Иван следопыт

Николай Водневский

Памяти умерших в тюрьмах и лагерях за свидетельство об Иисусе Христе ПОСВЯЩАЕТСЯ

«На Колыме я познакомился с группой баптистов. Их пресвитер был моим помощником по уборке барака.

Я имел в своем ведении сушилку для одежды рабочих. Иногда она была свободна, и я пускал туда баптистов на тайные религиозные собеседования».

(»Рассказ вернувшегося военнопленного», «Русская мысль», № 876, 22 марта 1956 г., Париж.)

Выпал дождик на луга, 
На шелка отавы. 
За селом ребячий гам 
Всколыхнул дубравы.
    
Васильковые поля, 
Синие узоры. 
Пели русская земля, 
Реки и озера,
    
Рощи, пашни и луга, 
Большаки, тропинки. 
Сена свежего стога, 
Будто на картинке.
    
Солнце красило леса, 
Теплоту даруя.
Голубые небеса 
Пели «Аллилуйя!»
    
Там и я когда-то жил, 
Род у нас не древний. 
Там я первый стих сложил 
О родной деревне.
    
Там я пас коней в ночном. 
Хлюпали копыта...
 
 
* * *
    
Вот отсюда мы начнем 
Сказ про Следопыта.
    
Он ровесником был мне, 
Да и вам, быть может. 
И не раз, не два во сне 
Он меня тревожил.
    
- Ты сложи, - он говорил, - 
В назиданье песню. 
Я с тобой ведь вместе жил, 
Все тебе известно.
    
Жребий всем нам свыше дан, 
И родные дали... 
Ваня, Ванечка, Иван - 
Так мальчишку звали.
    
С крыш он падал много раз, 
И с деревьев падал. 
Подобьет, бывало, глаз - 
Будто так и надо.
    
Слов соседа старика 
Ваня не забудет:
- Пусть он падает пока, 
Значит, крепче будет.

Ване было хорошо:
Лес, луга и речка...
Так девятый год пришел
На его крылечко.
    
Школа, школа! Первый день. 
Тишь в просторном классе.
На дворе ребячья звень 
Мирно улеглася.
    
На уроке долог час, 
Перерыв короток. 
Шли войною класс на класс,
Рота шла на роту.
    
А учитель в стороне 
Говорил, вздыхая:
- Значит, скоро быть войне, 
Коль игра такая.
 
 
* * *
    
Ваня спрашивать любил 
Сызмальства о многом:
Кто до нас на свете жил? 
Видел ли кто Бога?
    
Хмуря брови, старый дед 
Объяснялся просто:
- Мы пришли на этот свет 
Как бы, значит, в гости.
    
Что да как? Зачем? Когда? 
Я, сынок, не знаю. 
У тебя, знать, борода 
Будет вот такая.
    
Создал мир Всевышний Бог, 
Создал нас для рая, 
Но мы сбилися с дорог, 
Оттого страдаем.
    
Слушал Ваня - настежь рот - 
Новый мира житель...
- Дед, а нам наоборот 
Говорил учитель.
    
Дед с тревогою не раз 
Речь такую слышал - 
Из Москвы, значит, указ 
Против Бога вышел.
    
Говорил дед сам с собой, 
Почесав затылок:
- Что-то Ваня, внучек мой, 
Стал уж больно пылок.
    
Дед любил поговорить 
Неподдельным тоном:
- При царе, Ванюша, жить 
Было не легко нам.
    
Я батрачил у людей 
Знатных и богатых. 
Так и жил твой дед Фаддей 
Без коня, без хаты.
    
Много видел на веку
И скорбей, и плача. 
Только Бог мне, старику, 
Жизнь переиначил.
    
Все слова его вместить 
Внук не мог, хоть тресни. 
Ване некогда грустить - 
За окошком песни.

    
* * *
    
Дремотный вечер сел на огород, 
В садах давно закрыла тень дорожки. 
У клуба под гармонику поет 
Герой села комсомолист Тимошка.
    
Разносит ветер песню по кустам, 
Ее поют задористо и смело, 
Что нету Бога, не было Христа,
И вообще пустое это дело.
    
У магазина очереди хвост 
Обвил стену и завернул за угол. 
Из города в село доставлен холст 
И чертокожа черная, как уголь.
    
