Любовью дорожить умейте

Елена Леонидова

Все уже сказано, и мучительная эта бракоразводная процедура подходила к концу…

- Значит, не было ничего в вашей жизни хорошего? - спросила судья, повторяя слова Анны. - За все девять лет ничего хорошего?

Анна растерянно посмотрела на судью и пожала плечами: какое это теперь имеет значение? И потом, все уже сказано, а главное, все решено и ею, и Сергеем… Вот он стоит рядом, с каменным лицом, совершенно чужой, замучивший ее своими вечными придирками, своей раздражительностью! Стоит и даже глазом не поведет в ее сторону.

- А вы что скажете? - обратилась судья к Сергею. - Тоже ничего хорошего не припомните?

Он cyxо и быстро ответил:

- Ведь вы слышали: она так считает! Значит, так оно и есть!

При слове "она" Анна почувствовала, как в ней вновь вспыхнула неприязнь к мужу: скажите на милость - "она"! Кто дал ему право так называть ее?! Судья укоризненно посмотрела на него:

- Пожалуйста, соблюдайте вежливость! У вашей супруги есть имя!

Сергей усмехнулся:

- Прошу прощения! Как прежде, мне называть уже неудобно, а по имени-отчеству еще не привык!

…Когда суд удалился на совещание, Анна устало присела на стул и краешком глаза увидела, как Сергей нервно вышел из зала. Женщину что-то кольнуло в сердце: как же так, не подошел, не сказал ни слова, не утешил, хотя видит, как ей тяжело! И вдруг, впервые, быть может, с пронзившей ее отчетливостью поняла: вот это и есть развод… Не просто ссора, в которой с самого начала таится примирение, а разрыв, окончательный, бесповоротный разрыв всего, что было до этой минуты!.. Она испугалась своего прозрения и стала поскорей припоминать все плохое и тяжелое, что привело их сюда, в этот зал суда. Но почему-то на память приходило совсем не то, что хотела вспоминать Анна…

Вспомнилось, как на свадьбе, в шуме и гуле праздничных поздравлений, к ним подошел пожилой человек, приятель отца Сергея, обнял молодых за плечи и сказал: "Уступайте друг другу!" Они рассмеялись, услышав такое необычное пожелание: ведь все вокруг желали им счастья, здоровья, радости, успехов, и вдруг: "Уступайте друг другу!" Они были так молоды, так влюблены и готовы друг для друга решительно на все! А потом, когда прошло какое-то время, оказалось, что человек тот был мудрецом! Что самое трудное - это уступать друг другу. Уступать в мелочах, которые мешали на каждом шагу!

- Послушай, не шурши у меня над ухом газетой! Я хочу спать!

.- Но должен же я прочитать газету!

Она хотела спать, он - читать…

- Какие красивые чашки! Давай купим!

- Что ты! Они просто уродливые! Безвкусица!

Ему нравилось, ей - нет…

- Давай повесим эту картину над тахтой! Прелесть, как хороша!

- Никогда!

Опять возникало несогласие. Каждое из этих несогласий само по себе было пустяковым, мелким, и все-таки часто они приводили к ссорам, раздувались так, что "вбирали" в себя весь "семейный воздух"; становилось трудно дышать от обиды, от слов, сказанных сгоряча, несправедливых, непоправимых, потому что они откладывались в памяти и сохранялись в ней долго, даже после примирения.

Первые годы, когда они с Сергеем ссорились, Анне казалось, что это не серьезно, "понарошку", как говорят дети. Что, ссора скользит где-то на поверхности, не задевая настоящего - их чувства, их жизни. И была уверенность, что Сергей испытывает то же самое. Поэтому они легко и быстро мирились, и все шло по-прежнему… Но постепенно ссоры становились привычкой и вспыхивали чаще и чаще. "Из-за чего же началось у нас в тот раз?" - Анна нахмурила брови, вспоминая скандал, во время которого было впервые произнесено слово "развод". Кажется, Сергей упрекнул меня в том, что я забыла пришить пуговицу к его рубашке, и сказал, что он вечно ходит оборванный. А меня взорвало это несправедливое "вечно!" Хотя нет". Не тогда. Наверное, из-за Маринки… Вообще ссоры возникали чаще всего из-за пятилетней дочки. Анну возмущало до глубины души, что по любому поводу, касающемуся Маринки, Сергей предъявлял претензии именно к ней.

