Толерантность или фундаментализм?

Точка зрения

Дорогой сын!

Последнее время между нами часто случались ссоры на почве различий наших мировоззрений. При этом ты упрекал меня в том, что я – сектант, нетолерантный человек. Себя самого ты считаешь прогрессивным и свободомыслящим. Для тебя (и большинства современных людей) толерантность означает принятие любого другого образа мышления.

С одной стороны, мне нравится, что ты так решительно защищаешь свою позицию. С другой – я надеюсь, что ты действительно настолько свободен в своих мыслях, как ты это провозглашаешь. Буду рад, если ты непредвзято, критично и мужественно продолжишь отстаивать свою позицию, даже если она не соответствует общераспространённому мнению.

Позволь мне изложить четыре пункта в обоснование того, почему я считаю неправильным предпочитаемое тобой толерантное мышление и отрицание абсолютных истин.

1. Большая опасность новой толерантности

Всякая теория утверждается при условии верности основных предположений, на которых она базируется. Новая толерантность исходит из отсутствия абсолютных мерил и, следовательно, равноценности всех образов мышления и жизни (при условии, что они не вредят обществу).

Но если описанный в Библии Бог и связанная с этим абсолютная истина всё же существуют, то сторонники новой толерантности совершают роковую ошибку. Ведь в таком случае правильным является то, что считает правильным Бог, а неправильным то, что Он осуждает. В результате на каждого, кто противится этой абсолютной истине, распространяется приговор, произнесённый в 5-й главе Книги пророка Исаии: «Горе тем, которые зло называют добром и добро – злом, тьму почитают светом и свет – тьмой, горькое почитают сладким и сладкое – горьким!» (Ис. 5:20).

2. Логическая непоследовательность новой толерантности

Я заметил, как агрессивно и осуждающе ты реагируешь в последнее время на мою убеждённость в том, что есть только одна абсолютная истина и что вера в Иисуса Христа – единственный путь к спасению.

Такое резкое осуждение так называемых фундаменталистов (консервативных) – распространённый признак прогрессивных и толерантных, в твоём понимании слова, людей. Но тем самым ты подрываешь так почитаемую тобой толерантность. Толерантность, в твоём понимании, означает проявление уважения к убеждениям, которые расходятся с твоими. Если нужно быть терпимым к любому образу мышления, то должна быть позволена и моя вера в существование одной абсолютной истины. Однако тот факт, что ты (и многие другие) весьма резко осуждаешь такие убеждения и борешься с ними, развенчивает эту толерантность как фарс или же псевдотолерантность. Разве в действительности ты не проявляешь терпимость только по отношению к мнениям, не ставящим под вопрос твою концепцию толерантности?

3. Последствия новой толерантности

Например, от нас ожидается, что мы должны принимать любое мнение. Если беременная женщина считает, что ребёнок в её чреве принесёт ей больше неприятностей, чем пользы, то с этим мнением следует считаться. Следовательно, она имеет право сделать аборт и прервать неродившуюся жизнь. Так в 2017 году в Германии было прервано более 101 200 беременностей (в России более 500 000. – Ред.).

Ты знаком с моделью эмбриона и видел, что у него уже сформированы даже ушки и пальчики рук и ног. Ты знаешь, какой стадии развития уже достигла эта жизнь, которую разрешается прервать. Проблема в том, что эмбрион в утробе матери не может сказать что-то в свою защиту. То есть в этом вопросе считается приемлемым только мнение одной из сторон. Я считаю практику абортов преступлением, которое можно было бы немедленно пресечь, если бы общество согласилось придерживаться абсолютной истины. Мне непонятно, как можно восхвалять образ мышления, который имеет такие ужасные последствия на практике.

4. Пассивность новой толерантности

Да, ты допускаешь разные направления мышления. Но к чему приводит такая толерантность? И к чему ведёт моя (фундаменталистская – в твоих глазах) вера в Иисуса? Как новая толерантность помогает бороться с несправедливостью и бедами в этом мире? Если последствием моей единственной веры в Иисуса является то, что любовь к Спасителю побуждает меня идти в самые ужасные трущобы этого мира, если моя абсолютная истина велит мне любить даже моих врагов, то в чём в таком случае ты можешь упрекнуть меня? А если эта твоя толерантность ведёт к тому, что ты, хоть и принимаешь почти любое направление мысли, но в конце концов безучастно наблюдаешь, как погибают люди, тогда я спрашиваю себя, что лучше: простая вера, обязывающая меня любить ближнего, или прогрессивная толерантность, которая, допуская любые точки зрения, при этом тяготеет к неопределённости и не борется с несправедливостью?

Даниэль Бёкинг, заместитель главного редактора газеты «Бильд» (Bild), в 2010 году полетел в Гаити, чтобы сделать репортаж об ужасном землетрясении, при котором погибло более 300 тысяч человек. Однако во всём этом ужасе он увидел нечто, что заставило его начать искать Иисуса. Он стал свидетелем того, как христиане со своим доверием к Богу и любовью к ближнему принесли свет в царивший там мрак. Они приехали из самых разных стран и оказывали добровольную помощь тем, кто больше всех в ней нуждался. Их милосердие, спокойствие, сила, основанная на вере, произвели на него такое сильное впечатление, что он в конце концов принял решение оставить своё толерантное (на тот момент) мировоззрение в пользу веры в Спасителя Иисуса Христа.

Кто рискует идти к наркоманам, алкоголикам, преступникам в нашем обществе, чтобы принести им надежду там, где, казалось бы, уже нет никакой надежды? Почти всегда это люди, следующие за Иисусом Христом. Движимые Его любовью, они посвящают свою жизнь страждущим.

И поэтому я спрашиваю тебя: что лучше – толерантность, которая принимает любое мнение, но при этом большей частью пассивно наблюдает за событиями в мире, или вера в абсолютную истину, побуждающая любить каждого человека (независимо от его убеждений и веры) и служить ему?

Желаю и молюсь, чтобы ты был честен по отношению к самому себе и к Богу, проявил готовность честно проанализировать свою позицию.

С любовью, твой папа.

Письмо обеспокоенного отца своему сыну (свободный пересказ).

Из журнала Ethos, 9/2019

Перевод с немецкого Марии Винс