Луна светила лучше фонарей, 
В тени, под липой, собирались девки. 
А по селу смелее и бодрей 
Кололи воздух новые припевки:
    
Небывалую победу 
Новый строй для нас принес. 
Не послушались мы деда,
Записалися в колхоз.
    
Наша жизнь теперь иная 
Нет буржуев, нет попов. 
Пусть от края и до края 
Вьется флаг большевиков.
    
Наш народ сегодня волен, 
Строит школы и мосты. 
Мы с церковных колоколен 
Будем сбрасывать кресты.
    
Комсомол шагает в ногу 
Год за годом, день за днем. 
Что молиться? И без Бога 
Как-нибудь мы проживем.
  
  
* * *
    
И не поют в селе колокола, 
Попов угнали далеко, на стройки. 
Им тоже за минувшие дела 
Пришлось платить народу неустойки. 
    
Веками люди жили, как в ночи, 
И о спасенье ничего не знали. 
Обряды, догмы, стружки, кирпичи 
Откроют людям истину едва ли.
    
Но дед Фаддей умел иначе жить, 
Не поклонялся мертвому Ваалу. 
Оставил пить, ругаться и курить, 
И потому сектантом деда звали.
    
И внук любил послушать старика, 
Его наказы в памяти слагая.
Переходила так чрез все века 
Евангельская истина благая.
   
   
* * *
    
Эту песню давно мы не пели, 
Я на память ее приберег. 
Загрустили зеленые ели 
По обочинам снежных дорог.
    
По утрам, когда топятся печки 
И мороз по душе молодым, 
К небесам, словно синие свечки, 
Поднимался над крышами дым.
    
На дорогах играла пороша, 
Заметала проложенный след. 
- Тяжела ты, житейская ноша, -
Повторял ежедневно наш дед.
    
Он кряхтел на согретой лежанке, 
Отживая последние дни.
От былой молодецкой осанки 
Только кости остались одни.
    
Наше сердце не любит разлуки. 
Каждый год под рождественский звон 
Сыновья приходили и внуки
К старику на семейный поклон.
    
Он сегодня спокойно, не строго 
Им прощальное слово сказал. 
Внук Ванюша стоял у порога, 
На щеке серебрилась слеза.
    
- О, дети мои, дети, 
Пришел и мой конец. 
Уже на этом свете 
Я больше не жилец.
    
Я прожил сто четыре - 
Уже немалый срок. 
Я много видел в мире 
И вам даю урок:
    
Сыны мои и внуки, 
Слаба земная нить... 
Отдайтесь Богу в руки - 
Он будет вас хранить.
    
Господь Спаситель вечен, 
Хоть нами Он незрим. 
Я жду счастливой встречи 
С Наставником Моим.
    
Так верьте, дети, в Бога, 
И вам Спаситель дан. 
Ведет моя дорога 
В небесный Ханаан.
 
 
* * *
    
Жизнь по-прежнему текла, 
Как течет сегодня. 
Но немногих привлекла 
Благодать Господня.
    
В деревнях гармонь опять 
Заливалась рьяно, 
Приглашала подпевать
Песенки Демьяна.
    
Надрывалась песней грудь. 
Флаг над клубом алый. 
Отвергая Божий путь, 
Молодежь гуляла.
    
Что пророки? Наш Ильич 
Заповеди дал нам.
И гремел партийный клич 
Над страной органом.
    
Ваню в клубе не видать, - 
Там бывал он редко. 
Он с отличием, на пять, 
Кончил семилетку.
    
Ну, а дальше? Мать, отец 
Могут ли перечить? 
- Ваня - парень молодец, - 
Шли такие речи.
    
Так прошло шестнадцать лет -
Время быстро мчится. 
На рабочий факультет 
Он ушел учиться.
    
- Ты там, Ваня, не зевай, -
Говорили люди.
- Все, как следует, узнай, 
Долго ли так будет?
    
Почему велик заем,
А товаров мало?
Мы встречать тебя придем
Прямо на вокзале.
    
Он не раз нужду встречал, 
Но терпел без стона. 
Днем учился, по ночам 
Разгружал вагоны.
    
На село писал, что мог, 
Утешал словами:
«Ваш, я братцы. Видит Бог 
Дружбу между нами».
    
Он писал им про заем, 
Так мол все и этак... 
Дескать, лучше заживем 
После пятилеток.
 
