Важность воздержания для человека Божьего

Александр Тарасенко

Правило чтения

В декабре 1987 года на писательском семинаре в Юрмале я услышал золотое правило литературы. Кто-то из участников обронил в шутку: «Научиться писать книги очень легко – нужно всего лишь правильно расставлять слова в предложении». Годы спустя, уже в Петербурге, я понял, что эта красивая фраза была популярным изложением известного среди филологов правила актуального членения предложения. Брошенная мимоходом фраза стала руководством для меня как автора и читателя – вот уже без малого тридцать лет я учусь правильно расставлять слова в предложении. Также при чтении любой хорошей книги (плохих, конечно, не читаю) я пытаюсь понять, какое слово в предложении несет основную смысловую нагрузку и имеет ключевое значение.

Даже в наше время сжатия письма до размера СМС люди читают больше, чем пишут. К сожалению, обычно они пробегают глазами текст, читая его словно бегущую строку в теленовостях или рекламу вдоль дороги. Библия не приемлет подобного отношения к себе, ибо как Слово совершенное требует немалого внимания и рассуждения. В 1989-м я начал регулярно читать Библию, и для меня всегда было важно увидеть, как ее Автор расставил слова в предложении. Через десять лет, уже во время учебы в институте иудаики, я услышал золотое правило: «В Библии все слова стоят на своем месте». И к известному списку духовных плодов (или плода Духа) в Гал. 5:22–23 следует применить эти правила.

Прочитаем же этот список так, как делали христиане на протяжении первых веков новой эры, то есть без разбивки на стихи. Изначально текст Библии не был разбит на главы и стихи, поэтому читающий сам определял границы отрывка и даже отдельного стиха. Более того, все слова писались со строчной буквы, а между словами не существовало знаков препинания и даже пробелов. Последовав этой древней традиции, читаем: «плод же духа есть любовь радость мир долготерпение благость милосердие вера кротость воздержание на таковых нет закона».

Теперь представим, как этот текст в ранней Церкви читал проповедник, который должен был паузами, повышением тона и жестами разделить текст на смысловые блоки и отделить главные предложения от придаточных. Особым ударением на слово «дух» он должен был показать, что речь идет не о духе «совершенного человека», воспитанного в стоической философии, но о Духе Святом. Это помогло бы слушателям, среди которых зачастую были неграмотные люди, лучше понять закон Божий. В древности мастера слова высоко ценились именно за их способность доносить мысль до ума и сердца аудитории. Эта способность особенно ценилась, например, в суде (смотри Деян. 24:1–7), где неблаговидный эпитет («язва общества») наверняка был «удачной» находкой профессионального обвинителя – ритора Тертулла. Поэтому попробуем поставить себя на место проповедующего эти два стиха из Послания к галатам.

Место «воздержания» в списке плода Духа

Каждый читатель может сам попробовать прочитать вслух длинное предложение в Гал. 5:22–23. Я же предлагаю разбить его на две части, так чтобы с помощью точки отделить само перечисление духовных плодов от противопоставления их закону. Итак, читаем с паузой: «Плод же Духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание». Пауза, затем продолжение с повышением тона: «На таковых нет закона!». При такой разбивке хорошо заметно, что в первой части перечисляются плоды, которые в принципе (по Шекспиру) «недоступны вашим мудрецам», а во второй – отсутствие необходимости закона там, где проявляется Дух Святой.

Рассмотрим же последний плод в этом длинном списке. Все перечисленное – важные составляющие внутреннего мира каждого христианина, его личности (эго), отличной от других, даже от личностей его родителей. Без них не сформируется тот «внутренний человек», который, по признанию апостола Павла, находит «удовольствие в законе Божием» (Рим. 7:22).

Если же исходить из правил, что в Библии нет лишних слов, а все слова в ней стоят на своем месте, то первое место в перечне духовных плодов совершенно справедливо отведено любви, или агапе, – не филии и не эросу, которые также встречаются в Библии. Но тогда логично заключить, что и слово «воздержание» стоит на своем месте и замыкает список, то есть прозвучит последним и поэтому останется в памяти слушателей. Известно, что люди лучше всего запоминают последнюю или прощальную фразу. (Я узнал об этом еще в детстве, во время просмотра известного сериала о советском разведчике.) Рассудите сами, насколько к месту звучат прощальные благословения с упоминанием благодати во 2 Кор. 13:13; Гал. 6:18; Еф. 6:24; Флп. 4:23; 1 Фес. 5:28; 2 Фес. 3:18. Их можно было поставить в самом начале, что также выглядело бы красиво, – таким образом, апостол желал бы благодати при начале чтения его посланий. Но тогда все эти послания заканчивались бы какими-либо «техническими» деталями или краткими прощаниями, как остальные его письма. В качестве наглядного примера прочитайте также прощание с упоминанием благодати в Рим. 16:24 – прекрасное прощание, сказанное именно «к месту»! А теперь посмотрите перевод епископа Кассиана (Безобразова) и переводы на другие языки – не везде этот стих прощальный, но у послания иная концовка, также прекрасная: «Единому премудрому Богу, чрез Иисуса Христа, слава во веки веков, аминь»(ст. 27). Разные варианты окончания этого грандиозного послания все равно содержат благословение или хвалу!

