Смерть, где твоё жело?

Юрген Вюст

Моя первая и пока единственная встреча со смертью произошла несколько лет назад. В возрасте 80 лет умирал мой дядя, живший последние годы в доме престарелых. Его жена, моя тетя, попросила меня приехать и побыть с нею рядом в эти нелегкие для нее дни. Причиной тому, что был приглашен именно я, были вовсе не особо близкие отношения между нами. Я только что закончил альтернативную службу, и тетя полагала, что я знаю, что в таких случаях надо делать. Но она ошибалась – смерть была мне не знакома.

Когда я вошел в комнату, взгляд моего дяди, почти застывший, был направлен вверх, в потолок. Мне стало ясно, что борьба со смертью закончится очень скоро.

Моя тетя сидела в углу комнаты, в кресле, и плакала. В ее взгляде было столько мольбы, столько беспомощности и ожидания, что я почувствовал это даже физически. Но что было делать мне? Кому в этой ситуации я нужен был больше: дяде или тете? Я не находил слов утешения. Да и вообще, существуют ли такие слова в ситуации на грани между жизнью и смертью, которые бы не имели пресного привкуса дешевизны?!

Я понимал: единственное, чем я мог помочь этим людям в тот час, было мое присутствие и немного человеческого тепла. Я сел на край кровати, начал гладить уже осунувшееся лицо дяди с ввалившимися глазами, в котором, однако, еще чувствовалось какое-то напряжение, взял его руку в свою. Постепенно его дыхание стало спокойнее, и я почувствовал, как он начал расслабляться. Казалось, что ему для ухода из этой жизни нужны были именно эти прикосновения человеческой руки.

Вскоре, насколько я мог судить, он заснул мирным сном. Несмотря на то, что мы были не очень близки друг к другу, мне впервые стало ясно, как важно, чтобы в эти последние минуты жизни на земле рядом с умирающим был кто-то близкий.

Как-то я гулял со своим годовалым сынишкой по городу. Вдруг ко мне обратилась пожилая женщина: «Какой чудный малыш! Он очень похож на моего сына в этом же возрасте». Такие встречи не являются редкостью. Часто на улице люди заговаривают с родителями маленьких детей. Чаще это делают люди постарше, и во время таких коротких бесед можно немало узнать о их детях или внуках.

Но та встреча приняла другой оборот: «Ему было тогда пять месяцев, и он все тянул свои ручки в рот. Я пошла с ним к врачу, а через несколько дней его не стало». На это я не рассчитывал. С одной стороны, сияющее детское личико, с другой – мысль о смерти. «Врач сказал, что его сердце было очень слабым. Сегодня ему был бы 51 год, а я была бы не так одинока». Что я мог ей сказать? Женщина простилась со мной и исчезла между торговыми рядами.

Так я совершенно неожиданно в тот солнечный летний день почувствовал реальность смерти. Как бы я справился с собой, если бы жизнь моего сына вдруг оборвало несчастье или болезнь? Выдержала бы моя вера это горе? Смог бы я сказать вместе с Павлом: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (1 Кор. 15:55)? Или же моя жизнь и моя вера потерпели бы крушение, и я обратил бы к небесам мой голос, полный озлобления и обвинения?

Сегодня, как никогда в истории человечества, мы пытаемся вычеркнуть смерть из нашего сознания. И сегодня люди умирают, и их предают земле, но все это происходит за пределами нашей обычной жизни. Поэтому современный человек часто не может наблюдать смерть непосредственно. Смерть – всего лишь неприятная помеха, которую благодаря медицине и технике удается отодвинуть все дальше, на задворки, пока в один прекрасный момент не удастся убрать ее вовсе. Разве мы не победили многие детские болезни, не снизили детскую смертность, не увеличили среднюю продолжительность жизни человека? Во всем мире ученые вплотную занимаются проблемами старения. Действительно ли неотвратимы старение и гибель клеток организма, потеря его способностей, или же это всего лишь вопрос времени, когда откроется источник вечной молодости?

Д. Райх, занимающийся исследованиями в области молекулярной биологии, считает, что в ближайшие 20 – 30 лет человеку удастся приостановить процесс старения. Даже если и очень немногие мечтают о вечной жизни на этой земле, то почти все страшатся смерти, особенно собственной. Чтобы перебороть этот страх или хотя бы отодвинуть его, в нашем обществе действует неписаное соглашение – на разговоры о смерти наложено табу.*

Смерть из реальной, обыденной жизни смещена в мир средств массовой информации, где мы сталкиваемся с ней в самых жестоких, мыслимых и немыслимых, вариантах. Но это же не реальная смерть! Смерть на экране подвластна человеку. Ее можно просто остановить, выключить. Все зависит от нашего желания.

