Славная победа

В. Ф. Марцинковский

…Дрожь пробегала до озноба, 
И страх овладевал душой, 
Но женщины пришли ко гробу 
С одною думою большой: 

— Кто нам отвалит камень этот, 
Тяжелый камень в сто пудов?! 
Струилось зарево рассвета 
Под звуки птичьих голосов. 
Они пришли… Но что за диво: 
Отвален камень, стражи нет! 

Знать, не смогла держать могила 
Того, Кто есть и Жизнь и Свет. 

«Если Христос не воскрес, то тщетна вера ваша», — говорит апостол в письме своем к Коринфской церкви. Если Он умер, то колеблется всякая вера в жизнь, не только у верующих, но и у атеистов.

В романе Достоевского «Идиот» один из героев — Рогожин смотрит на картину Ганса Гольбейна «Снятие со креста». «Глядя на эту картину, — говорит он, — можно веру в Бога потерять». На картине изображен ужас смерти, лицо позеленевшего трупного цвета, из полуоткрытых уст виднеются зубы, и как бы несется к небу немой укор…

Другой герой Достоевского, атеист Кирилов (в романе «Бесы»), говорит: «Слушай большую идею: был на земле один день, и в середине земли стояли три креста. Один на кресте до того веровал, что сказал другому: «будешь сегодня со Мною в раю». Кончился день, оба померли, пошли и не нашли ни рая, ни воскресения. Не оправдывалось сказанное. Слушай, Этот Человек был высший на всей земле, составлял то, для чего ей жить. Вся планета со всем, что на ней, без Этого Человека — одно сумасшествие. Не было ни прежде, ни после Его такого же и никогда, даже до чуда… В том и чудо, что не было и не будет такого же никогда. А если так, если законы природы не пожалели Этого, даже чудо свое же не пожелали, а заставили и Его жить среди лжи и умереть за ложь, то, стало быть, вся планета есть ложь и стоит на лжи и глупой насмешке. Стало быть, самые законы планеты ложь и дьяволов водевиль.

Для чего же жить? Отвечай, если ты человек?»

И потому-то тем более поникли духом те, кто верил в Него, как в Мессию. Они сидели в безутешной печали, в своей горнице, плачущие и рыдающие…

Умерла надежда всего мира. Здесь на земле царствует всепобеждающая тьма и смерть, и мы живем только для кладбища. В этом мире потушены огни…

Но «свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Так возглашается в пасхальную ночь в христианских храмах это победное первоевангелие жизни, о Логосе…

Христос действительно воскрес.

Существуют разумные доказательства этого факта. Сегодня мы не предполагаем на них подробно останавливаться, лишь упомянем некоторые из них.

Когда Христос умер, Его тело было положено в гроб, в пещеру Иосифа Аримафейского.

К гробовому камню была приложена печать, а у гроба поставлена стража из римских воинов.

Все это предприняли первосвященники и старейшины. Они говорили Пилату: «Господин, мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: «после трех дней воскресну»; итак прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу: «воскрес из мертвых«…

Между тем, на третий день гроб оказался пустым. И тогда первосвященники «собрались со старейшинами, сделавши совещание, довольно денег дали воинам и сказали: скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали; и если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его и вас от неприятности избавим. Они, взявши деньги, поступили, как научены были. И пронеслось слово сие между Иудеями даже до сего дня».

Если б гроб не был пуст, то всякую ложную проповедь о воскресении Христа первосвященники легко могли бы опровергнуть, показавши и целую печать и самое тело.

Если же гроб был пуст, то или 1) тело украли ученики, 2) или его унесли враги, 3) или Христос воскрес. Ученики не могли украсть, ибо гроб охранялся римскими воинами, которые подчинялись железной дисциплине. Такое похищение не имело бы никакого смысла для учеников; у них не могло быть ни энергии, ни желания похищать тело Иисуса — ведь они были в панике: еще тогда, когда Иисуса взяли под стражу, они «все, оставив Его, бежали». Его смерть окончательно повергла их в уныние.

Враги не могли Его унести тем более, ибо опровергать воскресение они могли бы просто показыванием тела, лежащего в гробу, а создавать пустой гроб — это значило бы помогать «слухам» о воскресении.

Если же тело не унесли ни враги, ни друзья, то остается третье — т. е. Христос действительно воскрес.

Логические, умозрительные основания в пользу воскресения подтверждаются следующими историческими фактами.

Некоторое время спустя, после смерти Христа, ученики переживают преображение, которое иначе нельзя объяснить, как только действительным воскресением Христа.

Мы видели, что они, «оставив Его, бежали». Они были в унынии, плаче и рыдании. Даже не пошли вместе с мироносицами помазать тело Иисуса ароматами.

А то, что мироносицы в то утро пошли именно с погребальными ароматами — показывает, что они не ожидали воскресения: «Кто отвалит нам камень от двери гроба?» — говорили они между собой.

Ученики не поверили свидетельству мироносиц. «И показались им слова их пустыми, и не поверили им» (Лк. 24:11).

Когда Он явился им, они думали, что это дух.

Фома потребовал осязательных доказательств. «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю».

Между тем, вскоре за Его смертью, они свидетельствуют о Его воскресении — называют себя «очевидцами Его воскресения». Он, Которого они приняли за призрак, ел перед ними.

Фома увидел Его раны и воскликнул: «Господь мой и Бог мой».

И вот те самые, которые трусливо покинули своего учителя, спасаясь бегством в ту ночь предательства, и тот самый Петр, который отрекся от Него теперь, в день Пятидесятницы, стоят на крыше Иерусалимского дома и проповедуют тысячным толпам — обличают вождей народа в неправде Его убиения и громко свидетельствуют, что Христос воскрес. «Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели» (Деян. 2:32).