- Можно подумать, что ты никакого отношения к Маринке не имеешь! - говорила не раз Анна. - Ты же отец!

- Но воспитываешь ее ты! - парировал Сергей. - И делаешь все, как ты считаешь нужным, не советуясь со мной!

- Разве я плохо ее воспитываю? - сразу обижалась Анна.

И опять начиналось все с начала… Они уже давно забыли мудрый совет о том, что надо уступать друг другу, и не пропускали ничего, ни слова, ни малой провинности, ни взгляда… И уже оба во время ссор испытывали какое-то злорадное удовольствие, бросая обидные слова и стараясь уколоть другого побольней.

Слово "развод" стало мелькать все чаще, и в последний раз Сергей крикнул:

- Знаешь, хватит! Сколько можно пугать друг друга?! Развод так развод!

- Очень рада! - ответила Анна мгновенно, чтобы Сергей не подумал, что она испугалась.

- Даже рада? - насмешливо спросил он, и в его глазах Анна увидела тоску, противоречащую этому насмешливому тону и словам. Ей захотелось обнять Сергея, перечеркнуть эту нелепую ссору, как будто вовсе и не было ее, но самолюбие оказалось сильнее…

И вот они здесь, в зале суда, и уже выложили чужим людям все свои обиды и претензии, не щадя, не жалея друг друга, потому что этих людей за судейским столом надо было во что бы то ни стало убеждать, что жить вместе они не могут, не хотят…

- Простите, но в том, что вы оба рассказали, мы не видим серьезных причин для расторжения брака, - сказала судья. - Ведь все недоразумения происходили из-за мелочей! Нам кажется, что хорошего у вас было больше, чем плохого.

В ожидании решения суда Анна испытывала угрызения совести за свои слова. Конечно, неправда, что в их жизни не было ничего хорошего. Много было хорошего. Даже прекрасного. И об этом было больно вспоминать.

… Через несколько дней после свадьбы она решила сделать Сергею сюрприз: испечь яблочный пирог. Анна провозилась два часа, но с пирогом ничего не вышло, и Сергей, вернувшись с работы, застал жену в слезах над пригоревшей лепешкой. "Я все делала по книге, - плача сказала она, - он все равно не поднялся. Наверно, в книге опечатка!" Сергей расхохотался, вытер слезы и сказал: "Верно, в книге опечатка". Они пошли обедать в ресторан, взяли яблочный пирог и съели его, смешливо улыбаясь.

Она вспомнила: после операции аппендицита, которая прошла не совсем гладко, Сергея впустили к ней в палату. Боже, какое у него было лицо! Несчастное, растерянное. Сергей повторял одно слово? "Милая, милая", и губы у него страдальчески дрожали.

Она вспоминала, как радовался Сергей появлению Маринки, как помогал ей стирать пеленки, как вставал по ночам к дочке. Как они вместе читали, обнявшись, журнал, а потом беседовали шепотом, чтобы не разбудить Маринку… Было что вспомнить!

Впрочем, что сейчас вспоминать! Поздно. Через несколько минут выйдет суд и … кончено! Все кончено официально, бесповоротно. Вот и Сергей уже вернулся в зал, сел на другом конце скамьи, тоже ждет. Суд вышел. Анна и Сергей встали. Судья внимательно посмотрела на них и положила на стол бумагу, которую держала в руках. В зале стояла гробовая тишина.

- Мы решили дать вам возможность еще подумать, - мягко сказала судья. - Ведь у вас дочка! Думали вы об этом? Не горячитесь, не торопитесь, а прислушайтесь к голосу совести. Ведь она у вас есть…

Анна почувствовала, как страшная тяжесть свалилась с ее души. Она глубоко вздохнула и тут же замерла от страха: а вдруг Сергей станет возражать, требовать немедленного решения. Но он молчал. Анна посмотрела на него и робко улыбнулась. Сергей повернулся к жене и тоже ответил улыбкой. Он подошел к ней, взял ее за руки. Они поцеловались нежно, как при первой встрече. Любовь победила, как говорит Св. Писание: "Любовь все покрывает".