На озере Галилейском

В. Ф. Марцинковский

Владимир Филимонович Марцинковский, благословенный труженик на ниве Господней, талантливый писатель и благовестник Евангелия, глубокий знаток еврейского языка, в начале 20-х годов был выслан из Сов. Союза.

Его очерк «На озере Галилейском», написанный в 1932 году, все еще представляет интерес для современного читателя.

Недавно я побывал на Галилейском озере. Оно называется также Тивериадским, ибо на северозападном берегу находится город Тивериада.

По-еврейски оно называется «Ям-Киннирет» (Генисаретское море) от слова «кинор» - арфа, потому что озеро имеет форму этого музыкального инструмента.

Оно так красиво, что о нем хотелось бы не говорить, а петь - под звуки тихоструйной арфы.

Я не мог им налюбоваться: словно лазурь разлилась среди золотых полей, словно часть неба в солнечной оправе упала на землю...

На берегу озера, в селении Мигдан (там, где прежде была Магдала, родина Марии Магдалины), я нашел - кого бы вы думали? - наших русских земляков из «духовных христиан» - две семьи - Лисициных и Жулиных. Пять лет тому назад целый ряд русских свободоборцев покинули пределы СССР, отчаявшись в тамошней жизни. «Надвигается царство антихриста, - решили они, - и лишь там, в святой земле, можно жить в мире и безопасности». Через сотни преград и мытарств годами «крались» они в Палестину. На пути туда они долгое время провели в Греции, на тяжелых земляных работах, потом в Сибири.

Упомянутые две семьи живут несколько поодаль от берега озера, в шалаше. Рыбачьи сети раскинуты на крыше.

Я прибыл к ним из Тивериады. Как они обрадовались соотечественнику! Хозяйка стала хлопотать об угощении, а тем временем младший сын Вася проводил нас к берегу. Там были привязаны две лодки, принадлежащие этим русским рыбакам. Некогда здесь ловили рыбу и чинили сети галилейские рыбаки, которые потом пошли на зов Учителя, оставив все, и сделались ловцами человеков.

Мы сели в лодку и закачались на прозрачных волнах, пронизанных солнцем. Трудно выразить радость, в которой растворилось тогда все существо. Волны тихо плескались. Некогда они носили на себе лодку, в которой был Он Сам и Его ученики.

На противоположной стороне, где находятся страны Гадаринская и Гергесинская, - высокие горы тонут в сиреневой дымке. А здесь, в стороне Тивериады, возвышается Гора Блаженств, откуда некогда звучали дивные слова Нагорной проповеди. Словно слышишь тихий голос Христа, несущийся со склона горы вдаль веков и во все пределы вселенной: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Вот оно, это царство неба, здесь, в этой спокойной неизреченной красоте гор и полей, раскинутых среди бананов и пальм, в сверкании голубых волн, тихим плеском ласкающих душу. Да, здесь «небо сочеталось с землей», в «земле Еммануила», сочетавшего в Себе Бога и человека.

На берегу среди песка и гальки лежит много красивых ракушек, выброшенных волнами, - я горстями собираю их, чтобы было что дарить на память там, в Европе тем, кто чтит св. землю.

Мы искупались в прохладной воде и вернулись в хижину. На столе под навесом шумел самовар, стояла целая миска жареной рыбы. Эта рыба из Галилейского озера называется «кефа» по имени апостола Петра (Кифы), некогда ловившего ее здесь. Перед нами были рыба, хлеб и мед. Гора сочных помидоров (из своего огорода) так и манила своей свежестью в знойный полдень.

- А вот вам и акриды, - сказала хозяйка, срывая с дерева, осеняющего шалаш, небольшие желтоватые сморщенные плоды, похожие на сухую вишню.

- Здесь эта ягода называется акридами, - поясняет она. (Более распространенное и, по-моему, более основательное объяснение относительно акрид, что это род кузнечиков. Действительно, арабы и теперь сушат лапки стрекоз (саранчу) и мелют их, приготовляя съедобную муку).

Мы встаем для молитвы, призываем имя Того, Кто некогда был здесь, ходил, учил, исцелял, благовествовал Царствие Божие. Я достал из кармана свое Евангелие, то самое, которое я купил в дни своего обращения ко Христу, когда был студентом в Петербурге; то самое, которое было со мной в Московской тюрьме - оно и привело меня туда и там являло свою непобедимую радость, расплавляющую тесные стены тюремной камеры: со Христом и в тюрьме свобода, без Христа и на воле тюрьма.

Теперь оно привело меня и сюда (ибо из-за евангельской работы я был осужден и на изгнание). Евангелие пришло теперь на свою родину - пусть оно звучит теперь здесь, пусть слышат его те же горы и долины, которые некогда отражали божественные глаголы из уст Христа.

Я прочитал 21-ю главу Евангелия от Иоанна - о том, как Иисус по воскресении Своем явился ученикам при море Тивериадском.

«С вечера они ловили рыбу, но не поймали в ту ночь ничего. А когда уже настало утро, Иисус стоял на берегу, но ученики не узнали, что это Иисус».

Не узнали, ибо Он был в новой небесной телесности.

Потом по слову Его они закинули сети и поймали великое множество рыбы. Он предлагает им есть, дает им хлеб и рыбу. И тогда задает Симону Петру прекрасный вопрос:

«Симон Ионин, любишь ли ты Меня?»

Теперь этот вопрос я услышал у этих берегов вновь - как бы из уст воскресшего Господа, как слово, как «глагол вечной жизни», который волны Галилейского озера несут, словно через мировое радио, всем вам, братьям и сестрам, возлюбившим Христа.

"Любишь ли ты Меня?"

"Любишь ли ты?"

"Любишь ли?"