Урим и туммим

Урим и туммим, что значит: «светы и совершенства», по-еврейски, «явление и истина» — по-гречески. (Исх. 28:30; Лев. 8:8; Чис. 27:21; Втор. 33:8; 1Цар. 28:6; Езд. 2:63; Неем. 7:65).

Что разуметь под словами урим и туммим? Составляли ли они особое украшение первосвященника или означали только свойство наперсника и камней его, или это были самые камни с вырезанными на них именами колен Израилевых, или составляли и означали другое что-нибудь? — определенно не известно. В Св. Писании урим и туммим представляются в тесной связи с наперсником первосвященника. «Сделай наперсник судный искусною работою… и вставь в него оправленные камни в четыре ряда… Сих камней должно быть двенадцать, по числу сынов Израилевых… На наперсник судный возложи урим и туммим, и они будут у сердца Ааронова, когда будет он входить во святилище пред лице Господне; и будет Аарон всегда носить суд сынов Израилевых у сердца своего пред лицем Господним» (Исх. 28:15,17,21,30; Лев. 8:8). Из этого видно, что урим и туммим составляли особое внешнее украшение, отличное от наперсника, хотя и к нему принадлежащее. Если же они составляли особое внешнее украшение наперсника, то надобно было ожидать, что они, подобно другим принадлежностям скинии и священнослужения, точно будут описаны в книгах Моисеевых. Но этого-то и нет. Так в книге Исход (28:15–30) подробно описаны наперсник и драгоценные камни на нем, но об уриме и туммиме описания нет. В книге Числа (27:21) упоминается об обращении общества с вопросами в важных случаях к первосвященнику и о решении им вопросов посредством урима и туммима пред Господом, но о самом уриме никаких подробностей не сообщается. Во Второзаконии (33:8) урим и туммим представляются как особенно великое преимущество первосвященника, которым он превознесен от Бога, но о самом уриме и туммиме ничего не говорится. В книгах Царств нередко говорится о вопрошении Господа (1Цар. 14:36–37; 22:10; 23:9–12; 28:6; 30:7–8; 2Цар. 2:1), но в уриме и туммиме можно видеть только, что это было одно из различных средств, какими Бог отвечал вопрошающим Его. В последующее время, после Соломона, об уриме и туммиме нигде не говорится. По возвращении из плена прямо замечается, что первосвященника с уримом и туммимом тогда не было, но что его ожидали (Езд. 2:63; Неем. 7:65). В Новом Завете об уриме и туммиме вовсе не говорится. Предание Иудейское также не дает точных сведений об этом предмете.

Флавий не отделяет урим и туммим от драгоценных камней наперсника, усвояя им особенное блистание, когда Бог милостиво внимал приносимым жертвам и пророческое предвещание победы идущим на сражение.

Во время богослужения, говорит Флавий, драгоценный камень, который первосвященник носил на правом плече, начинал особенно сильно сверкать и издавать такой яркий свет, какой ему обыкновенно не был свойствен. Господь Бог возвещал евреям, когда они собирались на войну, победу при помощи тех двенадцати драгоценных камней, которые были; прикреплены к наперснику первосвященника; еще до выступления войска в поход, камни эти начинали так сильно блистать и сверкать, что всей народной массе становились очевидными милостивое присутствие и покровительство Бога. Поэтому, говорит он, греки и называли наперсник — прорицание. Флавий присоединяет, что камни эти перестали сиять лет за двести до того времени, как он начал писать сию историю.

Законоучители, подобно Флавию, держались мнения, что ответ урима и туммима давался лучами света. Обращение к уриму и туммиму, по их мнению, совершалось следующим образом. Первосвященник одевал восемь облачений и обращал свой взор к Богу, а человек, для которого он искал ответа, следил за выражением его лица. Вопрос должен был быть краток и должен был задаваться шепотом, а ответ представлял повторение вопроса в форме утверждения или отрицания. Каждый раз задавался один вопрос только; если задавалось несколько вопросов, то ответ получался лишь на первый. Ответ составлялся только из тех букв, которые были выгравированы на наперснике первосвященника и составляли названия колен. Если вопрос задавался не в ясной форме, то ответ мог получиться двусмысленный, как в Суд. 20:18.

Учителя 3-го века, потерявшие непосредственную ясность прежнего воззрения, говорили, что буквы на камнях нагрудника, давая ответ на вопрос, или выступали из Среды других букв, или же складывались в группы.

Филон разумел под ними какие-то чувственные образы или символы, представляющие две добродетели: явление и истину. Слова эти вообще понимают так, что это были две добродетели в небольших образах, заключающиеся в наперснике. Но, очевидно, что слова эти не только ничего не прибавляют к объяснению нашего предмета, а еще только более затемняют его.

Раввины и каббалисты под уримом и туммимом разумеют на наперснике находящиеся особенные драгоценные камни со словами, означающими светы и совершенства или изображающими имена сынов Израилевых, или имена трех известнейших патриархов, или святое четырехбуквенное имя Иеговы, или буквы других имен Божиих, чрез которые Бог чудесным образом открывал волю свою первосвященнику. Но это произвольные предположения, которых ничем подтвердить нельзя. Если бы, вообще, урим и туммим составляли какое-либо особое, видимое, вещественное украшение или изображение чего-либо, то, конечно, было бы описано и его особенное свойство или устройство, но этого ничего нет.

Известно, что после Самуила и Давида употребление способа познания воли Божией посредством урима и туммима — уже не видно, а после плена прямо говорится, что священника с уримом и туммимом Тогда не было, и потому некоторые дела оставлены были тогда нерешенными, доколе не восстанет священник с уримом и туммимом (Ездр. 2, 63; Неем. 7, 65). Из этого видно, однако же, что такого священника ожидали; но появления его в последующей истории не видно.

Ожидаемый этот первосвященник с уримом и туммимом, конечно, есть Господь наш Иисус Христос. Если первосвященник Ветхого Завета был прообразом Христа (Евр. 5,7,8,9), то в особенности — первосвященник с уримом и туммимом, в котором Он является не только как первосвященник — ходатай, искупитель и умилостивитель, но и как пророк — небесный учитель и просветитель. Христос есть истинный первосвященник и, вместе, истинный пророк, принесший нам полное и совершеннейшее откровение воли Божией. Он в высшем смысле есть свет и истина (Ис. 42:1–7; 51:4–5; Лк. 2:32; Ин. 1:9). В откровенном слове Его для нас содержится решение на все обстоятельства жизни нашей в мире, проливается свет на все знамения времен, на наше настоящее, прошедшее и будущее.