 
* * *
    
Третий год к концу пришел 
Юности кипучей.
Все бы было хорошо, 
Если бы не случай.
    
Как-то раннею порой - 
Ване телеграмма. 
«Приезжай скорей домой, 
Умирает мама».
    
Как иглой кольнуло в грудь, 
Душу боль связала. 
Следопытов сразу в путь 
С ближнего вокзала.

Как на крыльях поезд нес 
К старым хатам ближе. 
Перед ним один вопрос:
Маму я увижу ль?
    
Поезд стал. Угрюм перрон. 
Братья, сестры - где вы? 
На душе могильный звон, 
Грустные напевы.
    
Ваня шел к закату дня,
Словно гнали сзади.
Вот изба. В слезах родня:
Тети все и дяди.
    
На кровати желтый лик-
Близкое, родное... 
И не вымолвит язык 
Слово иль другое.
    
- Сын, мой сын, - сказала мать,
- Ты ли это? Ты ли? 
Но сыночка ей обнять 
Не хватало силы.
    
Ваня к матери припал 
И всплакнул немного.
- Мой сынок, еще ты мал... 
Не забудь о Боге.
    
Он Один тебя поймет, 
Он Один поможет... 
А лицо у мамы - лед, 
Руки мамы - тоже.
    
Расставанья горек час, 
Каждый знает это. 
Смерть охотится на нас 
И зимой и летом.
    
Кто терял отца иль мать, 
Дочку или сына, 
Тот, конечно, будет знать, 
Как горька кручина.
    
Сердце выплачет не раз 
Капли слез горячих. 
Смерть диктует свой указ, 
Не поможешь плачем.
    
Но для тех, кто ждал и ждет 
Чудо воскресенья, 
Смерть есть только переход 
В Божии владенья.
 
 
* * *
    
Над землей висел туман, 
Словно жизни горечь. 
Звали мальчика Иван, 
А теперь - Петрович.
    
На лице пушок густой 
Незаметно вырос. 
Ведь не скажешь: «Эй, постой, 
Время, подожди нас!» 
    
Дни прошли и дни ушли, 
Дни, как свечи, тают. 
Но чего-то для души 
Парню не хватает.
    
На уме больной вопрос 
Не давал покоя:
Кто на землю жизнь принес, 
Кто же мир устроил?
    
Коль материя слепа,
То и люди слепы. 
Не с того ли жизнь не та, 
Что была при НЭПе?
    
Не поэтому ли нас 
Жалит грех до боли? 
Мы воюем класс на класс,
Как, бывало, в школе.
    
Что и как - узнать нельзя 
В лекционном зале. 
Следопытова друзья 
Следопытом звали.
    
Видел он: науки свет 
В массы проникает, 
Но чего-то все же нет - 
Правды не хватает.
 
 
* * *
    
Следопыт любил базар,
Там бывал, как дома. 
Лук, картофель на возах, 
Сено и солома.
    
На базаре говор, смех, 
Топят в водке души. 
Следопытов был из тех, 
Кто любил послушать.
    
Как-то в ярмарочный день, 
Будто всех созвали, 
Люди разных деревень 
Были на базаре.

Кто купить, а кто продать -
Есть нужда такая. 
И повозкам не видать 
Ни конца, ни края.
    
Следопыт проходит ряд, 
Где людей потоки. 
О каком-то говорят 
Старике-пророке.
    
Он беседует с толпой 
О возврате к Богу. 
За белесой бородой 
Спрятана тревога.
    
- Ты скажи нам, старина, - 
Спрашивали люди, -
Скоро будет ли война, 
Долго ли так будет?
    
Расскажи нам, кто ты? Чей? 
Мы с тобой поплачем...
- Ах, родимые, зачем? 
Просто... раскулачен.
    
Не везет сегодня нам, 
Царь наш больно грозен… 
Посмотрев по сторонам, 
Дед запел сквозь слезы:
    
«Солнце льет теплынь 
В сердце старое. 
Был и внук, и сын, 
Да не стало их.
    
Я имел свою 
Хатку белую. 
А теперь живу 
Только верою.
    
Все мы преданы, 
Так уж водится:
Что посеяно - 
Жать приходится.
    
Знать, дела плохи, 
Не поправятся. 
За свои грехи
Надо каяться.