Поэтому в списке духовных плодов я вижу место «воздержания» именно там, где оно должно стоять в качестве завершающего аккорда. Его значение еще более усилится, если помнить разные варианты перевода греческого слова «энкратейя» – «воздержание», «самообладание», «господство». Само же слово имеет один корень с глаголом «кратео» – «превосходить», «править». Очевидно, что оно имело большое значение среди людей, идеалом которых были древние и легендарные герои.

Следует помнить, что Библия была написана очень давно, но по причине долготерпения Господа (2 Пет. 3:9), спустя почти две тысячи лет, она стала руководством жизни и для нас, живущих в совершенно иных культурных условиях, чем первые христиане. Поэтому хочется увидеть написанное на ее страницах взором первых читателей, для которых греческий язык Нового Завета и многие культурные традиции, в нем упомянутые, были хорошо знакомы с детства. Посмотрим же на «воздержание» так, как это видели и этому были научены современники апостола Павла. Это, подобно сравнению с фотографиями наших предков, поможет нам лучше понять себя.

Приглядевшись к этому слову повнимательней, мы позволим ему зазвучать во всем своем смысловом диапазоне.

Проблема невоздержания в античном мире

Известно, что во времена первых христиан индустрия общественного и личного досуга достигла небывалых размеров. (Всем интересующимся этой темой я рекомендую книгу «Феномен досуга в античном мире», изданную в Петербурге в 2013 г.) Театральные представления и гладиаторские бои были только частью повседневных развлечений, хотя и очень важной. При описании своего служения апостол Павел в 1 Кор. 4:9 даже употребляет греческое слово «театрон» буквально: «Ибо театром стали [мы] миру, и ангелам, и людям». Но главным в жизни богатых и бедных были бани и совместные трапезы. Бани были настолько популярны, что их посещали почти все. Исключения были редки – так, например, христианский историк Евсевий Памфил в «Церковной истории» сообщает, что Иаков (автор Послания) был прозван «Праведным» в том числе и за то, что не ходил в баню.

Совместные же трапезы проводились как для сенаторов, так и для плебса, что способствовало бурному развитию гастрономии. В Риме, например, индустрия уличных грилей и кабаков достигла такого масштаба, что римские авторы жаловались на запах жареного мяса и назойливых колбасников. Неудивительно поэтому звучит сообщение в «Истории Августов» об императоре Александре Севере: «Когда христиане заняли какое-то место, раньше бывшее общественным, а трактирщики возражали против этого, выставляя свои притязания, Александр в своем рескрипте написал: „Лучше пусть так или иначе совершается поклонение богу, чем отдавать это место трактирщикам“». (Полезный пример для нынешних правителей, кичащихся своей духовностью!)

Ежедневные или почти ежедневные попойки были столь важной частью жизни, что в разные времена появились литературные опусы под общим названием «Пир». Очень часто все эти встречи заканчивались пьяным блудом со служанками или флейтистками. Один из свадебных пиров имел своим финалом драку между стоиком и эпикурейцем из-за десерта, о котором римский сатирик Лукиан пишет так: «В это самое время подали нам так называемый „завершающий обед“: каждому – целая курица, кусок свинины, заяц, печеная рыба, пирожки с сесамом и орешки на закуску. Все это разрешалось унести с собой домой». Подобная невоздержанность в еде нередко приводила к печальным последствиям. История сохранила имена известных философов, скончавшихся в преклонных летах от вина (порой неразбавленного). Так, известный философ Платон, любитель вкусно и много поесть, умер прямо на свадьбе. Как видно, невоздержанность была присуща также интеллектуалам, достигшим славы и состояния: «седина в бороду, а окорок в брюхо». Лукиан в своем «Пире» даже подчеркнул разницу между простыми людьми и философами: «Обыкновенные гости пировали весьма благопристойно, не бесчинствуя, не творя безобразий, а только смеялись... Мудрецы же держали себя необузданно, бранились, сверх всякой меры наполняли свои желудки, кричали и лезли в драку».