Свидетельствуют десятки лет, до конца жизни, ценою мученической смерти.

Оставляют свое свидетельство в письменном виде, во всех четырех Евангелиях.

И разве не является глава о воскресении торжествующим естественным заключением Евангелия, как радостной вести о любви и вечной жизни? И не потому ли изъятие этих глав всегда будет насильственным отторжением, нарушением одного художественного целого, искажаемого «методом ножниц».

Замечательно, что на проповедь воскресения первосвященники отвечают не расследованием или разоблачением «обмана», но молчанием. Этого же молчания они требуют от учеников, и только. «И призвавши их, приказали им отнюдь не говорить и не учить об имени Иисуса».

Но какая удивительная сила звучит в ответе Петра (трижды отрекшегося тогда) и Иоанна.

«Судите, справедливо ли перед Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян. 4:18).

С тех пор всякий, кто нарушит постыдное, равнодушное молчание и добросовестно исследует вопрос, тот узнает неопровержимый и радостный факт Его воскресения.

Замечателен в этом смысле пример апостола Павла. Ведь он жил во время Христа, он ненавидел христиан, он участвовал в убиении первого мученика Стефана; он, как ученый, интеллигентный и влиятельный еврей, имевший письма от первосвященников с правом арестовывать и казнить христиан — располагал возможностью все проверить, исследовать, разоблачить… хотя бы вопрос об исчезновении тела…

Но он встретил на своем пути в Дамаск Самого Воскресшего — и из гонителя Савла сделался Павлом; по всему миру — от Иерусалима до Испании — он неутомимо провозглашал весть о воскресении Христа и мученически умер за это свое учение.

Он изложил все основные факты Евангелия в своих посланиях (из них четыре — к римлянам, 1-е и 2-е к коринфянам, к галатам — даже левое крыло отрицательной критики считает произведениями, подлинность которых уже научно удостоверена).

Как объяснить этот переворот в душе Савла, если не было воскресения? С другой стороны, факт воскресения Христа делает это удивительное обращение вполне понятным.

Но самым лучшим доказательством действительности воскресения Христа всегда будет то же основание, которое убедило Савла, т. е. личная встреча с воскресшим Господом.

Эта встреча с живым Христом есть та цель, ради которой мы пришли в этот мир. Без нее наша жизненная задача не может быть осуществлена. До тех пор душа и самого лучшего из людей будет плакать у пустого гроба жизни, как плакала Мария Магдалина в то утро: «Унесли Господа моего и не знаю, где положили Его… Сказавши сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус».

Было еще темно, и слезы застилали ее глаза.

«Иисус говорит ей: жено! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин, если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария. Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! что значит: Учитель».

На этот «тихий зов в предутреннем сумраке», родной и близкий, вся душа ее встрепенулась, осиянная необычайной радостью… Так печаль ее искания преобразилась в радость. Она осенит рано или поздно всякого, кто ищет глубоко, усердно, со слезами.

Некогда и в мой темный, опустошенный грехом и сомнением мир пролилась радость воскресения — хотя и я сначала принял Его только за «садовника» и лишь позже склонился перед Ним, как перед Спасителем и Господом.

Если бы не было этой встречи в моей жизни, в утро моей юности — я не знал бы той радостной вести, которую хочу сказать теперь.

Христос воскрес! И значит — «кончилось время рыдания — не плачьте» («рыдания время преста, не плачите»).

Итак, справедливость, любовь и жизнь торжествуют над ложью и смертью. Есть для чего жить, страдать и умирать.

Воскресение произошло рано, на заре: когда взошло солнце, мироносицы уже не нашли Его во гробе. Взошло Солнце духовное, незакатное. Вспыхнул огонь неугасимый вечной жизни. (Русское слово «воскресение» происходит от слова «кресить» — высекать огонь; отсюда — кресало).

Из гроба встал Воскреситель с тем, чтобы вызывать к жизни тех, кто, как мертвые души, прозябают в могиле одинокого, грешного существования; «будьте не мертвые души, но живые; — нет двери, кроме указанной Иисусом Христом», говорит Гоголь, автор поэмы «Мертвые души», в своей «Переписке с друзьями».

И весь вопрос для каждого из нас состоит в том, чтобы радость воскресения Христа стала песнью нашей души, чтобы Он сделался Воскресителем каждого из нас.

Нет пути к этой радости помимо Голгофы.

Там у креста мы должны пережить полную переоценку себя и Христа.

Среди тех, которые стояли у креста, было три группы людей: одни распинали Его во имя своего самолюбия, своего ума, даже во имя своей религии — это фарисеи, саддукеи, книжники и первосвященники.

Не продолжаем ли и мы гордо проходить мимо Голгофы, венчая чело Спасителя тернами своего греха или пронзая Божие Тело «копьями своего разума» — умствуя своим жалким рассудком над великой тайной искупления?

Другая группа — просто зрители. Это те люди, которые думают, как Пилат, сохранить нейтральное отношение ко Христу и «умывают руки». Но, как и Пилат, они в минуту искушения, рано или поздно окажутся в числе предающих Его на распятие. Этим подтверждаются Его слова: «кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает».

Но есть еще одна группа у креста: это те, кто на стороне Христа. Они, как Мария, Матерь Его, и Иоанн, стоят в безмолвной скорби. Они принимают Его крестную любовь как непостижимую тайну. Они исповедуют свой грех перед Ним: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в царствие Твое». Они поклоняются Его страданиям и потом радуются Его воскресению.

С вершины Голгофы, от подножия креста они идут в этот мир с одним желанием — «жить для Умершего за них и Воскресшего». Идут «участвовать в страданиях Христа», разделить Его мученичество, чтобы участвовать потом в Его славе…