Простираясь вперед

Тарас Приступа

«Препятствия на пути развития миссионерского движения в России ХХ века!»

Доклад прочитан на состоявшейся в Москве конференции «Русь.Миссия. XXI век»

(Печатается в сокращении) Недавно в нашей церкви выступала двадцатипятилетняя миссионерка из ЮАР, которая рассказала, что в детстве, посещая воскресную школу, она со своими сверстниками молилась о двух нуждах: о солдатах, защищавших границы их родины, и о детях, проживающих за «железным занавесом», чтобы их достигло Евангелие Иисуса Христа. И вот прошло уже 10 лет с тех пор, как Бог услышал молитвы христиан всего мира и ответил на них; 10 лет, как Он открыл дверь для проповеди Евангелия в Росиии, и никто не может закрыть ее. Мы никогда не должны забывать того, что совершил Бог пред нашими очами, и не переставать благодарить и славить Его.

При этом мы не имеем права уклоняться от критического анализа деятельности евангельской церкви, который поможет нам увидеть причины успехов и неудач, «обновиться духом ума» и получить новое видение, чтобы с Божьим благословением выполнять великое поручение Иисуса Христа, о котором здесь речь. Миссионерство – это не частное добровольное дело, это стратегическая задача Божьего Царства – Царства, не имеющего пределов и границ во времени и пространстве. В этом Царстве абсолютная власть принадлежит Иисусу Христу, а мы являемся Его подданными. Перед церковью не стоит вопрос: заниматься миссионерством или не заниматься, но как благовествовать лучше и эффективнее.

К сожалению, многие надежды и чаяния, связанные с подаренной нам Господом свободой проповеди, не оправдались. Одна из причин разочарований состоит в том, что, вступив в новую историческую реальность 10 лет назад, наше христианство оказалось разрозненным и не способным сделать глубокий критический анализ предыдущего исторического периода. В этом не столько вина евангельского братства, сколько его беда. В итоге, вступая в новый период, мы не дали объективной оценки прошлому, не определились в настоящем и поэтому не могли иметь правильного видения новой перспективы церкви.

Как следствие – на различных форумах мы пели дифирамбы своей победе, своей стойкости, своей уникальности. Не раз слышалось: «Мы выстояли!» Но действительно ли выстояли?! Для сравнения: в Румынии, в период жестоких репрессий, которым подвергались христиане при режиме Чаушеску, несмотря ни на какие провокации, церковь сумела сохранить единство; в условиях язычества и коммунистических репрессий церковь в Китае выросла со времен культурной революции более чем в десять раз. Можно обратиться и к такому яркому примеру, как церковь первого века. Ее влияние активно распространялось на территории всей Римской империи и даже за ее пределами, преодолевая активное противодействие иудеев и жесточайшие преследования со стороны Рима.

Что касается СССР, то за период с 1928 по 1985 годы количество христиан здесь уменьшилось почти в десять раз. Я не хочу умалить тех жертв, которые принесла наша церковь на алтарь свободы, но, думаю, будет неверно говорить, что мы выстояли, если при этом нами утрачены важнейшие христианские ценности – любовь и единство, и главная функция христианства – миссионерство.

Анализируя ради будущего историю евангельского движения, мы не можем не сказать о том, что оно формировалось в противостоянии двум доминирующим идеологиям: коммунистической и православной. В православии всегда преобладали претензии на политическую власть; богословие православия в некоторых ключевых вопросах радикально отличается от апостольского и реформатско-протестантского, в центре его – не Бог и Его благодать, а человек с его религиозным опытом, желанием своими усилиями достичь любви и расположения Бога. В результате источник истины и настоящей духовности – Слово Божье – в пренебрежении. Предания, традиции, обряды, праздники, «святые» являются главными ценностями православной церкви, заменившими истинное богоискание и богопознание. И наконец, ему присущ синкретизм – попытка объединить в себе христианскую и языческую культуру с элементами мистицизма.

Неудивительно, что в такой обстановке от взгляда рядового прихожанина ускользает главное – сущность христианства. Люди не знают Христа, Его искупительной силы, Его безусловной любви и служащего сердца. Православная церковь никогда не отличалась желанием завоевать сердца людей для Христа через любовь и служение. Распространение благой вести не было среди ее приоритетов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно православная Русь стала колыбелью Октябрьской революции – этого жестокого и безумного переворота, повлекшего за собой вереницу трагических событий.

Евангельское движение, зародившееся в нашей стране во второй половине девятнадцатого века, на протяжении всей своей истории пополнялось людьми именно из «православной среды», потому что другой просто не было. Это наследие можно было преодолеть с помощью истинно богословского, в смысле его качества, образования и постоянного активного общения с мировым христианством, но, к сожалению, такой возможности не было, так как евангельское движение развивалось в условиях жестоких преследований вначале со стороны православной церкви и царизма, а позже со стороны коммунистического (читай – атеистического) режима.

