Ради основной цели

И отвели Его сперва к Анне; ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником. Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ. За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический; а Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел и сказал придвернице, и ввел Петра. Тут раба придверница говорит Петру: «И ты не из учеников ли Этого Человека?» Он сказал: «Нет». Между тем рабы и служители, разведши огонь, потому что было холодно, стояли и грелись; Петр также стоял с ними и грелся. Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. Иисус отвечал ему: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего; что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им? вот, они знают, что Я говорил» (Ин. 18:13–24).

Первый признак, что мы нашли Христа, это наше непреодолимое желание — найти кого-то из друзей и сказать ему: «Приди и посмотри» (Ин. 1:46).

ГЕФСИМАНСКИЙ САД
Борис Пастернак

Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен. 
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон. 
Лужайка обрывалась с половины. 
За нею начинался Млечный Путь. 
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть. 
В конце был чей-то сад, надел земельный. 
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: «Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной». 
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы. 
Ночная тень теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия. 
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья. 
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца. 
Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле. 
Он разбудил их: «Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт. 
Час Сына Человеческого пробил,
Он в руки грешников Себя предаст». 
И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи, и впереди Иуда — 
С предательским лобзаньем на устах. 
Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек,
Но слышит: «Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек. 
Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда? 
И волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа. 
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь. 
Сейчас должно написанное сбыться. 
Пускай же сбудется оно. Аминь. 
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу. 
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду. 
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.