В реальной жизни нам трудно наблюдать смерть. Не успел человек закрыть глаза, как уже перед дверью стоит катафалк из похоронного бюро. Зачастую самые близкие используют успокаивающие медикаменты, которые скорбь уменьшить не могут, а только затуманивают сознание. Таким образом некоторые скорбящие переживают боль прощания в состоянии полузабытья. Лишь позже они с ужасом понимают, что по-настоящему не простились с любимым человеком. Исключение чувств и эмоций из нашей жизни следует расценивать сегодня как тревожный фактор. Считается, что траур надо нести достойно, и чем выдержаннее человек, тем больше уверенности у окружающих, что скорбящий справился с ситуацией. Но впечатление это обманчиво.

Вытеснение смерти из жизни человека, как это принято в нашем обществе, при внимательном рассмотрении достигло обратного: смерть зачастую не до конца осмысливается близкими, их прощание с умирающим не происходит так, как следует. Тем самым вытесненная из жизни смерть превращается в бремя, в темную тень, которая отягощает душу.

В настоящее время мы еще очень мало знаем о воздействии на психику человека этого коллективного «вытеснения». История развития человечества и сравнение культур различных народов дают возможность установить, что всегда существовали ритуалы и обычаи, которые помогали скорбящим справиться с утратой близкого им человека. Сегодня редко собирается вся семья у постели умирающего, а обычай сменять друг друга у его постели вовсе забыт. Но почему нельзя найти время и спокойно проститься, сев рядом с одром смерти, прежде чем тело покойного отправится в последний путь? Почему не предоставить детям возможность проститься с отцом или матерью, бабушкой или дедушкой, почему не взглянуть родителям на свое мертвое дитя и не подержать его на руках?

Результаты исследования проблем смерти показали, насколько важно пройти все этапы траура. Только так можно справиться с потерей любимого человека. К сожалению, наше современное высокоразвитое в техническом отношении общество не оставляет нам для этого места.

Вытеснение смерти из жизни человека, кроме искажения траура скорбящих, имеет еще и другую сторону – проблему самого умирающего. Все большее число людей смерть настигает в условиях анонимности больниц – в полном одиночестве. И человек часто боится именно такой кончины. Он страшится, что прожить последние минуты жизни на этой земле и встретить достойно смерть ему не даст медицина, которая всеми средствами пытается удержать жизнь, но сделать это ей не удается, и она только продлевает мучительный процесс перехода от жизни к смерти. Пугающая картина медицины, которая играет роль властелина над жизнью и смертью и которая технические возможности ставит выше всякой этики, вырисовывается все отчетливее.

Решение проблемы многие видят в активной или пассивной помощи умирающим. Существуют целые общества «Помощь умирающим», количество членов которых растет.

Человек не знает дня своей смерти, это ему неподвластно. И это вызывает страх, который чаще всего является страхом перед одиночеством. В случаях, когда человек на последнем этапе своей земной жизни не оставлен, когда он чувствует поддержку и внимание со стороны близких ему людей, вопрос об обращении к обществу «Помощь умирающим» вообще не встает. Это утверждают члены движения «Приют», целью которого является оказание помощи и поддержки умирающим и их близким и создание приютов, в которых человек мог бы умереть в окружении, достойном человека, то есть уйти из этой жизни в мире, во всяком случае, что касается хотя бы внешней стороны.

Добровольные помощники берут на себя те обязанности и те задачи, которые раньше выполняла семья. Однако намного важнее создания таких приютов, означающих для общества не что иное, как перемещение, вытеснение смерти из нашего окружения, являются амбулаторное обслуживание умирающего и присутствие его близких.

По причине неуверенности и страха близких умирающие очень часто госпитализируются, хотя в большинстве случаев для этого нет разумных медицинских показаний – смерть все равно наступит, только несколько позже. Как близким вести себя? Вправе ли они оставлять умирающего дома? Не лучше ли будет умирающему в клинике, где профессионалы могут следить за его состоянием и где ему действительно можно помочь? Эта неуверенность – следствие коллективного вытеснения процесса умирания и смерти из домашней среды. Персонал в больницах и домах престарелых тоже не справляется со своей задачей; для человеческого внимания у него просто нет времени.

Христиане знают, что земной смерти бояться не надо, и тем не менее она остается для нас тяжелым переживанием. Смерть была тяжела и для Иисуса Христа. Он, как каждый из нас, умирая, страдал. Именно потому, что мы имеем надежду, которая сильнее смерти, мы не должны оставлять умирающего и скорбящих одних.

СПИД и рак ставят наше общество перед решением новых задач. Эти заболевания бросают вызов и нашей вере. Там, где человек одинок и всеми оставлен, он вдвойне нуждается в утешении. Там, где общество изолирует больных и умирающих и делает их тем самым еще более несчастными, нужны христиане, которые могут проявить по отношению к ним истинную любовь Божию.

И в общественных дискуссиях о помощи умирающим христиане должны принять активное участие словом и делом. Мы должны доказать обществу, что умирающий человек нуждается не в уколе, который мигом оборвет его жизнь, а в человеческом присутствии, тепле и единственной надежде, которую имеем во Христе. Об этом поручении христиане должны помнить всегда.

(Christsein heute, № 47/48).