У истоков евангельского движения стояли лучшие представители русской интеллигенции второй половины XIX и начала XX веков: М. М. Корф, В. Г. Павлов, В. А.Пашков, И. С. Проханов, княгиня С. Ливен, В. Ф. Марцинковский и другие, которые использовали любую возможность для богословского образования и были бескомпромиссными проповедниками благой вести. Но с того времени, когда Богом избранные и подготовленные к служению лидеры были выдворены из страны или уничтожены, началось постепенное вырождение евангельского движения.

Церковь в СССР находилась под невероятным прессом враждебности, в условиях тотального контроля и жесточайших репрессий со стороны политической системы. Атеисты рассматривали христиан как главных идеологических оппонентов и врагов. Партийная верхушка задалась целью как можно скорее «покончить с организованной религией». К сожалению, атеисты во многом преуспели.

Во-первых, за годы преследований (1928–1987гг.) церковь лишилась своих лидеров. С уходом «отцов евангельского движения» была утрачена преемственность поколений, полноводная река веры заметно обмелела, не стало присущей евангельскому движению глубины познания Бога и Божьей воли, миссионерский дух был утрачен; о миссионерстве в церквах практически не упоминалось. Во-вторых, церковь пережила блокаду, когда она не имела доступа к наследию мирового христианства и не могла обогащаться духовно. Христианское, да и светское образование стало невозможным для верующих. В-третьих, рост церкви осуществлялся в основном за счет детей верующих родителей, что делало ее закрытой по отношению к неверующим. В-четвертых, враждебность со стороны государства вызвала ответную реакцию церкви.

К сожалению, враждебность по отношению к миру незаметно способствовала созданию церковной субкультуры, совершенно недоступной для неверующего человека. Мы удалились от мира настолько, что неверующие перестали понимать наш язык, воспринимать нашу «христианскую униформу», наш образ жизни. И наконец, властям с помощью сильного психологического прессинга удалось заставить лидеров братства пойти на компромисс. Ошибки руководства привели к расколу. Разделения сохранились и в 90-е годы. Рана не заживает до сих пор. Непримиримость, дух осуждения и сектантства овладел сердцами верующих. Заповеди Христа – в пренебрежении, «сильные не готовы сносить немощи бессильных». Консолидация и сотрудничество стали невозможны.

Такое историческое наследие не могло не оказать влияния на евангельские церкви, воздвигло множество твердынь в умах христиан. Именно эти твердыни стали большим препятствием в осуществлении великого поручения Иисуса Христа и являются причиной того, что церковь с опозданием увидела реальные перемены и сильно «задержалась на старте», причем стартовала неготовой к выполнению своей миссионерской функции в новых исторических условиях. Мы встретили новое время богословски неподготовленными, лидеры церквей не имели систематических знаний, поэтому неудивительно, что типичное для нашего общества мышление легко прививалось в церкви.

Моей целью не является подробный анализ отечественного богословия, но следует признать, что оно находится под определенным влиянием православия. Я далек от мысли, что богословие Восточной церкви абсолютно неверно и не имеет никаких достоинств. Но главная его проблема, как я ее вижу, – это то, что оно более человекоцентрично, нежели Богоцентрично. Вы никогда не ловили себя на мысли, что в наших церквах над проповедью Евангелия благодати и силы преобладает проповедь морали? Проповедь Евангелия благодати Божией открывает слушателям Иисуса Христа, Его силу и величие, Его власть и любовь. Взирая на Христа и Его славу, верующий человек преображается в тот же образ, что непременно сказывается в его практической жизни, посвящении и служении (2 Кор. 3:18). Это и есть главная задача проповедника – вести человека к Источнику жизни, Иисусу Христу, на Нем сконцентрировать внимание слушателей, чтобы помышления людей были пленены послушанием Христу (2 Кор. 10:5). Проповедь морали, в центре которой – человек, а не Христос, неизбежно ведет к подмене истинных ценностей, вследствие чего молитвенные дома наполняются разочарованными, подавленными христианами, напрасно пытающимися что-либо изменить в своей жизни собственными усилиями и не достигающими реальных результатов. Возникает риторический вопрос: могут ли они быть миссионерами? Или миссионерскими – такие церкви?..

Историческое наследие оказало пагубное влияние и на структуру управления союзами и церквами. Тоталитарная структура управления всегда направлена на самосохранение. Она по сути исключает развитие. Застой и деградация – характерные ее черты. Существующая в обществе структура управления была перенесена в церковь, а вместе с ней – и вся патология этой структуры. Нацеленная на сохранение самой себя, она не могла своевременно перестроиться, чтобы дать простор развитию миссионерства. Напротив, существующая ради самосохранения, она зачастую препятствовала возникновению миссий, тормозила их развитие, не оказывая им поддержки. Возник также дефицит лидеров, так как старая структура была способна воспитать только авторитарного лидера, нужного ей для самосохранения. А служителей для нового времени по-прежнему не хватает. Более того, новые церкви уже столкнулись с проблемой авторитарных лидеров новой волны, которые покруче отцов (напрашивается сравнение с Ровоамом – сыном Соломона).

