Вера и Жизнь 1, 1990 г.
- Борьба продолжается
- Неблагодарность
- Прощение
- Лесная притча
- Религиозные и лжерелигии и культы в современном мире
- Какое сокровище от меня скрывали!
- На поверке "свидетели Иеговы"
- Бедный цыплёнок
- Где погибшие при потопе люди?
- На вопросы читателей отвечает
- Сила ласковых слов
- Рождественский подарок
- Из поэтических тетрадей
- Интервью по просьбе читателей
- Место встречи христиан - Индонезия
- Миниатюры с назиданием
- Вадим Григорович
- О чём поют небеса
- Как я нашла Бога
- А вы читали Библию?
Какое сокровище от меня скрывали!
Сергей Зубатов
Перевернута последняя страница великой книги, а я не могу отдаться ощущению благодарности и счастливого потрясения. Горькие недоуменные вопросы не отпускают: почему только сейчас, почему так поздно, ведь полжизни прошло, и столько дров поналомано, ах, если б на десяток лет пораньше!..
В 30 лет я впервые прочел Евангелие.
Эта миниатюрная книжица мне в руки попала случайно, и приступил я к ней с чисто литературным любопытством. Чтение захватывало: восхищали суровая мощь слога, изящество отточенных афоризмов, тонкая поэтичность образов. Становилось ясно, что эстетическая значимость памятника сомнению не подлежит, и я постепенно закипал негодованием: какое сокровище от меня скрывали! На каком основании, кто и почему решил, что это мне повредит?!
Нет, я не побежал в церковь, и лоб у меня не в синяках. Я просто понял, что не был и не буду атеистом.
Государство, отделенное от церкви, должно быть отделено и от атеизма. Духовный тоталитаризм не страшнее ли политического? Возвращая социальные свободы, демократическое государство не вправе притязать на свободу духовных поисков своих граждан.
В наше тревожное переломное время, когда хрустальные дворцы оказались карточными домиками, а некогда величаво выступающие короли растерянно прикрывают срам, когда под гранитными колоссами трещат глиняные фундаменты, я знаю, что есть книга, к которой всегда смогу вернуться, и она поможет, утешит, поддержит в самые черные дни.
Теперь я по-другому услышу рахманиновские "Колокола", словно впервые увижу "Троицу", с изумлением перечитаю Толстого и Достоевского, вновь и вновь пойду на Тарковского и Сокурова.
Новосибирск
"Огонек" 42, 1989г.