Несколько слов о "Слове"

Меир бен Нёмен

Волей случая мне пришлось столкнуться со свидетелями Иеговы. Узнав, что я еврей, верящий в мессианство Иешуа, они почему-то среди прочих вопросов особенно добивались и пытались показать несостоятельность того, что евреи не произносят имени Бога. Вопрос, как сейчас говорят, неоднозначен. Прежде всего, им можно возразить, что произносить нечего, ведь у Бога в нашем понимании имени нет. Иегова – это измененное иудаистское название Яхве, что не является Его именем. Сам Творец на вопрос Моисея о Его имени ответил: «Я есмь Сущий» (Исх. 3:14).Это название, в свою очередь, произошло от тетраграммы (четверознак) YHWH, точное произношение которой неизвестно и которая рассматривалась в качестве понятия (идеограммы) Бога. Тетраграмма происходит от глагола hyh (быть) и может означать «существующий (сущий) постоянно» или «творец всего сущего». После масоретских огласовок слово стало произноситься Яхве – Иегова и утвердилось в христианской литературе лишь с ХIV века. А как звали Бога неиудеи, которым это не возбранялось до того?

С другой стороны, слова «не произноси имя Бога всуе», от которых идет в иудаизме запрет на имя Бога, можно понимать как «не повторяй их бессмысленно, бездумно: «Бог с ним, Бог его знает», как междометия, а произноси с трепетом, благоговейно, в молитве, когда обращаешься к Богу».

Во время разговоров со «свидетелями» поражаешься хорошему знанию ими Библии. Но при внимательном рассмотрении обнаруживаешь, что они хорошо знают свою библию.

Библия, Слово Божье, непогрешимо у них лишь на словах, а на деле они обращаются с ним, мягко выражаясь, весьма вольно: переписывают в угоду собственным представлениям. Говоря о непогрешимости Писания, о его богодухновенности, мы имеем в виду оригинал. Оригинал Ветхого Завета написан на древнееврейском (иврите) и арамейском языках, а Новый Завет – на греческом. Отсюда любое издание не на языке оригинала может содержать неточности, связанные со спецификой, характером работы переводчика.

Известно, что выпущенный свидетелями Иеговы в 1950 году на английском языке их собственный «Новый Завет» изобилует извращенным переводом некоторых греческих слов, позволяющим им «утвердить основы своих заблуждений» (П. Рогозин). Поэтому пользоваться таким источником бессмысленно. На словах у них Евангелие богодухновенно, а на деле...

Тогда я подумал, что вопрос о богодухновенности Писания по-прежнему очень злободневен. В этой связи интересно мнение по такому труднейшему вопросу библейской науки (его трактовки) и нашей повседневной практики известного богослова и ученого-библеиста православного священника Александра Вольфовича Меня.

Приводим в пересказе Александра Борисова статью А. Меня о богодухновенности Писаний из Словаря по библиологии.

«Богодухновенность Писания – догмат Церкви, который разделяется всеми христианскими исповеданиями. Термин встречается уже в апостольских писаниях и означает, что авторы Библии были «движимы Духом Святым». Однако следует отличать догмат о богодухновенности от его истолкования в процессе развития богословской мысли, поскольку догмат не уточняет конкретного характера богодухновенности, а лишь исповедует его как реальность, которая нуждается в осмыслении верующим разумом. Психология творчества знакома с фактами вдохновения, которое воздействует на человека и помогает ему создавать произведения, нередко превосходящие его собственное понимание. Но богодухновенность – нечто большее. Это особое воздействие Святого Духа на человека, открывающее ему истины веры. Богословский вопрос заключается в том, как это воздействие осуществлялось.

Библейские пророки переживали Слово Божие как превозмогающую силу, порой побуждавшую человека говорить вещи, противные его желаниям. На этом основании иудейские толкователи сделали вывод, что в Библии каждое слово и даже каждая буква продиктованы свыше. Аналогичный взгляд был усвоен и в раннехристианском богословии многими доникейскими отцами. Однако у святых отцов III века появляется иное толкование богодухновенности; они отмечают литературное разнообразие библейских книг. Василий Великий отвергает мнение о пророках как только инструментах Слова. Иоанн Златоуст указывает на приспособление авторов Библии к «немощи человеческой».

На Западе представление о «диктовке Святого Духа» удерживалось до конца XIX века, когда слово «диктовка» было заменено «вдохновением». В середине XX века крупнейший католический богослов Карл Ранер рассматривал богодухновение как импульс, который был чудодейственным деянием Божиим, но действовал внутри духовных способностей человека – писателя.

В догматической конституции II Ватиканского собора говорится о том, что «Бог избрал определенных людей, предоставив им для составления священных книг применять свои способности и силы с тем, чтобы при содействии Его Самого в них и через них они письменно передали, как настоящие авторы, все то и только то, что Он хотел».

Православные богословы в начале XX века начали активные поиски ясно выраженного толкования догмата. Профессор МДА С. С. Глаголев в 1905 году говорил о том, что Божья мысль в Библии изложена языком не только нации, эпохи, но и языком конкретного человека – Исаии, Иеремии, Иоанна».

Обратим внимание читателей на то, что объяснение встречающихся в Библии «неточностей научного и исторического плана» наличием человеческих особенностей ее авторов допускает (как все человеческое) не только вольное толкование, но и вольное обращение с текстом при его переводе. Такой взгляд объясняет, но не оправдывает наличия указанных неточностей. Отсюда рукой подать до переписки Писания под видом нового перевода в угоду собственного понимания современных «новых особенностей»: языковых, мышления, эпохи, что мы и имеем в случае с «Новым Заветом» указанных «свидетелей». Так можно объяснить и оправдать и «Сторожевую башню». В Библии нет ни каких-либо противоречий, ни неточностей научного и исторического плана. Все шероховатости, если они встречаются, результат «человеческих усилий», а все, что от Бога, совершенно и неизменно.

Известно, чем заканчивается Библия: «...если кто приложит что к ним (к словам Библии), на того наложит Бог язвы...и если кто отнимет от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни...» (Откр. 22:18–19). Это место Библии всеми правильно понимается: в Писании ничто не подлежит изменению, ни единая буква. Переписчики Библии в древности – масореты – это понимали буквально и добивались, чтобы каждая буква соответствовала оригиналу и занимала свое место. Но нелепо добиваться буквального соответствия в переводных текстах. Соответствия чему? Так же, как благоговейно относиться к старым переводам, опасаясь изменить в них что-либо. Не следует вместе с тем забывать, что устранение архаизмов в прежних переводах Писания и работа над его новыми переводами есть важная и насущная задача, ибо вышедшие из употребления слова и выражения весьма затрудняют осмысление и без того не всегда легко доступного для понимания текста, но такая работа должна выполняться благоговейно, с чувством высочайшей ответственности, как это делали в далеком прошлом переписчики – масореты. Заменять архаизмы современными словами и понятиями необходимо, однако, безусловно, сохраняя смысл сказанного в оригинале.