Преодолеть кризис руководства в евангельской церкви очень сложно, но крайне необходимо. Сделать это возможно, только реформировав структуру управления союзов и церквей. С одной стороны, необходимо защитить евангельское миссионерское движение от авторитаризма, с другой – от незрелой демократии, приверженцы которой имеют весьма смутное представление о церкви и ее функциях. На мой взгляд, новое время требует перехода на коллегиальную форму управления, при которой ответственность на себя должны брать зрелые и подготовленные к этому люди. И если мы действительно хотим развития миссионерского движения, то нам необходимо не только изменить структуру управления в христианских союзах, миссиях, церквах, но и обеспечить их стратегией развития, разработав план реализации этой стратегии.

Выше мы уже говорили о различных причинах, которые привели к расколам и разобщенности в евангельском движении. Вера в собственную уникальность привела к нездоровой конкуренции. Таким образом, каждая деноминация лишала себя возможности обогащаться теми благословениями, которыми Бог одарил других. Нарушая заповеди любви и единства, мы огорчали Господа. В Послании к ефесянам (4:11–16) апостол Павел сказал, что Церковь Божия растет и развивается благодаря укреплению взаимноскрепляющих связей. Мы же, разрывая и игнорируя связи, склонны стремиться к независимости друг от друга (не от Бога ли?). Дал бы нам Бог избавиться от этой глупой веры в собственную уникальность и самодостаточность! Это непременно послужило бы развитию Царствия Божия и умножению Его славы в новых спасенных сердцах.

Следует отметить, что вера в собственную исключительность, может быть, даже с оттенком величия, является особенностью ментальности (склада ума) русского народа. Это тоже часть нашего культурно-исторического наследия, которое является препятствием в развитии отношений с зарубежными партнерами, а также миссионерского служения среди населяющих Россию народов, в том числе и малых. Русскому менталитету свойствен расчет на легкий успех. В начале 90-х годов было много энтузиазма. Но когда «время собирания первых плодов» прошло, энтузиазм значительно поубавился и многие уклонились от работы. Они просто не знали, как себя вести, что делать, когда быстрого успеха нет. Русскому менталитету свойственно больше принимать, нежели отдавать. Но я верю, что Бог обильно изольет Свои благословения тогда, когда мы, доверившись Ему, найдем блаженство в том, чтобы отдавать, жертвовать, вкладывать в Божье дело, используя те небольшие возможности, которые имеем в настоящее время. А в Его руках ничтожное умножается.

Культурно-историческое наследие способствовало предрасположенности русского народа к мистицизму, неразборчивости, когда все сверхъестественное воспринимается как божественное. Язычество и мистицизм в православии, помноженные на духовный вакуум посткоммунистического периода, сделали людей незащищенными от влияния оккультизма, восточного мистицизма и тоталитарных деструктивных сект. Бурный рост харизматических церквей обусловлен тем же культурно-историческим контекстом.

Несколько слов о взаимоотношениях и сотрудничестве с зарубежными христианскими организациями. К сожалению, они не всегда были доверительными и конструктивными. Можно привести немало примеров, когда партнерство развалилось или не получило развития. Национальные организации относились к зарубежным настороженно, защищая от них свои традиции и субкультуру и одновременно демонстрируя потребительские тенденции. При этом они лишали себя возможности научиться многим важным принципам, касающимся богословского и практического служения, особенно в области миссионерства. Все это огорчало зарубежных христиан. В свою очередь, зарубежные организации разрушали отношения, игнорируя миссионерские принципы – учитывать особенности национальной культуры. Они стремились к созданию своих организаций, структур, деноминаций, а не способствовали развитию национального движения, вели себя иногда не как партнеры, а как господа, по принципу: «Кто платит, тот и музыку заказывает».

Миссионерское движение связано с большими финансовыми расходами – об этом все знают. И было бы большим благословением для всех нас, если бы объединения церквей или даже отдельные церкви создали свой миссионерский фонд, который пополнялся бы исключительно за счет национальных жертвователей. Некоторые церкви уже практикуют подобное. Одна церковь за счет такого фонда содержит двух миссионеров. Бог благословил это решение, и внутренние церковные сборы тоже возросли. Теперь церковь полностью содержит своего пастора и покрывает другие текущие расходы, связанные с арендой помещений, помощью нуждающимся, работой воскресной школы и т. д.

Итак, сегодня мы имеем возможность выработать стратегию развития миссионерского движения и начать трудиться более эффективно. Для этого есть серьезные предпосылки: мы приобрели неоценимый опыт в Божьей школе служения; христианские работники получили духовное образование; мы стали способными дать анализ ситуации, о чем свидетельствует нынешняя конференция.

В чем наша нужда? В осознании полной зависимости от Бога и в совершенном уповании на Него, а также в необходимости консолидации и сотрудничества друг с другом и другими христианами, в том числе и зарубежными. Для этого, думаю, необходимо похоронить все старые обиды, исповедав их перед Отцом, и принять друг друга, как и Бог во Христе принял нас.