению, если бы таких людей приговаривали к смертной казни, это было бы справедливо.

В те годы я глубоко разочаровалась своей неудавшейся семейной жизнью. Мы с мужем поженились в юном возрасте. Он учился тогда на пятом курсе, я – на четвёртом. Как оказалось, муж женился на мне, чтобы остаться в Киеве (семьи нельзя было разделять). И вскоре он, что называется, загулял. Причём родные мужа ничуть его не осуждали, а говорили, что для молодого мужчины это нормально. Я же чувствовала себя очень одинокой.

Через полтора года после свадьбы я родила сына, затем ещё одного. Старший сын с детства страдал астмой и другими серьёзными заболеваниями. Врачи мне сочувственно говорили, что мой сын – не жилец и я должна быть ко всему готова. Страшные приступы удушья случались в основном ночью. Я рыдала, держа его тоненькие и худенькие ручки и беспомощное тельце, однако утром надевала маску успешного пропагандиста и занималась привычной деятельностью.

Постоянные страдания и бессонные ночи привели к тому, что я тоже начала болеть. Лечиться было некогда, и со временем я превратилась в худющую и озлобленную на весь мир нигилистку, которая ещё ревностнее боролась с верующими. К тому времени у меня уже болело всё, особенно я мучилась от болей в желудке. Иногда я даже теряла сознание в общественном транспорте. К счастью, всегда находились добрые люди, которые оказывали мне помощь и вызывали скорую. Многие знакомые советовали мне сходить в церковь, поставить свечки и заказать молебен о здравии, но я всё это гневно отвергала. Теперь я понимаю, что Бог многократно и нежно стучал в моё каменное сердце, однако я была глуха.

И вот, когда мне уже совсем стало плохо, я пошла к врачам. Рентген с контрастным веществом показал, что у меня рак желудка с метастазами и ещё много других болезней. В то время я готовилась к защите кандидатской диссертации, имела множество публикаций в периодической печати, а главное – у меня уже было четверо детей… И тут я словно очнулась от долгого летаргического сна. Я поняла, что моих любимых, постоянно болеющих детей в случае моей смерти тоже могут отправить в какой-нибудь интернат, и там им будет очень плохо. При одной мысли об этом меня охватил ужас. Я тогда уже имела второе (медицинское) образование и хорошо понимала, что умираю. Ещё я остро осознала, что все мои знакомства со знаменитостями, печатные работы и т. д. – это ничто, бесполезный сор. Я ощущала себя глубоко несчастной женщиной, униженной женой, измученной матерью, но умудрялась скрывать это от окружающих. «И что теперь? – думала я. – Зачем мне все эти бессмысленные достижения на работе, если я оставлю сиротами своих милых деток?»

И тогда – впервые в жизни – я упала на колени и помолилась: «Боже, если Ты есть, спаси меня от рака, я обещаю служить Тебе и детям!»

На следующее утро после моей первой молитвы ко мне на работе подошла одна сотрудница, которую я очень уважала, и неожиданно сказала, что Бог велел ей свидетельствовать мне о вере.

– Я хорошо знаю, что вы ненавидите верующих, – в волнении проговорила она. – Мне будет трудно найти работу, если вы решите уволить меня… Но я готова написать заявление об увольнении.

Сначала я онемела, а потом тихо спросила:

– Библия у вас есть?

– Нет, но есть Новый Завет, – ответила сотрудница, удивившись.

Я попросила дать мне его на одну ночь. Прочитала. Многие тексты мне были уже хорошо известны, ведь я их раньше критиковала. Однако теперь они открылись мне совсем по-другому.

Через три недели после этого события меня положили в больницу. После тщательного обследования подтвердились все диагнозы, которые мне ставили раньше, но… онкологического заболевания не было! Врачи, недоумевая, собирали консилиум. А я знала, что это Бог меня спас. Тайком я молилась и сердечно благодарила Господа за спасение. Выйдя из больницы, я пошла в церковь: в одну, в другую… Там я подходила к священнослужителям с вопросами, которые у меня появились после прочтения Нового Завета. Среди них: почему крестят младенцев, почему причастие дают с ложечки, почему хлеб для причастия не преломляют, зачем нужны иконы, почему принято осенять себя крестным знамением и т. д. Всюду меня ругали или просто уходили от ответов.

Я спросила совета у своих однокурсников, работавших в Комитете по делам религии при Совете министров УССР, и они мне со смехом сказали, что ответы на такие вопросы я могу получить только у штундистов.

И тогда я решила сходить в Киевскую центральную церковь евангельских христиан-баптистов, внутренне уверенная, что с этими людьми мне уж точно не по пути. Я хотела только получить ответы на свои вопросы. И вот когда я их наконец получила, то неожиданно для себя испытала к этим верующим людям большую симпатию. Моя былая ненависть к ним сменилась доверием. И чем больше я знакомилась с их христианской жизнью, тем больше уважала. Три года я была простой «прихожанкой» и всё же решила принять святое водное крещение именно в этой церкви. Так я стала настоящей верующей. А за мной пошли и мои дети.

Однако не всё оказалось так просто. Все родственники вдруг восстали против меня. Муж хотел лишить меня материнства, бил меня. Было много и других препятствий, о которых коротко не расскажешь.

В итоге – вся моя семья сейчас с Богом! Даже муж, который приготовил топор, чтобы отрубить мне голову после крещения, тоже покаялся незадолго до смерти.

Тридцать лет я с Господом. Всегда благодарю Его за то, что Он простил меня, окаянную грешницу, страшнее которой, наверное, нет. Благодарю Христа за долготерпение и милость, за Его любовь и великую благодать. В самые трудные моменты жизни я чувствую Божье водительство и поддержку.

Да прославится Его святое имя в веках! Пусть каждое колено преклонится пред величием Его! Слава Богу!