Но наиболее интересный случай смерти от невоздержания был связан с Гефестионом, верным соратником Александра Македонского. Когда после нескольких лет тяжелых и опасных походов Гефестион заболел лихорадкой, врач прописал ему голод как самое универсальное из лечений, известных в древности. К сожалению, по словам Плутарха в книге «Александр и Цезарь», как «человек молодой и воин он не мог подчиниться строгим предписаниям врача и однажды, воспользовавшись тем, что врач его Главк ушел в театр, съел за завтраком вареного петуха и выпил большую кружку вина. После этого он почувствовал себя очень плохо и вскоре умер». За свою небрежность был распят врач, что выглядело естественным в том мире, где врачи вознаграждались по принципу «или грудь в крестах, или голова в кустах». Лекарь оставил свой пост возле больного ради зрелища! Но каково же было невоздержание самого пациента, если в лихорадке у него был такой «зверский» аппетит, что на завтрак он одолел петуха и литр вина, а вдобавок наверняка еще свежую лепешку и овощи! Обычно в болезни люди страдают потерей аппетита, а потому им не мила даже любимая рулька в окружении распаренного картофеля, посыпанного свежей петрушкой и маринованными грибочками. Этот аристократ, выживший в кровавых боях от Черного моря до Индии, ножом и вилкой вырыл себе могилу!

Итак, петух вареный добил воина отважного! Воистину сказано: «Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном»(Флп. 3:19).

Воздержание и другие плоды

Подобные истории показывают, насколько своевременно появилось учение Нового Завета об ином, узком, пути, отличном от широкого пути развлечений и невоздержания. Апостол Павел, следуя известной традиции соотношения учения и личной жизни, сам проявил образец скромности даже там, где он имел полную власть воспользоваться материальным комфортом (1 Кор. 9). Его «спартанское» кредо звучало очень ясно и привлекало слушателей: «Усмиряю и порабощаю тело мое, чтобы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным»(1 Кор. 9:27). Его список плода Духа появился не в результате философских дискуссий в афинском ареопаге – он был откровением, подтвержденным практикой самого апостола и других христиан. Воздержание же имеет в нем значение замкового камня в арке.

Для лучшего понимания этого следует воспользоваться двумя главными значениями греческого слова «энкратейя» – «воздержание» и «самообладание». По сути, они представляют собой разные стороны одного листа, то есть воздержание есть обратная сторона самообладания. Если кто нарисует свой портрет на листе бумаги и приложит его к оконному стеклу сначала одной стороной, а затем другой, то увидит одно и то же лицо, но с разных ракурсов. (Это – хорошая возможность лицезреть собственную переменчивость как бы со стороны.) Подобно этому, воздержание есть публичное проявление нашего самообладания.

Именно это самообладание/ воздержание должно проявиться во всех духовных плодах данного списка, начиная с любви. Самообладание/воздержание контролирует проявление любви, радости, мира, долготерпения, добросердечия (хрестотэс), добродетели, кротости. Оно же должно помочь христианину перенести неблагодарность тех, по отношению к которым он прежде проявил любовь, радость, мир, долготерпение, добросердечие, добродетель, кротость. Итак, самообладание/воздержание – не просто последнее слово в списке, оно – его логическое завершение.

Воздержание и Закон

Именно после осознания важности воздержания становится понятным стих 23, который должен быть отделен непродолжительной паузой от списка плода Духа. Если учесть, что греческое слово «ката» переводится и как «против», то буквально стих 23 можно перевести так: «против таковых нет закона». Под «законом» здесь можно подразумевать Закон Моисея (Тору).

Хотелось бы увидеть того иудейского законоведа, который смог бы возразить апостолу! Ведь задача любого закона – научить человека воздержанию, то есть ограничить его в собственных желаниях и похотях. В 1 Фес. 4:3 это раскрыто очень ярко: «Ибо воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда». Здесь воздержание передано другим греческим словом («апехо» – «удаляться») и уже является результатом Божьей воли, которая требует не просто воздержаться, но убежать от греха. Таким образом, даже самый совершенный закон ничего не может добавить к плоду Духа. Практика показывает, что истинная жизнь в Духе достигает больших результатов, чем самое строгое соблюдение всех 613 заповедей Торы. Закон умолкает там, где звучит голос Духа, так как несовершенное уступает место совершенному. Именно самообладание/воздержание (вкупе с остальными духовными плодами) освобождает человека Божьего от бремени Закона, оставляя там тех, кто по слабости желудка (и прочих мест) в болезни соблазнился вареным петухом и большой кружкой вина.