И открывается дверь

Надежда Орлова

«И не нужно ходить тут и гордиться, что мы христиане. Это звание еще заслужить надо». (Из воскресной проповеди)

Святость... Слово будто сле- пит глаза: невозможный свет, лучезарная красота, сверкающая чистота. Стремиться к ней, слиться с ней, войти в нее, облечься ею – мечта, вечно манящая, непостижимая и недостижимая на Земле. Кажется, вот-вот, еще немного, еще шаг, еще рывок. Протягиваешь руку к Божественной цели, ловишь непослушными пальцами…

Лучи скользят меж них, пронзают огненными стрелами и растворяются. Оглядываешься вокруг: блуждающий взор, ослепленный и незрячий, как у Савла, не различает окружающих предметов, как в детстве, когда из искрящегося снегом февральского полдня вбегаешь в темные сени деревенского дома.

Освятиться, стать ЧИСТЫМ, войти в присутствие Бога, стать достойным этого ПРИСУТСТВИЯ – история духовного поиска человечества, история религий, история метания каждого индивидуума, как бы глубоко он ни падал, как бы грязен он ни был. Пророки древности взывали: «Очиститесь!», восточные гуру наставляли: «Просветитесь!», со-временные учителя провозглашают: «Катарсис!». Череда образов и подобий, символов и знаков, традиций и обрядов: высокие стены и многослойные крыши египетских храмов, дым индийских благовоний, блестящие чаши для ритуального омовения в исламе, купание в крови священного быка Митры, ведические руны, амулеты, человеческие жертвоприношения – и нет им числа...

И все к одному пределу – Вышнему свету, Свету, СВЕТУ! И лишь печальные глаза рыжих телиц мягко отражали его в Синайской пустыне.

И вот он, намек: «И ходил Енох пред Богом, и не стало его». Впервые без страха и ужаса смерти, без смердящего разложения, без воплей похоронной процессии.

И вот оно, видение: огненная колесница Илии, и первый свидетель – ослепленный и оглушенный Елисей, и милоть, сброшенная за ненадобностью, милоть – символ скитания до наступления ПРИСУТСТВИЯ.

И вот оно, предчувствие: гора Фавор. Преображение. И вопль – мольба: «Здесь, остаться здесь, навсегда, насовсем», потому что хорошо...

И вот он, перелом: долгожданная лестница в Небо, виденная Иаковом, но сокрытая до времени, вознесшаяся над Голгофой. Крест. И Тот, Кто умер на нем. И воскрес. И освятил. И очистил. И неясные образы обрели плоть и кровь. Все ясно, все понятно, все просто и одно-временно сложно, потому что пришла истинная Святость на смену символам – суррогатам. В прах поверглись столпы и колонны, гробницы и курганы, жертвенные костры и тотемы, капища и высоты. Как сухая трава, взметаемая ветром, разлетелись ризы и покрывала, завесы и полотна, что скрывали вход в Святая святых.

И вот оно, подтверждение: третье небо, достигнутое то ли в теле, то ли вне его. Благая весть, разливаясь по миру, как потоп, несет не гибель, но спасение, прощение, чистоту и святость, без которых, как и предполагало падшее человечество, никто не увидит Бога.

Но древние идолы, сами по себе ничего не значащие, но служащие карнавальными масками для легионов бесов, не сдаются, не уходят с Земли. И совсем необязательно им быть вырезанными из камня и дерева, быть отлитыми из бронзы и золота, быть вылепленными из глины и воска. Они согласны стать мистическими, нерукотворными, вообра-жаемыми, виртуальными.

И приходит ангел, имеющий вид Света, и предлагает с усмешкой сфинкса коварный вопрос: «А как более правильно достичь святости Христовой?» И лукавые фарисеи берут его на вооружение для достижения собственных целей, вполне земных, поскольку с небесными у них всегда все в порядке, ибо: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков...» И семя сомнения всходит, и семя разобщенности, разделения, несогласия дает росток. Пшеница и плевелы вместе до времени, времен и полувремени...

И поднимаются пирамиды ритуалов, храмы обычаев, идолы правил и предписаний. Отряхивая пепел и пыль, вытаскивая из-под обломков слегка полинявшие одежды с облезшей позолотой религиозной праведности, человечество направо и налево отлучает само себя от Царства Небесного, предавая анафеме, подсматривая за свободой. Жертвенные костры сменяются кострами инквизиций. Возрожденные молохи и Кецалькоатли требуют новых кровавых подношений. Горят в лесных чащобах скиты раскольников. Религиозные войны про-носятся сквозь века, меняя армии, названия и поля сражений. Савонаролы и Борджи вступают в смертельные схватки, и пепел казненных веет над христианскими державами.

Проходят века, но, как и прежде, непримиримость тех, кто «заслужил» право называться христианином, имеет причины для бесконечной междоусобной войны: гордость, зависть, жадность. А форма литургии – лишь повод.

Скрипят перья, и брызгают чернила, стремясь увековечить «истинное поклонение». Клеймящие слова сотрясают кафедры и уши слушателей, стремясь увековечить «истинное поклонение». Соборы и стадионы соперничают друг с другом, стремясь увековечить «истинное поклонение».

Христа хоронят вновь. Хоронят под мощным саркофагом, укладывая «заповедь на заповедь, заповедь на заповедь, правило на правило, правило на правило».

Но Христос воскресает вновь и вновь в сердцах тех, кто любит Его, а не себя в Нем. Этим не нужны вавилоны и гигантские истуканы, чтобы добиться ПРИСУТСТВИЯ, «ибо вот, Царство Божие внутри» их есть. Раз обретя святость Христову, никогда не теряют, поскольку бросили якорь в тихой и надежной гавани, укрепив его внутри, за завесой. И нет нужды навешивать дополнительные гири, цепи и вериги. И нет нужды чистить и подправлять одежды праведности, поскольку «в Христа облеклись». И нет нужды самим строить лестницу в Небо, стирая до костей колени на мраморных холодных ступенях земных храмов, поскольку достаточно обратить взор к уже существующей, нерукотворной и вечной. Тогда открывается Дверь, и четко виден Путь, и Истина просвещает пилигримов, завернутых в милоть. Путь избранных, освященных и посвященных.

Но грядет ПРИСУТСТВИЕ для всех, но не навсегда. «Второе воскресение» из-под заповедей и правил, из-под правил и заповедей, из-под закона и христианских «заслуг».

Но придет день, когда «гора дома Господнего будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами» человеческих догм.

Придет день очищающего огня, «совершающего отмщение не познавшим Бога и не по-коряющимся благовествованию». И те, кто карабкался в ПРИСУТСТВИЕ по своим рукотворным зиккуратам, игнорируя и упраздняя крест Христов, будут умолять эти религиозные глыбы скрыть их от ярости и гнева Божьего.

Но вопль их останется без ответа, поскольку человеческие башни из правил и ритуалов не могут спасти никого. Как злосчастные Содом и Гоморра, как испепеленная и окаменевшая Помпея, мир расстанется со своими идолами. Со своими столпами и колоннами, гробницами и курганами, жертвенными кострами и тотемами, капищами и высотами; со своими ризами и покрывалами, завесами и полотнами, что скрывают вход в Святая святых.