Больше жить-то мне 
Здесь не хочется. 
К голубой стране 
Дух возносится.
    
Но душа моя 
Не зароется. 
Во Христе она 
Успокоится.
    
Будет птицею 
И угодницей. 
Знать, милиция 
Не угонится.
    
Бог наш ведает, 
Сколь нам маяться. 
Братья, следует 
Всем покаяться!»
    
Слушал люд, и каждый нерв 
Трогал голос деда. 
Но допеть милиционер 
Песню так и не дал.

Дед закрыл свои глаза, 
И слеза блеснула. 
Надвигалася гроза 
Над базарным гулом.
  
  
* * *
    
Пришла весна. 
Цветет сирень, 
На сердце сладость мая. 
И солнце радующий день 
Лучами обнимало.

В садах чижи, в садах грачи 
Веселой жизнью жили. 
По тротуарам москвичи 
На фабрики спешили.
    
И не заметил Следопыт, 
Как время пробежало. 
Опять экзамен предстоит, 
Душа его устала.
    
Гармонь по-прежнему поет 
Про вечер у околиц, 
Но днем и ночью напролет 
Сидит Иван Петрович.
    
Он побледнел и похудел, 
И мир для него замер. 
Ведь через несколько недель 
Решающий экзамен.
    
Он вспомнил матери слова, 
В душе росла тревога.
И, может быть, не раз, не два 
Тайком молился Богу.
    
И Бог помог. Иван был рад:
Экзамен сдал отлично!
Да вот беда - в военкомат
Потребовали лично.
    
Ведь не всегда бывает так, 
Как мы того желаем. 
В саду красноголовый мак 
Прощался с теплым маем.
    
И вот июнь. 
Вдруг над землей 
Войны взметнулся пламень. 
И Бог сказал: Иван, постой, 
Еще один экзамен.
    
Мрачнел лиловый горизонт, 
Дым завивался в кольца. 
И Следопытова на фронт 
Угнали «добровольцем».
 
 
* * *
    
Загудели самолеты над землей, 
Дни и ночи не стихает жаркий бой.
    
Мечут бомбы, зажигают города, 
Над Россией небывалая беда.
    
Силы армии немецкой велики, 
В плен сдавалися советские полки.
    
Сдали Минск, Бобруйск, Карачев, Могилев, 
Сдали Гомель, Новозыбков, Рогачев.
    
Все бросали на съедение врагу, 
Русь опять перегибалася в дугу.
    
За свою ли, за чужую ли вину 
Люди падали от голода в плену.
    
Очумевшие от расовых идей, 
Немцы грабили и вешали людей.
    
И сказал тогда обманутый народ:
- Нет, вражище, этак дело не пойдет!
    
Мы намнем тебе как следует бока, 
Чтобы помнилось на долгие века.
    
Не свернуть тебе с дороги никуда, 
Не уйдешь от справедливого суда.
    
В деревнях мы будем бить тебя, в лесах,.. 
И победа закачалась на весах.
    
По болотам, через реки, через рвы 
Отступили вскоре немцы от Москвы.
    
Но опять они продвинулись на юг, 
Над Кремлем висел по-прежнему испуг.
    
Украину и Кавказ не удержав, 
Сталин в Куйбышев со свитой убежал.
    
Был он ласков, был он нежен, даже мил, 
Никогда он так с людьми не говорил.
    
- Ты, рабочий и крестьянин, друг и брат, 
Ключ к победе не Москва, а Сталинград.

Поднажмите, поднатужьтесь-ка, друзья, 
Отступать теперь решительно нельзя!
    
И тогда раздался вдруг со всех сторон 
Над открытыми церквами перезвон.
    
Под угрозой испытаний и тревог 
Даже Сталину понадобился Бог.
    
Зазвонили, завопили неспроста:
«Помогите нам, кто верует в Христа!»
    
Словно море всколыхнулася до дна 
Богатейшая заморская страна.
    
Руку помощи России подала - 
По-иному на фронтах пошли дела.
    
Надломились немцы, дрогнуло ура, 
И для них пришла смертельная пора.
    
Ну, а как Иван Петрович Следопыт? 
Был он ранен, иль контужен, иль убит?
    
Много раз он был под яростным огнем,
Но молился кто-то Богу и о нем.
    
Продолжение в следующем номере